технологий и укладов - в рисунок старых цеховых структур. Еще бы
три-четыре года, и это будет жить и без меня. А любопытно все же, что
важней: вот эти мелочи или все то, что мы с Баруфом сделали для Квайра?
отдохну, потом спущусь. - Баруф, ты знаешь, что меня тревожит? Что мы с
тобой ускорили прогресс. Ты двинул Квайр на новую ступеньку, а я такого
насажал в Бассоте...
считаешь, что дикость - благо?
они будут еще совсем дикарями, когда изобретут пушки и бомбы.
Его ведь никто не подталкивал и не мешал четыреста лет искоренять свою
дикость.
отрицательный результат - это тоже результат. Это значит только, что
всякая цивилизация обречена на гибель.
людей - не только наших современников, но их родителей, дедов и прадедов.
неточно. Люди все равно родятся - не эти, так другие.
прошлым. Эти люди _б_ы_л_и_, Баруф!
проблема, ее просто не существует.
подумай: не рано ли ты начинаешь блокаду Квайра?
мне в кабинет, оберегая мое уединение, а тут вошла по-хозяйски,
осмотрелась и вдруг говорит с досадой:
потому что Баруфа нет. Я ношу Баруфа в себе, как вину, как память, как
долг, но это только вина, только память и только долг.
ложится тенями на ее лицо, и это уже совсем другое лицо, и это уже совсем
другая Суил.
Суил, а эта, оказывается, красива. Она была добродушна и откровенна, моя
Суил, а эта женщина замкнута и горда. И когда она садится напротив меня, я
уже не верю, что это моя жена, самый мой близкий, единственный мой родной
человек.
Тилар.
тревога. Тень на лице и быстрый пытливый взгляд, и теперь я вижу, что это
моя Суил. Другая Суил - но моя.
все не могла. То тебя нет, а то здесь - а все равно тебя нет.
крыльцо к землянке строить. И самому неладно, и людей насмешишь. Нет,
Тилар, не тяжко мне с тобой. Обидно мне.
такую, какую видел. А что теперь?
года молчу, - сказала она. - Еще как дядь Огила убили, думаю: хватит.
Нельзя ему совсем одному. Побоялась - а ну, как разлюбишь? И теперь боюсь.
чем я, а без меня тебе не управиться. Нынче-то обе твои силы вровень
стоят, без моей, без третьей, силы тебе не шагнуть.
одного-то разу да твоих дуболомов своротить? Пяток призадумается, а прочих
пихать да пихать?
внезапный испуг и отхлынул ослепляющий страх потери. Сердце умнее глаз, и
оно любило тебя, именно тебя, моя умница, мой верный соратник. И она с
облегчением припадает ко мне, заглядывает в глаза и спрашивает с тревогой:
полководцы произвел.
заглядывает в глаза. И я глажу волосы, по которым так тосковал в пути,
теплые плечи и нежную сильную шею.
подгребать. Я всю сеть тогда на дно посадила, а дядь Огилу говорю: все.
Хватит с вас. Вот как надо будет Равата окоротить...
привязочку.
жена.
упреждала! Пока он Дибара не отослал...
трется щекой о мою руку. - Ну, серчай, Тилар! Вы-то с Огилом одинаковые, а
мы попросту.
серчай, Тилар, уж как я тебе ни верю, а его жизнь в твои руки я отдать не
могла. Уж ты что хошь про меня думай...
их ломать!
думаю, чтобы ей сказал кто-то из наших. Только Братья Совета знают Зелора
и боятся его как чумы. Даже имя его не смеют назвать, чтоб не попасть в
беду.
гордую упрямую голову, эту милую умную головку, где, оказывается, так
много всего.
ведь и так все знаешь, Суил. Чего же ты ждешь от меня?
- говорит она, - не сдержать тебе все одному. Вон давеча... ты из каса
уехал, кулак разжал, так Асаг тут такое заворотил, что кабы не я да не
Ларг, был бы тебе раздор да разор. Нет, Тилар, - говорит она, - не
выдюжишь ты один! Пока двое вас было, вы все могли, а теперь ты ровно и не
живешь, а только с Огилом перекоряешься. Отпусти Огила, Тилар! Я тебе
заместо него не стану, только он ведь и во мне сидит. Мы с Раватом как
пополам Огила поделили - уж на что я за Карта зла, ничего, помнит он еще
меня, почешется! - а все равно он мне, как родня - брезгую, а понимаю.
Никто тебе так не поможет против Равата, как я - чтоб и драться, и щадить.
не два, пока я выкроил этот вечер. Мне нужен он целиком, и, может быть,
потому что я, наконец, решился.
косится из-под набрякших век. Только он не преобразился: робкий, хилый, и
суетливый, в заношенной мантии, но...
поселилась зависть, и для Братства это опасней, чем самый свирепый враг.
Нищий завидует малому, а богатый - большому. Не зависть погубит нас,
Великий.
но наш души слабеют. Ты говоришь о зависти, Великий, но зависть - сорняк
души невозделанной. Как забытое поле зарастает плевелами, так в душе
нелелеем возрастают злоба и зависть.
Шилова Юлия
Махров Алексей
Шидловский Дмитрий
Херберт Фрэнк
Свержин Владимир
Роллинс Джеймс