делать. Мне очень не хочется этого делать, но только это нас может спасти.
ждать нас здесь.
огонь; она ушла, укрылась за каменный щит, и опять она для меня закрыта.
страшно. Фоил может не выдержать страха. Ты должна его удержать.
Илейне, чтоб села рядом.
и каждый взгляд на нее - мучительное напоминание. Мой Эрд. Он был таким же
юным и стройным...
мы не умрем... зачем мы одни?
совсем спокойно: - Прости, Элура. Я знаю, что ты поклялась отцу. Но я не
хочу!
разве Норт тебе не нравится?
- сказала она с тоской. - Даже отца. Ведь я знаю: он... его уже,
наверное... и ничего!
а потом уже боль...
Меня все время кому-нибудь обещали... вечная невеста! Я слышала, как
женщины смеялись...
Глупости, Илейна! Никто тебя не неволит. Будем живы - сама решишь.
дымится. Мы не смеем сбросить тяжелые куртки, расстегнули - и паримся в
них.
жуткое... а мне не страшно. И только жизни боюсь, - сказала она. -
Понимаешь? Вот дойдем - и будет, как... как должна.
умрем. Чего нам бояться жизни, раз она так коротка?
только рожать и умереть в родах? Со мной никто не разговаривал, - сказала
Илейна. - Только говорили, что делать. Должна! Я хотела убежать, - сказала
она. - К тебе, в Обсервату. Я знала, что ты враждуешь с отцом. Думала:
может быть, не выдашь.
кто же даст тебе свободу.
сомкнулись на рукоятке кинжала.
слышишь, Элура!
приятной болью.
мы здесь. Онои сказал, чтобы ты был с нами!
кожей. Страх! Трепет страха в очертаньях точеного тела, рунги очень
пугливы, подумала вдруг она, даже те, что совсем не рунги.
Они убьют.
Нежное, вкрадчивое движение, если бы это был Ортан! Может быть, мы сегодня
умрем, и уже ничего...
я схватила его за шею и шепчу, как безумная: про себя или вслух?
подожди, мы сейчас убежим, Фоил, милый, ну, не надо, ну, пожалуйста! Ну,
еще, еще немного. Фоил!
могу взглянуть на Илейну - только Фоил. Фоил, прошу тебя, ну, не надо, ну
еще, ну еще чуть-чуть...
фигурки.
Илейна уже верхом, и мы срываемся с места, несемся в узкий просвет, все
более, более, более... ох, совсем уже узкий!
Запах! Душный, тяжелый звериный запах, мы мчимся в сужающийся просвет,
топот и треск, топочущий треск, грохочущий топот, Фоил уже далеко, одна!
Одна! Стены сошлись, совсем, совсем! Нет, они далеко, но я не успею.
Грохот. Пыль. Пот заливает глаза. Только не сбить дыхание. Я не успею. Все
равно. Вы-ыдох - и вдох. Вы-ыдох - и вдох.
разу в жизни. Мне повезло - крохотная отсрочка: вожак все понял и
закричал, пытаясь остановить стадо, первые гата задержались, и я едва
успел проскочить.
налтов. Новые звуки: хлопанье щупалец по телам, треск, удары и крики боли.
Они и во мне отдаются болью, но надо бежать; закон не нарушен, думаю я, и
налты и гата - Стражи Границы, они вне Запрета, думаю я, но мне все равно
и больно, и стыдно, и как хорошо, что надо бежать.
ласковое тепло просачивается сквозь ее защиту, и мне не так больно и
больше не стыдно, если я все-таки спас ее.
свилось в клубки голубого и черного света. Острые перекрестия
черно-оранжевых теней, солнце и луны, ветер сметает звезды, тихие голоса -
снаружи или внутри? - но они бормочут, просят и угрожают, сюда, шепчет
кто-то, сюда, здесь хорошо, здесь сон, усни, шепчет кто-то, ус-ни...
затягивает меня, ноги вязнут в мягкой трясине сна, ус-ни, ус-ни, но
тревога, Ортан тащит меня из сна, почему? Я не хочу, и тогда я бью себя по
лицу, раз, другой, сон раздался, Фоил толкает мордой Илейну, я сама,
говорю я Ортану, помоги Норту, и вперед, вперед! в перекрестие рыжих
теней, в ночь-день, в никуда-низачем...
И я, наконец, могу отдохнуть...
и я ему благодарен.
разум, и он стал вплетаться в меня. Мы с ним потекли вдвоем сквозь белое и
голубое, упали в холодную глубь, и там была тварь без имени, ворочавшаяся
в мороне, но мы протекли сквозь нее, и бездна стала прозрачно-синей, такою
синей, такой прозрачной, что это была уже не вода. И я полетел
высоко-высоко над горами Хаоса, над Границей, но ручей, хохоча, потянул
меня вниз, и мы плыли сквозь белое и голубое...
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Лондон Джек
Маккарти Кормак
Мацумото Сэйте
Березин Федор