Чтение 37–й страницы книги ~Встреча через века~

оказались совершенно сожженными. Последние минуты жизни они дышали в
буквальном смысле слова огнем. У Волгина, насколько можно судить по
приборам, внутренние ожоги незначительны. Но он полностью парализован. Чем
кончится этот паралич, причин которого мы не знаем, трудно сказать.

Личный состав истребительных отрядов поручил мне внести на всемирный
опрос предложение - увековечить имена трех членов экипажа "И-76". Сообщайте
ваше мнение установленным порядком.

Сообщения о здоровье Дмитрия Волгина будут передаваться ежедневно.

......................................................

Павильон острова Кипр снова принял под свой купол Дмитрия Волгина, как и
несколько лет назад.

Но теперь он был жив.

Причина глубокого паралича все еще оставалась неясной. Сердце билось
медленно; но регулярно и четко, дыхание было поверхностным, но ровным; не
оставалось сомнений, что поражена нервная система. Приборы указывали, что в
мозгу не возникает даже проблеска мыслей.

Ио и Люций снова поселились на Кипре. Сюда же прилетели все друзья
Волгина:

Владилен, Мэри, Мунций, космонавты с "Ленина" Сергей, Иосиф, даже Эрик,
покинувший на время свой рабочий корабль.

Снова вся Земля волновалась за его жизнь, снова человечество с
нетерпением ожидало сообщений с Кипра.

Фаэтонцы, которые были, в сущности, единственными виновниками катастрофы,
предложили вызвать со своей планеты крупнейших специалистов по лучевым
болезням, и их предложение было с благодарностью принято. Но фаэтонские
ученые могли прибыть на Землю не раньше чем через несколько месяцев.

Люций и Ио испробовали все известные им средства - загадочная болезнь не
поддавалась.

Спустя месяц с Марса прилетел Эйа. С его стороны это было самоотверженным
поступком, так как климат острова Кипр очень тяжел для фаэтонцев. С ним
прилетел инженер Хосе, единственный человек на Земле, который кое-как мог
говорить на фаэтонском языке.

- Мы получили радиограмму с Фаэтона, - сказал Эйа, - в которой даны
указания для осмотра больного. Разрешите мне обследовать его.

Эйа привез с собой несколько аппаратов, устройства которых еще не знали
ни Люций, ни Ио.

Его провели к Волгину.

- На Фаэтоне, - сказал Эйа после осмотра.. - правильно поняли, что
случилось.

Это состояние - следствие воздействия лучей (он произнес несколько
протяжных гласных)... Очевидно, пострадавший подвергался их воздействию
очень короткое время. Это его спасло.

- Что надо делать? - спросил Люций.

- Наши ученые советуют ничего не делать до их прилета. Кормите больного
как можно реже и как можно более легкой пищей. Повысьте содержание кислорода
в воздухе, которым он дышит, на десять - пятнадцать процентов выше
нормального.

- Сколько времени это может продлиться?

- Думаю, что год или полтора, по вашему счету лет. Но возможно, что и
больше. Я ведь биолог, а не медик.

- Угрожает ли больному опасность? Эйа развел гибкими руками (у фаэтонцев
не было локтевого сустава).

- На это мне нечего ответить. Подождите прилета медиков с Фаэтона.

Эйа улетел обратно на Марс. За один день пребывания на Земле он
почувствовал себя плохо. Да и не было никакой необходимости в , его
присутствии.

Время потянулось еще томительнее. У постели Волгина велось круглосуточное
дежурство. Внимательные, любящие глаза непрерывно следили за показаниями
приборов, готовых зарегистрировать малейшие изменения. Но недели шли, а
никаких изменений не происходило. Волгин продолжал оставаться живым трупом.

Экипаж "И-76" был торжественно похоронен по обычаю эпохи. Предложение,
выдвинутое работниками истребительных отрядов, все человечество Земли
приняло единогласно. На золотой доске, у Пантеона величайших людей, где в
центре здания лежало тело Владимира Ильича Ленине, появились три новые
строчки:

"Керри - командир рабочего корабля "И-76" истребительного отряда".

"Чарли - штурман рабочего корабля..." "Владимир - бортовой инженер..."
Это было бессмертием.

Настал наконец день, когда космический корабль фаэтонцев опустился на
космодроме Цереры. Там уже больше двух недель ожидал специально
оборудованный ракетоплан, на котором были созданы привычные для фаэтонцев
климатические условия. Четыре пожилых фаэтонца прилетели на нем прямо на
остров Кипр.

Их поселили в доме, оборудованном мощными охладителями воздуха,
фаэтонской мебелью, кухней, где изготовлялись фаэтонские блюда. Им были
предложены особые костюмы и головные уборы, охлаждающие тело. Даже участок
сада, примыкающий к дому, закрыли невидимым куполом, ослабляющим лучи
Солнца. Только в самом лечебном павильоне, у постели Волгина, фаэтонским
ученым предстояло находиться в непривычных для них температурных условиях.

Люди Земли сделали все, чтобы фаэтонцы чувствовали себя как можно лучше
на чужой планете.

Ученые рассказали, что население Нового Фаэтона принимает живейшее
участие в судьбе необычного человека на Земле, что перед отлетом они
получили пожелания успеха буквально от всех своих соотечественников.

Исследование производилось долго и тщательно. Двенадцать дней фаэтонские
ученые отказывались что-либо сказать нетерпеливо ждущим людям. Они делали
свое дело молча и не торопясь. Медлительность их движений, бесконечно долгие
разговоры друг с другом несказанно раздражали всех друзей Волгина. В
сравнении с этими четырьмя людьми Ая и Эйа казались подвижными, как ртуть.

Внутреннее устройство тела человека Земли было давно и хорошо известно
фаэтонцам; они не просили никакой консультации, никого и ни о чем не
спрашивали.

По их указаниям изготовили целый ряд не известных на Земле приборов и
аппаратов, кроме тех, которые они привезли с собой. Излучающие машины,
которыми пользовались при первом оживлении Волгина, были убраны, вместо них
установили другие. Распоряжения фазтонцев, лаконичные и точные, переводил на
земной язык инженер Хосе. Остальное сообщали чертежи и схемы.

Но как ни медленно работали фаэтонцы, и их работе наступил конец. На
тринадцатый день Ио и Люций были приглашены к ним, чтобы выслушать
заключение фаэтонского консилиума.

Невыносимо медленный разговор продолжался четыре часа.

Выводы ученых оказались предельно точными.

- Пострадавший от лучей "Черного блеска" человек не парализован. Это
лучевая болезнь, которую на Фаэтоне называют... - Последовало непереводимое
слово. - Опасности для жизни нет. Но он будет находиться в неподвижном
состоянии четыре ваших года. Никакого лечения не требуется. Надо только
поддерживать силы организма.

- Будет ли он совершенно здоров, когда очнется?

- Да, будет совершенно здоров. Болезнь не оставит никаких следов. При
условии точного выполнения предписанного нами режима.

- Требуется ли ваше присутствие?

- Один из нас останется на Земле.

- Ясно ли вам теперь действие лучей "Черного блеска"? - спросил фаэтонцев
Хосе.

- Да, мы знаем теперь, что такое этот загадочный "Черный блеск". Если это
вещество осталось еще где-нибудь, ваши люди могут его не опасаться. На Марсе
с помощью лингвмашины Эйа мы подробно ознакомим вас с атомарным и
молекулярным строением "Черного блеска". Вы легко сконструируете прибор для
его обнаруживания на расстоянии.

- Чудесно! - воскликнул Хосе.

Для него, работника истребительных отрядов, это было самым важным из
всего, что сказали фаэтонцы. Устранялась главная и единственная опасность в
работе.

Трое фаэтонцев улетели обратно на родину, один, по имени Иэйа, остался на
острове. В срочном порядке изготовлялась лингвмашина, чтобы фаэтонец мог
говорить с людьми. Изучить земной язык он не мог:: голосовые связки
фаэтонцев были не способны произнести более половины звуков.

Мэри решила во что бы то ни стало научиться говорить по-фаэтонски. Она
осталась с отцом.

Всеобщее волнение улеглось. Слова фаэтонцев ни в ком не вызывали сомнений
- все окончится благополучно.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ 1 От четырехлетней летаргии Волгин очнулся сразу. Не было
полубессознательного состояния, тумана в мыслях, пробелов в памяти. Он
просто проснулся, как привык просыпаться всегда. И сразу вспомнил все, что
видел и испытал до момента потери сознания.

Было темно. Он лежал в мягкой и удобной постели. Смутно проступали
очертания предметов: ночного столика, нескольких кресел, стола. Очевидно,
была ночь.

"Ясно! - подумал Волгин. - Я на Марсе. Эскадрилья вернулась туда после
этой странной истории с "Ф-277". Но ведь я-то потерял сознание, почему же
меня не положили в больницу? Да, у них нет больниц. Но почему тогда я один?
Нет даже сиделки. Странно".

Привычным мысленным приказом он потребовал, чтобы открылось окно, если
оно есть в комнате.

"Окно" открылось. Темная завеса раздвинулась, и неожиданно на постель
Волгина лег луч лунного света.

"Вот как! Я на Земле. Еще более странно. Неужели я мог так долго спать?"
Он чувствовал себя настолько обычно, что ему и в голову не приходило, что он
мог быть столь длительное время в бессознательном состоянии. Вероятно, его
просто усыпили.