Чтение 4–й страницы книги ~Рукопись Бэрсара~

Квайр и Лагар, станет зародышем Олгона.

- А пока?

- А пока Кеват самое большое из местных государств. Примерно от
нынешнего Саура до Лгайа - это лучшие земли в Среднем Олгоне. Квайр и
Лагар - мелкие царства, Квайр - побольше и побогаче, зато Лагар лежит у
моря и имеет два отличных порта - Лагар и Сул.

И боль, как подлый удар в спину: последний мой отпуск мы с Миз
провели в Суле.

Собрались на модный курорт в Лаор, но Миз взбунтовалась: ей надоели
курорты, ей надоели люди, ей хочется тишины, - и мы оказались в Суле, в
загадочном городке, как будто забытом в прошлом.

У Миз там была тетка. Сухонькая старушонка, похожая на мышь, но в
хитром ее лице таилось семейное сходство, и я вдруг ясно увидел ту же
мышиную хитрость на ясном личике Миз.

Мгновенное ощущение, оно ушло и забылось, но я вспомнил о нем через
год. После первого ареста, когда я звонил Миз. Она даже не ответила:
услыхала мой голос и бросила трубку, и я увидел, словно стоял рядом -
озабоченную мышиную хитрость на еще любимом лице.

Взгляд Охотника - и я ответил сквозь зубы:

- Я бывал в Суле.

- Пока Сул - просто рыбацкая деревушка. Его расцвет впереди - когда
кеватцы через 26 лет дотла сожгут Лагар.

- А вам не скучно, Имк? Все знать наперед...

- Не скучно, а тошно. Для вас это только слова: Квайр, Лагар, Кас. А
я жил в этих городах, там у меня остались друзья и просто люди, которых я
знаю. Если у меня ничего не выйдет, эти города сожгут. Этих людей убьют, а
их дети станут рабами. Через сорок лет начнется Великий Голод, который
наполовину опустошит страну. А еще через сто лет во всей стране не
останется и тысячи грамотных. Должен вам сказать, что сейчас в Квайре
грамотны почти все горожане. Есть даже зародыш университета.

- Почти рай?

- Отнюдь. Все прелести средневековья плюс суровый климат и скудные
почвы. Но Квайр никогда не знал рабства. Здесь процветают ремесла и
соблюдаются законы. Не так уж мало, если сравнить с тем, что нас ждет. Мне
не нужно такое будущее, Бэрсар!

- А если вы сделаете еще хуже?

- Все может быть, - спокойно ответил он, - но я думаю, что хуже не
будет. Хуже просто не может быть. Если не родится Олгон...

- У вас есть и такая модель: Ольрик. Вы там не бывали, а я бывал. И в
Балге, и в Саккаре, и в Коггеу. Ничем не лучше, можете мне поверить. Та же
военная история и тот же полицейский террор. А вдобавок коррупция,
преступность и пограничные конфликты.

- Но вы забываете: это тоже идет из Олгона. Гонку вооружений
навязываем мы. И это наши тайные службы меняют правительства и убирают
неугодных. Кстати, не только в Ольрике, но и в Тиороне. - Не собираюсь
спорит о том, что плохо знаю. "Если бы" - это не по моей части. Я признаю
только "если-то". - Хорошо. Я считаю, что если не возникнет Олгон - это
противоестественное образование, раковая опухоль, сожравшая целый
континент, то у человечества будет больше шансов выжить.

- Тут у вас по крайней мере два прокола. Первый: слово
"противоестественный" подразумевает, что есть некий естественный ход
развития. Чем вы можете это обосновать? Какие у вас есть критерии, чтобы
определить, что естественно, а что нет?

- Опыт, - ответил он спокойно. - Только опыт.

- Но тогда вылезет второй вопрос: можно ли изменить историю? Мы с
вами существуем, мы родились в Олгоне, который тоже существует, значит,
все это произошло...

- Погодите, - сказал Охотник, - не завлекайте меня в дебри. Историю
можно изменить. Хотите докажу?

- Попробуйте.

- Что вы скажите о Равате?

- Почти ничего.

- А знаете, кем бы он стал, не вмешивайся в его судьбу?

- Кем?

- Имя святого Баада вам ничего не говорит?

Это был хороший удар, у меня мороз прошел по коже. Таких имен немного
даже в нерадостной истории Олгона. Фанатик, изувер, основатель Общества
Ока Господня, которое, до начала прошлого века огнем и кровью защищало
веру. Рават?

- Я сам его отыскал, Бэрсар! Разбудил в нем тягу к знанию. Направил
его честолюбие - а он дьявольски честолюбив! - на благородную цель.
Святого Баада уже не будет!

- Будет кто-то другой, - сказал я устало. - Но в чем вы меня не
убедили. Не "Око Господне", так иной какой-нибудь "Меч Господень". Мне не
нравятся ваши построения, Имк, раз они не поддаются проверке. Я не могу
обходиться верой, особенно, если речь о людях. Впрочем, мое мнение,
кажется, вас не очень интересует? Я все-таки попался и пора выбирать. Или
- или, я правильно понял?

Веселое недоумение мелькнуло в его глазах - мгновенный проблеск -
тогда я его не понял.

- К сожалению. Вы ведь не из тех, кто остается посредине. Разве не
так?

Я мрачно пожал плечами: так, конечно. И мрачно спросил:

- У меня будет время подумать?

- Сколько угодно.

- Тогда пошли из этого холодильника.

Дожди, дожди. Лес напитался водой, как губка, в землянке промозглый
холод. Только и остается валяться на нарах, напрасно листая Дэнса. Дэнс
подтверждает Имка, и я ловлю себя на том, что ему не верю. Даже если он
прав, мне этого мало. Правда и правота... Приходится быть честным, если
выбираешь между жизнью и смертью. Если бы не проклятый выбор, я бы уже
согласился с Имком.

На третий день я проснулся и увидел, что он стоит рядом.

- Не хотите прогуляться, Учитель?

- Уже? Он промолчал.

После завтрака мы надели тяжелые сумки и отправились в путь.

Сыростью и ледяной капелью встретил нас лес. Ветки наперебой
избавлялись от груза, - струйка за струйкой - сначала я ежился, а потом
стало все равно.

Имк шел легко и как будто очень быстро, но я еле за ним поспевал.
Стоило попросить, чтобы он сбавил темп, но я знал, что не попрошу. Глупая
гордость? Может быть. А может быть, просто расчет: чем бы это ни
кончилось, я должен быть с ним на равных. Только так - и больше никак.

Он сам сбавил шаг. Посмотрел на меня, улыбнулся:

- Устали?

Я упрямо мотнул головой.

- А вы неплохо держитесь, Тилам.

Теперь уже я посмотрел на него и ответил с запинкой:

- Спасибо... Баруф.

Сквозь воду и грязь по безобразно мокрому лесу, и не видно конца...

- Баруф, а война... Квайр и Лагар, так?

- Да. Образец кеватской политики. Нас стравили, как боевых псов.

- Вот так просто?

- Совсем непросто. Квайр - своеобразная страна. Один местный философ
сравнил его с домом, построенный на дюне. Неглупое сравнение. Территория
где-то от Тобара до Гарота вдоль и от Уазт до Сэдгара поперек. Этих
городов пока нет, но размеры, думаю, ясны.

- Небогато.

- Вот именно. Больше половины страны покрыто лесами. Переписей, сами
понимаете, не делали, но на глаз в Квайре примерно полмиллиона. Зря
улыбаетесь... Тилам. Площадь Бассота вчетверо больше, а там и трехсот
тысяч не наберется. Хлебом Квайр себя не обеспечивает, сырьем тоже.
Квайрские сукна славятся от Балга до Гогтона. Квайрская парча и биссалский
шелк идут на вес золота. Но квайрские ремесленники работают на привозном
сырье, как это стало нашим несчастьем. В Кевате кончилась полувековая
смута, на престол возвели малолетнего императора, а регентом стал его дядя
- Тибайен. Начал он лихо: с государственной монополии на торговлю с
Квайром. Шерсть и зерно - вы понимаете, что это значит? Кеват ухватил нас
за глотку и еще тогда задушил бы, если бы у Квайра не было союзных и
торговых договоров с Лагаром и Тарданом.

Немного не по Дэнсу, но...

- Пять лет понадобилось Тибайену, чтобы рассорить нас Тарданом. А
потом ему пришлось подождать еще пару лет - до Голода. Понимаете, Тилам,
Квайр ведь живет без запасов. У нас и в хорошие годы крестьяне до жатвы
перебивались на траве. А тут два неурожайных года подряд. Я этого не
застал, но, говорят, целые деревни вымирали. Особенно на западе, где леса
сведены. Там и начались голодные бунты. А потом и захлестнуло и Средний
Квайр.

Выход, конечно быль. Лагар помог бы купить зерно за морем. Ноу нас
ведь монархия! Покойным Господином Квайра - как и нынешним, впрочем -
вертели, как хотели. Тибайен не упустил случая. Скупил всех, кто
продавался, а остальных - их было немного! - попросту уничтожил.
Результат: Квайр разорвал союзный договор с Лагаром и заключил новый -
вассальный - с Кеватом.

- Веселая история!

- Еще бы! Теперь на наших товарах наживается Кеват. Покупает по
смехотворным ценам и продает втридорога. За 13 лет производство
сократилось вдвое. Ремесленники бросают мастерские и бегут из страны.