непослушный механизм.
психическое напряжение, которое испытывали эти хладнокровные по жизни люди,
от увиденного за день и все не прекращающегося кошмара, вот-вот рисковало
перейти критическую границу, после чего от болезни могло помочь только одно
средство - таблетка калибром не меньше девяти миллиметров. Но увидев через
распахнутый люк грязь родного мира служители культа немного успокоились.
синеватое облачко вони. Все погрузились и медленно наворачивая на блестящие
гусеницы первые комья грязи вездеход съехал с трапа. Дорога, вернее место
среди полей, отведенное для повозок, оказалась узковатой для вездехода и он
то и дело срывался как не вправо, то влево, оставляя глубокие рытвины на
обработанной почве, которые почти сразу заполнялись мутной, дождевой водой.
Не смотря на распутицу и не прекращающиеся осадки, в кабине было тепло и
сухо, а мягкая подвеска оказалась вообще не нужна в данной ситуации -
размокшие кочки разлезались под гусеницами даже не обнаруживая своего
присутствия на колее. Казалось, что машина идет если не по хорошо залитому
бетону, то уж по укатанному асфальту - это точно. Вскоре стали появляться
убогие, облезлые домишки, но людей по прежнему видно не было. Никто не
выскакивал на дорогу, никто не тыкал пальцем вслед.
показал на него пальцем и все, включая пленников посмотрели в ту сторону.
Это была довольно молодая женщина. Закутавшись в длинный, рваный и давно
промокший плащ, она брела по щиколотку в воде прочь из города. Низко
надвинутый капюшон не скрывал безразличных, переполненных тоской, больших
глаз. Ничего не изменилось у нее на лице, когда они заметила идущий по
дороге вездеход. Просто отступила не несколько шагов в сторону, как это она
делала может тысячи раз, уступая дорогу повозке. Вездеход не снижая скорости
прошел в полуметре от нее, обдав несчастную тугой струей перемешанной с
грязью воды, но и это не изменило отстраненного выражения ее лица. Водитель
вездехода слегка улыбнулся своей удачной шутке, а молодя еще женщина побрела
дальше в дождь, прибитая жизнью и горем, которое так любит подсовывать эта
самая жизнь.
шустрый человечек и резкими, порывистыми движениями рук стал указывать
водителю дорогу в лабиринте городских улочек. На улицах ни кого не было, все
попрятались по домам, лишь иногда на дорогу выскакивал заспанный мастеровой
или торговец, посмотреть, что же это такое только что прогрохотало у него
под окнами, да изредка из под гусениц выпрыгивал как заяц малолетний
подмастерья, посланый за чем-то хозяином не смотря на непогоду.
городских кварталов, провожатый, который так и не представился, настоял на
том, что бы вездеход оставили здесь. Делать было нечего, и сверкающее
никелем и защитным покрытием серо-зеленого цвета порождение высокоразвитого
мира, заняло место в местной разновидности конюшни, среди затравленных
жизнью и ласковым обращением вьючных животных, больше походивших на больших
собак, чем на животных, способных тащить повозку или нести седока в седле.
Все выгрузились. Запах в конюшне оказался соответствующим. Дальше пошли
пешком. В здешней стране о каких-то там зонтах или защищающих от дождя,
водонепроницаемых плащах вообще не имели ни какого представления.
Какому-нибудь гению еще предстояло изобрести эти вещи. Керон шел под дождем,
с трудом удерживая скользкий от влаги пулемет и надеялся, что по крайней
мере этот умник уже родился.
отгораживающих от города и одно от другого поселения знати разных сословий.
Различия в социальном статусе явно проявлялись в величине и пышности домов,
в которых они обитали. В отличие от Ортока, Варгуст располагал огромными
запасами строительного камня. В этом не последнюю роль сыграло море,
обнажавшее во время весенних и осенних штормов огромные массивы этого
строительного материала, унося далеко от этих мест рыхлые, осадочные породы,
скопившиеся здесь на протяжении миллионов лет. Хотя камня и было
предостаточно, но все-таки построить себе каменный дом мог только очень
состоятельный человек, а простой люд, как впрочем и везде, вынужден был
довольствоваться лачугой из высушенной смеси грязи и навоза.
отстегнул от пояса свой импульсник и дослал капсулу в разрядник. Все шестеро
солдат, в том числе и Керон, не сговариваясь повторили эру процедуру со
своими пулеметами. Пленники, никогда в жизни не видевшие подобного оружия и
не догадывающиеся как именно оно убивает, спинным мозгом почувствовали
опасность и засеменили так быстро, как только позволяли им их состарившиеся
в борьбе за религиозные идеалы тела.
нитки. Провожатый перепоручил маленький отряд с их пленниками появившемуся
на стук из крохотной, незаметной двери в стене, огромному детине, сплошь
покрытому кружевами, оборочками и прочими пакостями, вероятно по последней
дворцовой моде и бесследно растворился среди мокрых кустов запущенного сада.
Толстыми, как сосиски, пальцами тот сжимал резной, деревянный жезл,
напомнивший Керону черенок от лопаты. Стукнув этой деревяшкой по каменной
плите пола, он низко поклонился, чуть не ударившись головой о камень. Было
удивительно наблюдать подобную гибкость у такого толстого человека, хотя
видимо это было единственное физическое упражнение, кроме еды конечно,
которое он постоянно выполнял по долгу службы, вот и натренировался.
сержант.
- противной смеси запаха давно не мытого тела и не менее отвратительных
духов, которыми предполагалось замаскировать основной запах, исходивший от
этого откормленного борова; то ли от внезапно нахлынувшего на него со всех
сторон ощущения средневековья, то ли еще от чего-то. Кто может понять этих
капитанов? Только майор, да и то не каждый.
знали только те, кому это было положено по долгу службы или по праву
рождения, расфуфыренный толстяк повел их в святая святых Актании - покои
Горталия Смелого. То, как он старательно прятался от своего народа не сильно
гармонировало с его громким прозвищем, но во дворце об этом мало кто
задумывался, если вообще хоть кто-то занимался подобной ерундой. Во дворце
думать не полагалось. Здесь полагалось только веселиться и развлекать
владыку. По этому критерию и подбирались придворные. Думать же имели право
только избранные, всем остальным это просто запрещалось.
заливистый женский смех, шум застолья или вой обезумевшей от представления
придворных лицедеев публики. Знать развлекалась как могла.
коптящим факелом в другой, остановился и немного повозившись отпер ничем не
примечательную дверь, каких уже много встречалось по дороге. Как только
дверь распахнулась, коридор заполнило тоскливое завывание флейты.
Наслушавшись подобной музыки можно было со спокойной совестью стреляться.
Провожатый одернул тяжелый, пыльный ковер, прикрывающий вход в тайный
коридор снаружи и придерживая его пропустил всех в небольшой, уютный зал,
после чего опять выдал свой коронный поклон и удалился, плотно прикрыв за
собой дверь.
расставленных по кругу масляных светильников. В масло видимо было добавлено
какое-то благовоние, запах которого заполнил все пространство, от покрытого
длинношерстными коврами пола, до теряющегося во тьме, высокого сводчатого
потолка. В круге колеблющегося света медленно извивались в странном танце
три женских тела, как бы придавая материальные формы тоскливой музыке
флейты, доносившейся непонятно откуда. Просвечивающаяся, воздушная ткань
слегка прикрывала самые выдающиеся достопримечательности красавиц, нисколько
не скрывая их красоту, скорее наоборот, стимулируя фантазию зрителя и тем
самым усиливая их и без того сногсшибательную сексуальность до не
контролируемых сознанием пределов.
из воинов.
зала раздался хлопок в ладоши, мгновенно прервав представление. Девушки
остановились, танец прекратился. Флейтист, находящийся где-то за пологом,
видимо для того, что бы не нарушать создававшийся здесь интим, взял еще
несколько своих тоскливых нот и прекратил играть. В следующее мгновение
вспыхнули дешевые, но очень экономичные ртутные светильники, располагавшиеся
по своду потолка и кое-где на стенах, залив весь зал мертвенно белым,
нереальным светом, больно резанув по привыкшим уже к полумраку глазам. Было
интересно наблюдать старинные, в ранах выбоин, древние стены в таком
освещении. Из голубого, удивительного большого дивана, стоящего в углу,
выбрался Карт и с довольной улыбкой направился к гостям.
логического завершения, собрали сброшенную до этого одежду и важно
удалились, все как одна задрав высоко подбородки, выставив как можно дальше
вперед высокую нагую грудь и так размашисто покачивая бедрами, что солдаты
Уилка застыли на месте, парализованные проснувшимися вдруг вполне конкретным
желанием.
Поинтересовался он.
было намечено, просто произошла досадная ошибка в наших расчетах и мы
прибыли сюда не утром, как надеялись и поздним вечером. Поэтому пришлось
перенести операцию на утро сегодняшнего дня.
Милостиво простил оплошность консультант правителя. - Я сейчас пошлю
доложить Горталию о том, что вы здесь, и судя по всему, - он с нескрываемым
Самойлова Елена
Сертаков Виталий
Майер Стефани
Орлов Алекс
Куликов Роман
Шилова Юлия