Чтение 26–й страницы книги ~Мальчик и тьма~

возникло подозрение, что в них больше рыбы, чем мяса. Ну а Котенок быстро
лакал свои сливки. На нас таращились стражники, забывшие о своих тарелках,
и две девчонки из-за бамбуковой шторы. Есть под таким напором взглядов
было трудновато, мы с Лэном порядком отстали от Котенка. А тот допил
сливки и подозрительно покосился на меня.

- По-моему, ты не осилишь вторую котлету, - задумчиво заявил он.

- Помогай, - согласился я и отломил половинку. Лэн хмыкнул и тоже
разделил свою котлетину.

Один из охранников хрипло засмеялся. Мы продолжали есть. К нам вновь
подошла рыжая девчонка и поинтересовалась:

- Крылатые, вы надолго в наш город?

- На недельку, - вновь встрял в разговор Котенок. И девушка, явно
уверившись, что он в нашей компании самый главный, спросила:

- А где вы остановились?

- Пока нигде, - с неожиданной грустью заметил Котенок. Поднял
мордочку, продолжая, однако, придерживать кусок котлеты лапкой, и добавил:
- Состояние наших финансов весьма плачевно и позволит разве что пару
обедов в вашем прекрасном заведении.

Секунду девушка размышляла, потом присела за столик и вполголоса
заявила:

- Мы с удовольствием окажем вам гостеприимство. Заведение сдает
комнаты, и одна из них, по счастью, свободна. Плата символическая - монета
в неделю. Но при условии, что завтракаете, обедаете и ужинаете у нас.

Будь Котенок человеком - я бы пихнул его под столом, соглашайся, мол!
Условия явно были хороши, об этом свидетельствовало лицо девушки. Но
Котенок печально возразил:

- Нам не хватит средств питаться у вас, милая леди...

Девушка покосилась на охранников, которые вылупив глаза следили за
беседой.

- Плата за еду тоже символическая. Монета.

- В неделю, - уточнил Котенок.

- Идет, - согласилась девушка. - Гостеприимство - моя слабость.

- А наплыв любопытных компенсирует издержки, - в тон ей заявил
Котенок. Девушка засмеялась:

- Ребята, вы откуда?

- Не все сразу, - со вздохом сказал Котенок. - Можно еще по котлете?

...Комната, куда нас провела девушка, - кстати, звали ее вполне
обычно, Магдой, - была маленькой. Лэн, когда мы остались одни, поворчал
слегка по этому поводу. Но мне лично показалось, что три на три метра для
двух пацанов и котенка вполне нормально. В комнате были две кровати -
взрослые сочли бы их узкими, но нам жаловаться было бы смешно; камин, в
котором лежали дрова, и столик с единственным стулом. Стены были
кирпичные, даже не побеленные, что тоже вызвало у Лэна негодование. Над
кроватью, которую Лэн облюбовал себе, висела маленькая картинка с
изображением парусника, плывущего по ночному морю. По-моему, парусник был
куда красивее, чем в натуре. Возле двери, запирающейся на крепкий засов,
висело маленькое треснувшее зеркальце. Вот и все. Впрочем, было еще окно,
закрытое лишь легкой шторой, что вызвало у Лэна оторопь. Он не привык к
тому, что на окнах нет ставней и сквозь них пробивается свет - пусть даже
лишь свет уличных фонарей.

Котенок деловито обежал комнату и взлетел на мою кровать.

- Сегодня сплю с тобой, - заявил он. - Если будет холодно, то под
одеялом. Ты во сне не пихаешься?

- Откуда я знаю, я же во сне сплю, - ответил я и спросил: - А почему
ты не показал, что умеешь летать и светиться?

- А вдруг нам придется задержаться больше недели? - вопросом ответил
Котенок.

- Из тебя бы торговец вышел, - не то осуждающе, не то восхищенно
протянул Лэн.

- Я подумаю над этой идеей, - пообещал Котенок и начал умываться. -
Вы ложитесь, мальчики, завтра дел будет много.

- Каких? - не удержался я.

- Откуда я знаю? Но не зря же мы сюда добрались. Спать!

На командный тон я обижаться не стал, послушно разделся и забрался
под одеяло. Лэн, зевая, сказал:

- Спокойной ночи, Данька...

- Спокойной ночи, - согласился я. А Солнечному котенку, как и
положено, шепнул: - Ясного рассвета...

Проснулся я оттого, что Котенок покусывал меня за мочку уха, а рот
зажимал лапкой. Я просто обалдел и едва не скинул его на пол. Но тут
Котенок прошептал:

- Тихо, Данька... Вставай.

Я встал, а Котенок, слабо светясь, повис в воздухе передо мной.

- Что? - тихо спросил я, ничего со сна на соображая.

- Посмотри на своего Младшего...

Наконец я понял, что случилось что-то неладное, и шагнул к кровати,
где спал Лэн. Шагнул - и замер. Это был не Лэн. Кто-то очень похожий, но
лицо его было таким злым и жестоким, что мне стало страшно.

- Тьма, - прошептал под ухом Котенок. - Черный огонь горит в нем,
Данька. Когда Лэн не спит - он сильнее. Но тьма в нем осталась...

Я сразу вспомнил торговца, который разглядел это сквозь свои черные
очки. И беспомощно посмотрел на Котенка:

- Что делать?

- Сейчас? Разбудить или осветить Настоящим светом... или просто
пожалеть. Но тьма будет расти. Мы должны найти много, очень много
Настоящего света, чтобы выжечь тьму дотла.

- Как много?

- Не знаю. Очень много, Данька. Нам нужен Настоящий рассвет... Только
не спрашивай, что это, я и сам еще не знаю. Я...

- Маленький, слышал, - оборвал я Котенка. И сел на кровать рядом с
Лэном, осторожно взяв его за руку.

Через минуту лицо Лэна разгладилось. И стало таким, как раньше,
только на лбу выступили капельки пота.

- Пока все просто, - вздохнув, сказал Котенок. - Ложись досыпай. Я
покараулю тьму.

И забравшись Лэну на грудь, он тихо замурлыкал, больше не обращая на
меня никакого внимания. Так что я улегся обратно, вот только уснуть больше
не смог. Лежал, глядя в деревянный потолок, на щели между досками, лежал
до тех пор, пока на улице не стали слышны шаги прохожих, а свет фонарей не
сделался чуть ярче. Потом Лэн шевельнулся, зевнул и со смехом спросил:

- Что, Данька толкается во сне?

- Еще как, - нагло заявил Котенок. - Я лучше с тобой спать буду, ты
смирный.

5. КЛИНОК

Ванная и туалет оказались в конце коридора, одни на все комнаты. Как
в коммуналке, хорошо хоть, что кроме нас в "Заведении" постояльцев явно не
было. Когда мы спустились вниз, еще позевывающие и мокрые после умывания,
нас встретил мгновенно смолкший разноголосый гомон.

За столиками сидело человек по десять. В основном они пили, закусывая
вино жареной рыбешкой. Я, конечно, в этом не разбираюсь, но кажется, так
обычно не делают. Были здесь и стражники, и торговцы, и все они пялились
на нас без зазрения совести. Мы прошли к единственному свободному столику
- его явно оставили для нас - и уселись, стараясь не смотреть по сторонам.

В полной тишине Магда принесла нам жареную рыбу с овощами, сливки в
блюдечке - для Котенка и вино в бокалах - нам с Лэном.

- Спасибо, - растерянно поблагодарил я. Котенок молчал.

В "Заведении" царила мертвая тишина. Магда суетилась, разнося
посетителям вино. Мы торопливо ели, мечтая об одном: свалить отсюда.
Котенок лакал сливки. И молчал.

Магда тревожно поглядывала на Котенка.

Лишь принявшись за рыбу, Котенок нарушил тишину.

- Пережарена немного... - отчетливо заявил он.

Среди посетителей пронесся громкий вздох. И снова воцарилось
молчание, лишь булькало торопливо разливаемое вино. Лэн покосился на меня
и шепотом спросил:

- Ну что, попробуем?

Я чуть-чуть попробовал вино и покачал головой. Оно было кислым и
притом ужасно крепким. Так мы с Лэном и просидели, стесняясь спросить воды
или сока и дожидаясь, пока Котенок расправится с рыбешками.

А он ел неторопливо. Потом запрыгнул Лэну на руки, и мы, не
сговариваясь, пошли к выходу. Уже в дверях Котенок встрепенулся и спросил
Магду:

- Леди, нельзя ли попробовать на обед рыбного супа?

Просиявшая Магда закивала. Мы вышли, и из-за захлопнувшейся двери до
нас донесся гул возбужденных голосов.

- Комедия... - хихикнул Лэн. Котенок обиженно воскликнул:

- Кому комедия, а кому и роль клоуна... Куда двинемся?

Лэн, а следом и я пожали плечами.

- Значит, будем гулять, пока не найдем чего-нибудь интересного, -
решил Котенок. И мы пошли по улице, глазея по сторонам. Впрочем, глазеть
было особенно не на что. Дома, прохожие, которых мы ничем не интересовали,
часто натыканные фонари.