- Так попросись.
- Легерье получил сотни таких просьб. И вынужден был всем отказать.
Вместимость спутника-обсерватории ограничена. А вне его на Гермесе негде
обосноваться. Так что остается только завидовать семи счастливцам.
Наступил день отлета.
Проводить корабли вспомогательной эскадрильи, улетающие с пиренейского
ракетодрома, собрались многие сотни людей. Хотя космические полеты давно
уже стали привычны и не возбуждали особого любопытства, слишком необычна
была цель экспедиции, возглавляемой Виктором Муратовым. Пусть Гермес и
небольшой астероид, но люди впервые в истории собирались изменить по своей
воле орбиту небесного тела, заставить его сойти с извечного пути,
предначертанного природой, лететь туда, куда нужно для целей земной науки.
Дерзкий замысел Легерье был преддверием близкого уже времени, когда человек
властной рукой вмешается в космический порядок Солнечной системы, порядок,
во многих отношениях не удовлетворяющий людей Земли. Успешное выполнение
задачи Муратова будет началом новой эры в истории человечества - эры
переделки не только своей планеты, но и всего окружающего ее пространства,
началом грандиозной работы, конец которой скрывался в туманной дали веков.
История знает много таких событий, событий, знаменующих собой первое
проникновение в неведомое. Экспедиция Колумба, отплытие кораблей Магеллана,
первая попытка проникнуть к Северному полюсу, полет Юрия Гагарина, первая
экспедиция на Луну, а затем и на все планеты. И каждый из этих дней, дней
старта, золотыми буквами вписан в историю.
Экспедиция Муратова сама по себе не представляла ничего выдающегося - люди
много раз посещали другие небесные тела. Ее историческое значение
заключалось именно в том, что это было началом, первым камнем фундамента,
исполинской работы по перестройке "Большого Дома" людей Земли - Солнечной
системы.
И не удивительно, что эта экспедиция находилась в центре внимания всего
населения земного шара.
Самого Муратова провожали только двое - Сергей и Марина. Со своей младшей
сестрой Виктор не виделся около года, и ее приезд на Пиренейский полуостров
был для него приятной неожиданностью.
Марина передала брату пожелания успеха от всех родных, которые сами не
смогли проводить его.
- Отец просил, - сказала она, - чтобы ты не забыл захватить образцы горных
пород Гермеса для его коллекции.
- Как же я могу забыть об этом, - улыбнулся Виктор.
Старший Муратов был известным геологом. Еще в дни юности, в эпоху первых
полетов человека на планеты Солнечной системы, он начал собирать коллекцию
минералов других миров, и сейчас эта своеобразная коллекция была чуть ли не
лучшей в мире, служа украшением геологического музея в Ленинграде.
- Мне бы очень хотелось лететь с тобой, - сказала Марина, с интересом
всматриваясь в огромные силуэты кораблей эскадрильи, тускло блестевшие под
лучами низкого уже Солнца в центре гигантского ракетодрома. - Ведь подумать
только, что я ни разу не была в космосе.
- Как так? А Луна?
- Ну! - Девушка пренебрежительно усмехнулась. - Луна! Это не космос.
- Видал? - Снницын от души рассмеялся. - Полет на Луну она не считает
космическим. Скоро дойдет до того, что космосом станут называть только
пространство за пределами нашей системы.
- А где сам Легерье? - спросила Марина.
- Его давно нет на Земле, - ответил Виктор. Семеро участников полета на
Гермесе две недели тому назад отправились на Луну, чтобы оттуда перебраться
на спутник-обсерваторию и уже на нем совершить перелет на астероид, когда
он подойдет к Земле.
Гермес был уже близко. Наступали последние дни существования Гермеса как
небесного тела, чуждого Земле и ее обитателям. Отныне он превратится в
летающую обсерваторию, космический филиал астрономического института,
движущийся в пространство по желанию людей, грандиозный по размерам
звездолет. Над полем прозвучал низкий протяжный гудок.
- Время! - сказал Муратов. - До свидания! Если бы ты, - обратился он к
сестре, - раньше сказала о своем желании, я взял бы тебя с собой.
- Это я так! - Марина поцеловала брата. - Сейчас у меня все равно нет
времени.
- Я хорошо помню твои слова, что тебе не нравится летать в космосе, -
сказал Синицын, в свою очередь прощаясь с другом. - Интересно, что ты
скажешь по возвращении.
- Будь уверен, что скажу то же самое.
- Сомневаюсь. Космос затягивает.
Второй гудок призывно пронесся над ракетодромом.
- Он должен вернуться через две недели, - сказала Марина, пристально
всматриваясь в небо, где уже ничего не было видно. - Я буду очень
беспокоиться все это время. Да и не только я, - прибавила она, имея в виду
своих родителей, сестер и братьев. - Все же такие полеты опасны.
- Ну, какая же опасность, - ответил Синицын. - Звездолеты надежны. Идем,
Мариночка! А то на лайнер опоздаем.
Она еще раз взглянула в ясную даль неба, словно надеясь увидеть далекие уже
корабли эскадрильи.
- Нужно время, и немалое, - сказала она, - чтобы люди привыкли относиться к
звездолетам так, как относятся к самолетам. А ведь было время, и совсем не
так давно, когда и самолеты казались опасными.
- Конечно! Так всегда бывает. А потом появится что-нибудь новое, не
известное нам сейчас, и тогда люди станут говорить о звездолетах, как ты
говоришь о самолетах. Ну, и так далее, - закончил Сергей.
7
Ходить было трудно. Сильно намагниченные подошвы ботинок плотно прилипали к
металлическому полу, и для того чтобы сделать шаг, приходилось применять
значительное мускульное усилие. Но и это не создавало устойчивости. Почти
полное отсутствие веса давало себя чувствовать. Словно на палубе судна в
сильную бурю, люди качались на ходу, принимая самые причудливые положения.
Но и немыслимый на Земле наклон тела не приводил к падению - падать было
некуда. Гермес притягивал к себе с ничтожной силой. Легкое усилие - и
человек выпрямлялся, чтобы через секунду начать новое "падение". И так без
конца.
Подобная ходьба утомляла больше, чем самые длительные пешеходные прогулки
на Земле.
А если сбросить обувь, человек мог летать. Ничего не стоило подняться к
самой верхней точке сферического купола в помещении обсерватории. Для этого
нужно было только слегка оттолкнуться от пола. А спуск, под действием силы
тяжести, происходил так невыносимо медленно, что Виктор Муратов, из
любопытства испробовавший однажды такой "полет", не испытывал никакого
желания повторить его. Беспомощно висеть в воздухе, не имея ни малейшей
возможности что-либо изменить, было очень неприятно.
Виктору вообще не нравилось пребывание на Гермесе. Он с нетерпением ожидал
старта в обратный путь. С удивлением наблюдал он, с каким интересом и даже
энтузиазмом воспринимали все окружающее его спутники, и не понимал их.
Космос не оказывал на него никакого "притягивающего" действия, как это было
с другими. Картины звездного неба казались ему однообразными и скучными,
невесомость - тягостной, условия быта - раздражающими. Он с улыбкой
вспоминал предсказание Сергея. Старый друг ошибался. Ни на какой космос он,
Виктор, не променяет родную Землю.
Еще четверо суток этой пытки, и он будет дома!
Херберт Фрэнк
Белогорский Евгений
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Березин Федор