Чтение 83–й страницы книги ~Каллисто~

косности и приверженности к старому, отжившему.

- Кто же мешает ввести новую систему? - спросил Синяев.

- Привычка, - ответил Гесьянь. - Многие считают, что и старая система
вполне отвечает своему назначению.

- Вы сказали, что совета планеты больше не существует. Кто же должен
сказать решающее слово?

- Кто угодно, хотя бы я. Но ведь не скажешь, если знаешь, что не все
согласны.

- А как это узнать?

- Каждый десятый день проводится обсуждение. Каждый может предложить
свое, новое. Если возражений нет, предложение проводится в жизнь.

- Кем?

- То есть как это "кем"? Теми, которых это касается.

- Неясно, - сказал Синяев. - Предположим, я внесу предложение выстроить
башню. Мне кажется, что она украсит город. Предположим, никто возражать не
будет. А что дальше? Кто составит технический проект, кто даст материал и
рабочую силу? К кому обращаться?

Трое каллистян переглянулись. Казалось, они не знали, что ответить на
неожиданный для них вопрос Синяева. Широков с интересом ждал ответа.

- Теперь я могу повторить за вами, - сказал Гесьянь, - неясно!
Предложение внесено, возражений нет. Значит, оно понравилось. Теперь не вы
один хотите построить эту башню. Одинаково с вами думают многие. На Каллисто
много архитекторов, машин, строительных материалов. В чем же дело? Башня
будет строиться.

- Кем? - настойчиво спросил Синяев.

Широков видел, что Гесьянь просто не понимает его друга.

- Георгий спрашивает, - сказал он, - кто внесет работу в текущий план.
Кто объявит о начале работ? Определит место постройки и, наконец, кто именно
будет составлять проект? Ведь может случиться, что работать над проектом
башни начнут сразу несколько человек.

- Это постоянно случается. Редко бывает один проект.

- Кто решит, который лучше всех?

- Сами архитекторы. Они покажут друг другу свои работы и выберут.

- И не будет споров?

- Почему? Всегда бывают. Но то, что лучше, говорит само за себя. Если я
сделал лучше, чем вы, то не можете же вы этого не признать.

Синяев посмотрел на Широкова.

- Бесполезный разговор, - сказал он по-русски.

- Когда проект готов, - продолжал Гесьянь, - его внесут в план работ
сектора, если работа мелкая, урьить, если она крупнее, или поста "Каллисто",
если она имеет общепланетный характер. Остальное идет обычным путем.

- Кто может работать дежурным на посту? - спросил Широков, меняя тему. -
Это, вероятно, очень сложный труд?

- Не такой уж сложный. К нему надо просто привыкнуть. Дежурным может быть
каждый, у кого имеется склонность к такого рода работе. Например, я не
согласился бы работать дежурным, это не в моем характере. Но многие любят и
даже увлекаются. Случается, что дежурный отказывается уступить свое место
другому, когда кончается его срок. Желающий занять его место, а таких всегда
больше, чем нужно, вынужден иногда обратиться к дежурному центрального поста
за помощью. - Гесьянь засмеялся. - Впрочем, такие случаи не только у
дежурных, а всюду.

- Какой срок работы?

- Обычный. Четыре часа. Этого мало, чтобы удовлетворить человека, когда
он хочет работать. Но здесь уже ничего не поделаешь. В вопросах
продолжительности рабочего дня решающее слово принадлежит медицине. А мы,
медики, считаем, что четыре часа вполне достаточно. Потребность труда
удовлетворена, а организм не испытывает вредной усталости. Очень часто
вносятся предложения об увеличении рабочего дня, но мы не сдаемся.

Пока шел этот разговор, дежурный по сектору несколько раз связывался с
различными пунктами города. Они видели, как он поднимал голову, очевидно
привлеченный звуком сигнала, и нажимал одну из кнопок на наклонном столе.
Тотчас же "исчезал" один из экранов и появлялась внутренность дома, каюта
корабля или какое-нибудь непонятное помещение, возможно заводской цех.
Какие-то каллистяне что-то говорили дежурному, а он вызывал других и говорил
с ними. Один раз на одном из экранов они увидели второй такой же пост и
другого дежурного.

Широков и Синяев не спускали глаз с этой картины. Рабочая жизнь Каллисто
проходила перед их глазами на экранах, которые они видели на своем экране.
Так иногда на экране кино виден другой кинозал с демонстрирующейся в нем
другой кинокартиной.

- Почему мы видим дежурный пост, а оттуда нас не видно? - спросил Синяев.

- Экран включен односторонне. Когда мы дадим сигнал, дежурный присоединит
нас к одному из своих экранов. Это делается для того, чтобы не мешать его
работе. Если желающий говорить видит, что дежурный занят, то подождет, пока
он освободится.

- И мы можем таким способом заглянуть внутрь любого дома?

- Конечно нет. Такая связь существует только с постами, да еще с
дежурными медицинскими пунктами.

Синьг вторично нажал левую кнопку. Они увидели, как дежурный протянул
руку к пульту.

В следующую секунду комната поста мгновенно "повернулась" на экране. Они
увидели ее уже с другой стороны и поняли, что их присоединили к экрану,
расположенному на противоположной стене.

Спокойное выражение лица молодого каллистянина сменилось изумлением и
радостью. Он вскочил с кресла и подбежал, казалось, прямо к ним.

- Люди Земли! - воскликнул он. - Наши гости!

- Здравствуйте! - сказал Широков.

- Я знал, что вы поселились в моем секторе, но не надеялся, что вы
соединитесь со мной. Я так рад вас видеть!

- У наших гостей есть к вам дело, - сказал Синьг.

- Готов выполнить все!

Дежурный не отрываясь смотрел на Широкова и Синяева. На его молодом лице
был такой восторг, что они невольно засмеялись.

- Вы нас еще не видели? - спросил Синяев.

- Видел два раза. У себя дома, когда вы выступали на острове Неба, а
затем здесь, в Атилли. Но этого так мало!

- Наши гости просят доставить их вещи, которые остались на корабле, -
сказал Синьг.

- Все?

- Нет, их слишком много. Пока только два... - Синяев запнулся, не зная,
как сказать слово "чемодан", оно не переводилось на каллистянский язык. -
Два коричневых ящика с ручками и металлическими застежками.

Синьг, понимая, о чем идет речь, пояснил более подробно.

- Сейчас будет сделано, - сказал дежурный.

Он вернулся к пульту и произвел нужное включение. "Исчез" один из
экранов, и появилось знакомое им помещение рулевой рубки их корабля. Они
увидели командира судна, который сразу заметил их и приветствовал жестами
рук. Дежурный ясно и толково передал просьбу гостей. Широков и Синяев
слышали каждое слово.

- Люди Земли поселились в четвертом секторе, 4472.

- Как жаль, что я не могу сам выполнить их просьбу, - сказал моряк. - Но
я сейчас пришлю вещи.

Дежурный выключил экран корабля и снова подошел к ним.

- К сожалению, - сказал он, - я вынужден прекратить наш разговор. Уже
несколько раз меня вызывали. Правда, те, кто соединялся со мной, видели, с
кем я говорю, но все же...

- Увидимся в другой раз, - сказал Широков. Синьг выключил экран.

- Ваши вещи сейчас будут доставлены, - сказал он.

- Право, я сожалею о своей просьбе, - сказал Синяев. - Не лучше ли было
нам самим слетать на корабль?

- Не думайте об этом. Каждый каллистянин с радостью исполнит любое ваше
желание. Вы гости не отдельного лица, а всей планеты.

- Кому же будет поручена доставка? - спросил Широков.

- Любому, кто в этот момент ничем не занят.

- А если такого не найдется?

- Людей всегда много.

Не прошло и пятнадцати минут, как на террасе опустилась олити. Из нее
вышел каллистянин и вынул два чемодана.

- Надо поблагодарить его, - сказал Синяев.

Они вышли на террасу. Каллистянин приветствовал их радостно, но не так
восторженно, как дежурный по сектору.

- Мы вам очень благодарны за вашу услугу, - сказал Широков. - Можно
узнать ваше имя?

- Меня зовут Жьесь Дньинь. Я рад случаю увидеть вас вблизи.

- Мы вам не помешали тем, что попросили доставить вещи?

- Вы меня об этом не просили. Но я с удовольствием исполнил ваше желание.
Не нужно ли вам еще что-нибудь?

- Нет, спасибо, ничего не нужно.

- В таком случае я полечу дальше. Желаю вам хорошо поработать на
Каллисто.

- Знаете, кто это такой? - спросил Гесьянь, когда олити скрылась. - Это
крупнейший геолог. Он очень известный ученый.

- Так почему же именно ему поручили тащить наши вещи? - с возмущением
спросил Широков. - Или не знали, кто он такой?

- А какая разница? - удивилась Бьесьи.- Если он мог это сделать.

Широков и Синяев ничего не сказали. Обращение к знаменитому ученому с
просьбой сыграть роль носильщика казалось им очень странным. Но каллистяне
явно не видели тут ничего особенного. Человек мог сделать данную работу,
этого было, по их понятиям, вполне достаточно, чтобы обратиться к нему.

- Почему он не остался и не поговорил с нами?