Осталось пройти в знакомую комнату и ответить улыбкой на улыбку Равата.
его в самом деле была радость. - Давно вы не балуете меня своим вниманием!
восторгом взираю я на ваши дела и горько скорблю, что мне не дано даже
полной мерой постигнуть великолепие того, что вы сотворили!
ли вы принялись за работу?
Квайра! Не могу передать, как я был опечален, узнав о вашей болезни. К
прискорбию моему ваша добрая супруга воспрепятствовала мне вас
навестить...
прогоняла, когда считала, что его посещения могут мне повредить.
отцу. - Третьего дня и мне от нее досталось за то, что плохо забочусь о
здоровье господина нашего!
существо столь прекрасное так много принесло своему супругу! Вам повезло,
биил Бэрсар!
счастью ни капли.
тогда вы сторонитесь меня, Учитель? Поверьте, это мне воистину горько, ибо
моя душа все так же тянется к вам.
Нам нечего делить.
все искренне и светло:
Учитель, я знаю, что и глотка не отпил из моря мудрости, что вы таите в
себе. Но и те крохи, что достались мне, всколыхнули всю мою душу. Вы не
верите в мою искренность? Но зачем мне вам лгать, Учитель? Душа моя вам
открыта, вглядитесь: где в ней ложь?
осудили - разве это честно? Вы сами толкнули меня на этот путь... Зачем вы
открыли мне суть всего? Прежде я верил лишь в волю божью: захочет господь
- вознесет превыше всех смертных тварей, захочет - низринет в пучину
скорбей. Хоть болел я душой за дело нашего господина, все видел, все
слышал, да толку мне было с того, как дитяти от золота: поиграл и бросил.
Зачем вы сдернули покров с незрячих моих очей? Зачем вы мне показали, как
разумно и складно все устроено в мире господнем, где нет ни худого, ни
малого, а все со всем совокупно? Нет, Учитель, это не упрек, счастие всей
моей жизни, что встретил я вас, что вы мне разумение дали. Ибо - каюсь я
вам - прежде бывало, роптал я на господа, что худо, мол, он миром правит,
коль столько в нем скорби и столько неустройства.
людские, и открылось мне, наконец, что бог вершит волю через людей:
избирает их и открывает им волю свою.
господень. В черный год мора... - Таласар шевельнулся, но Рават жестом
заставил его промолчать. Сухой, горячий огонь полыхал у него в глазах,
красные пятна зажглись на скулах. - Отец не даст соврать. Один я остался в
дому... смерть всех выкосила - даже слуг... только меня обошла. Для чего,
Учитель?
Дибаром вели его попеременно. На пятый день... Дибар заменил меня, и они
ушли вперед, а я не мог идти. Мороз был, как пламя... он все выжигал... я
сел и закрыл руками лицо... было так хорошо сидеть... я знал, что умру, и
это было приятно. И вдруг - вы понимаете, Учитель? - как приказ: тебе
нельзя умереть! Так надо, чтоб ты был жив!
У Квайра есть господин мой аких и есть вы. Но, Учитель, победить -
половина дела! Это как пашню засеять - какие еще плоды она принесет, и не
заглушат ли добрые всходы плевелы?
кто наследовал бы ему. Ужель это грех, что я помышляю из рук наставника
моего и благодетеля, моего второго отца принять Квайр и оберечь его во
всей силе его и величии таковым, каким господин мой аких мне его завещает?
Нет, Учитель, в том долг мой и честь моя, ни друзья, ни враги, ни жалость,
ни слабость телесная меня не остановят!
болит, а как иначе? Всем ведь хороши - золото, а не люди, одна беда:
деревенщина неотесанная! Никак им не уразуметь: нет Охотника, есть
господин наш - аких Квайра! Как раз третьего дня... Посылаю я это к акиху
Тарга со спешной вестью. Нагоняет он господина нашего во дворе, в зале
Совета Благородных, да как заорет: "Эй, сиятельный аких!", а коль тот не
оборачивается "Да погоди ты, дьявол тебя задери!" А там не только наша
знать, иноземцев полным-полно! Ну, как его после того при себе оставить?
Чтоб хихикали да дурость его поминали?
один...
с вами его не покинем!
пятерых отпустил, а нынче все в деле, еще двоих взял. Слыхали, наверное,
второй караван судов в Лагар спускаю!
ткани в особой цене, давно их на рынке не было. Смешно сказать, биил
Бэрсар, все склады опустошил! Пришлось биилу Атасару срочный заказ давать.
Станет, конечно, недешево, и прибыль не та, да сейчас грех останавливаться
- как бы кредит не шатнуть!
нелады.
им, что аких на последнее золото хлеб покупает и за гроши продает! Налоги
с них, почитай, сняли - ведь ни хлебного, ни печного не платят! - а этим
тварям все мало! Так обнаглели, что не таятся. Мол, не для того весною
кровь лили, чтоб опять в кабалу лезть. И когда б одни разговоры! Уж не то,
что квайрские ткачи - биссалские шелковщики от работы стали отлынивать.
Выжечь эту гниль, покуда всю страну не заразила!
зараза от безбожного Братства - одни разговоры?
Вот днями договор с Тарданом подпишем, можно и за свои дела браться. Все
готово!
Баруф. Честное слово, я не хотел! Думал, что буду с тобой до конца. Ладно,
если ты сделал и этот выбор...
требовал доказательств, что Братство существует, что это не сплетни и не
сказки предместий. Он лез вон из кожи, чтоб доказать, что он сражается не
со словами, не с бабьими пересудами, а с реальной силой. Он все мне
выложил, даже то, в чем был не уверен, даже свои догадки. Неглупые у него
были догадки.
честолюбец - а личность. Ум и жестокость... тяжело мне будет с таким
врагом. Ничего, ты еще молод. Я продержусь на твоих ошибках. Я играл с
ним, и это было стыдно, ведь он еще верил мне и уважал меня. Пожалуй,
теперь и я его уважал. Он был мой враг, настоящий, смертельный - а таких
врагов положено уважать.
все надо платить - но зачем так подло? Почему ты со мной не поговорил? Мы
бы вдвоем... господи, ты ведь знаешь, что мы можем вдвоем?
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Глуховский Дмитрий
Шидловский Дмитрий