засмеялся.
смотри на это,-- он обвел рукой убогую харчевню.-- Это -- как старая
кольчуга, что защищает сердце воина. Я вырос в роскоши и привык к ней. Ты
получишь все самое лучшее!
Арбалетный болт не прошибет ее и с десяти шагов!
доверяет мне -- тот не прогадает!
хозяина "Тихой радости", ученик Гладиаторского двора Кэр напился.
Игры, располагался почти в четверти мили от Гладиаторского Двора. Во время
Игр это крыло Дворца, от Палаты Церемоний до Нефритового Коридора отдавалось
городской знати и иным, обладающим властью. Но правил здесь в эти дни не
царь, как водилось раньше, а поставленный царем Управитель Гладиаторского
Двора, а в данный момент и Управитель Игр -- Гронир. То было одно из
новшеств Фаргала. Сам император, познакомившийся с Играми изнутри, с Арены,
не желал теперь иметь к ним хоть какое-то отношение.
больше, чем вместил бы даже громадный Зал Празднования. Поэтому каждый
житель Великондара, оказавшийся здесь, получил разрешение лично от Гронира.
ломились от еды и вина. Все самое лучшее! Разве Игры не посвящены Ашшуру и
Императору? Правда, Император отсутствовал. Да и на присутствие Ашшура тоже
никто не рассчитывал: явись верховный бог в пиршественный зал -- вряд ли это
вызвало бы восторг. Зато все три высших священника Ашшура были тут как тут.
отдельный угол, но не прошло и часа, как мускулистые тела и грубые лица
Потерявших Жизнь были окружены шелками и алебастровой белизной благородных
карнагриек.
прелестях дворцовых рабынь. Но многие были не прочь разделить ложе и с
Потерявшим Жизнь.
колонны и без зависти смотрели на пирующих. Через три часа, когда придет
смена, они тоже получат свое.
искусстве. Вернее в том, что играет громче остальных. Несколько гибких, как
ивовые прутья желтокожих девушек из Фетиса выделывали акробатические номера
прямо на уставленных яствами столах. А захмелевшие гости пытались поймать
кувыркающихся малышек. Но пальцы скользили по блестящей от масла коже, да и
сами акробатки были куда проворней пьяных карнитов. Попозже они, конечно
дадут себя поймать, но не сейчас, когда веселье только начинается.
нежные горлышка нарумяненных женщин и мужчин, звуки, издаваемые дюжиной
музыкантов, все больше тонули в визге и хохоте празднующих.
родным. Даже шум вокруг напоминал о Празднике Первой Воды там, в далекой
Самери. Правда, в его клане жены вождей не плясали на пиршественных столах,
тряся бедрами и подбрасывая шелка взмахами украшенных золотыми браслетами
ног. Но на то и Дивный Город! Понятие порока здесь было вовсе не таким, как
в суровых горах. Здесь, на празднике -- не редкость, если с одной стороны
доблестного гладиатора обнимает вылощенный аристократ, а с другой --
увешанная самоцветами жена благородного карнита.
поглощал чашу за чашей, и окружающий мир становился все веселее и ярче. Хотя
разглядеть лица обнимавших его женщин становилось все труднее.
последними в высшем обществе Великондара.
благородного Гагарана Шер[ac]а. Он вполне мог бы стать третьим поклонником
самерийца, но, к собственному огорчению, заболел именно в день начала Игр.
белой кожей, полной грудью и алыми мягкими губами, была типичной карниткой
благородного происхождения. Кровь шести первых родов Великондара смешалась в
ее жилах.
моложе, и волосы -- посветлее. Но после второго кувшина Кэр уже не мог
отличить одну от другой. Да какая разница, если обе красотки ему по нраву?
Да все вокруг -- прекрасно! Даже Устул не такой уж плохой парень!
пытался отвечать им тем же и норовил пойти дальше по пути, показанному юноше
молоденькой проституткой в день его появления в Великондаре. Но дамы
деликатно останавливали его. Даже самые разнузданные не заваливают подруг
прямо здесь, в Зале Празднования. Во дворце множество более удобных уголков.
она ожидала.
горошинка выпала из мешочка на ее узкую ладонь. Вардали смахнула горошину в
чашу Кэра, плеснула вина. Юноша не обращал внимания на манипуляции карнитки.
Он был полностью поглощен зрелищем белых мягких грудей с алыми накрашенными
сосками.
переливчатый шелк платья Вардали. Он наклонился вперед, потянул к себе
женщину. Ее облик раскачивался, расплывался. Бриллиантовое ожерелье на
гибкой шее казалось рассыпавшимся в тумане созвездием. Камни вспыхивали и
гасли, скамья качалась, как будто он плыл на корабле, а гул голосов
превратился в шум волн. Даже ноздрей его коснулся йодистый запах моря.
спину, как холодные соленые брызги...
распался на отдельные голоса и звуки. Юноша обнаружил, что упирается головой
в мягкий женский живот.
Ирдик.
обворожительной. Длинные черные изогнутые ресницы вздрагивали, словно крылья
бабочек. Девушка встряхнула головкой и серьги из прозрачных отполированных
пластин голубого кварца мелодично зазвенели.
улыбалась. Платье ее так и осталось развязанным до самого пояса. Каштановые
волосы, в которые были вплетены жемчужные нити, падали на обнаженные плечи.
Ирдик была очень похожа на мать, но черты Вардали были немного крупнее:
брови, губы, подбородок, тонкий, с горбинкой, нос... Словно художник
нарисовал маслом то, что в младшей из Шера изобразил акварелью.
бедро. Потом опустила ладонь на ногу и, невзначай, сдвинула край платья еще
выше. Кожа под платьем была гладкой, блестящей от благовонного масла.
матери, девушка приподняла край туники. Ее бедро было [ac]уже и смуглее:
девушка меньше оберегла кожу от солнечных лучей.
юноши бархатный голос Вардали Шера.
вином столы, разбросанные остатки пищи, опрокинутые чаши. Увидел приникшие
друг к другу тела мужчин и женщин. Заметил он и то, что в Зале осталось
меньше половины пирующих.
перевернув скамью. Одна из сидевших на скамье женщин повалилась на спину и
осталась лежать на полу, болтая в воздухе голыми ногами в золотых сандалиях.
Вторая успела ухватить мужчину за одежду. Ткань затрещала и эта женщина тоже
опрокинулась навзничь, сжимая в руке остатки мужского набедренника.
и легко поставил на ноги обеих подруг. Они обвили его, как лианы -- молодую
секвойю, одна, хихикая, размахивала разорванным набедренником.
карнагрийками, гладиатор двинул к выходу из зала.
блестящие глаза Вардали Шера.-- Не против, если ты знаешь, куда идти!
Быков Василий
Володихин Дмитрий
Бажанов Олег
Корнев Павел
Березин Федор
Шилова Юлия