Чтение 2–й страницы книги ~Вестники времен~

ролям, но когда это было? На дворе 1189 год, христианские венценосцы по воззванию
святейшего Папы Климента вновь идут в Палестину мстить сарацинам за Иерусалим и
Тивериадское поражение, государь Филипп Французский Август чтит высокое искусство
литературы и стихосложения, возводятся прекрасные города и строгие храмы во имя
Господа... Дикость, присущая варварским народам ¬ готам, франкам и саксам, ¬
безвозвратно ушла в прошлое. Равно как и сгинули дворяне, изыскивающие славу не под
знаменами королей, а собственными силами!
...Жизнь свою Мишель де Фармер начал в родовом поместье отца, рыцаря,
давшего вассальную присягу английскому монарху Генриху Плантагенету. Матерью
Мишеля была немка, благородная девица из Саксонии. С Юлианой Оттенхайм барона
Фармера-старшего познакомил его друг, рыцарь из Южной Германии по имени Дитрих
фон Оттенхайм. Они вместе сражались в Святой Земле против сарацинского шейха
Нуреддина в войске графа Раймунда Триполийского. Затем участвовали в походе к
Египту, султанату фатимидов, и в штурме Александрии, По возвращении из Святой
Земли, где было совершено друзьями немало чудесных подвигов, коими стяжали они
себе славу христианнейших и благочестивых рыцарей, Дитрих пригласил барона
Александра к себе в Оттенхайм ¬ отдохнуть, а заодно и представить любимой сестре.
Фройлен Юлиана оказалась светловолосой, богобоязненной и скромной девой,
мечтающей лишь о Царствии Небесном (это в первую очередь) и о замужестве (во
вторую).
Следует сказать, что многие воспоминания о пребывании в Святой Земле были не
самыми светлыми. Хотелось за новыми впечатлениями избавиться от неприятного груза
прошлого. Честь оставалась честью, добрая слава ¬ доброй славой, однако в Палестине
иногда происходили события, не соответствовавшие радужному представлению,
сложившемуся в дворянских кругах Европы о доблестном Воинстве Христовом.
Великолепно, конечно, когда неверные сарацины трусливо бегут, лишь только сверкнет
твой клинок, но если в кармане ни гроша, на дне фляги плещется тухлая вода, а в
седельных сумках нет ничего, кроме засохшей хлебной корки, приходится поступиться
некоторыми добродетелями. К тому же богатые сарацинские и еврейские дома все равно
были бы разграблены... Если не тобой, то другим. Не следует также забывать, что
рыцарь, сколь много благонравия он бы в себе ни нес, всегда остается мужчиной...
Впрочем, восточные красавицы зачастую оставались довольны франкскими
господами. Жаль только, их не хватало на всех.
...Случилось так, что барон Александр де Фармер и молодая Юлиана однажды
пошли собирать маргаритки. Неизвестно, был ли найден хотя бы один такой красно-бор-
довый цветок, но зато расцвела роза любви, да не среди жестких камней Саксонии, но в
душах сих молодых людей. Плод высоких чувств появился на свет спустя девять ме-
сяцев, уже в Нормандии.
Немедленно после прогулки сестры Lза маргариткамиv Дитрих понял ¬ скоро его
сестра станет женой лучшего друга, а также полноправной хозяйкой богатого баронства.
Что может быть замечательнее?
Влюбленные обвенчались в маленькой церкви в поместье Оттенхайм, где обряд
проводил старенький подслеповатый священник, беспрестанно путавшийся в латинских
песнопениях, чем очень смешил Юлиану, которая с трудом сдерживала совершенно не
приличествующий данному месту и действию смех. Потом молодая чета отбыла из
Германии в поместье Фармер. В Нормандию, королевство Английское.
Отец барона Александра к тому времени уже умер. Но, как это водится в старинных
родах, на свет незамедлительно появился наследник, которому следовало передать
титул, ленные права и все обязательства перед священной английской короной. Супруги
окрестили своего первенца Мишелем-Робером де Фармер в церкви поселка Сен-Рикье,
что находился в полулиге от замка.
Прижилось имя LМишельv без упоминания имени святого Робера, призванного
быть вторым небесным покровителем ребенка.
Разумеется, у четы Фармеров были и другие дети. Вначале появилась на свет
девочка, названная в честь королевы Англии Элеонорой, потом второй сын ¬ Хьюго, и
самый младший ¬ Эдмунд. Последний ребенок с трудом выжил, переболев оспой. К
величайшему горю господина барона, жена умерла в родах. Случилось это в 1182 году,
семь лет назад.
По смерти матери, умевшей сдерживать буйный нрав Мишеля, унаследовавшего
горячую немецкую и скандинавскую кровь, старшенький вовсе распустился. Он с трудом
терпел своих братьев, уважая лишь сестру. Пользуясь тем, что отец вынужден был все
свободное время заниматься делами и хозяйством своего обширного лена, Мишель
приходил в замок только на ночь.
Фармер-младший с детства любил играть с деревенскими мальчишками ¬
бойкими, смышлеными, легко соглашающимися на всяческие авантюры в отличие от
важных и нудных сынков знатных соседей, и даже организовал собственный Lрыцарскийv
отряд, без всяких сомнений поставив себя во главе. Как-никак благородный. Барон Алек-
сандр, прослышав об этом, не стал возражать против игр своего сына с детьми
арендаторов и свободных крестьян ¬ пусть учится командовать войском, пригодится.
Все больше времени стал проводить Мишель со своим Lотрядомv, уходя на
рассвете и являясь домой затемно. Чаще всего они играли в Lкрестовый походv, нередко
оставались ночевать в лесу, совершали набеги на деревни, изображая нападение на
сарацинские поселения, таскали кур и жарили их на костре в лесу.
Эти развеселые набеги продолжались в течение нескольких лет, несмотря на
жалобы крестьян и следовавшие за этим порки как Мишеля, так и его Lрыцарейv. Конец
веселью пришел в день, когда доблестный Lконнетабльv был изловлен отцом
Колумбаном и строго отчитан.
(Кто такой отец Колумбан? О, про него будет повествоваться ниже! Сейчас можно
лишь сказать, что его в баронстве Фармер уважали не менее, но даже более монсеньора
Александра. Отец Колумбан был святым отшельником. А кроме того, благообразный
седовласый анахорет, принадлежавший к монашескому ордену святого Патрика, был
своего рода покровителем баронского семейства, лекарем, учителем и толкователем
Святого Писания.)
Старец вразумил молодого дворянина, преизрядно оттягав Мишеля за ухо. После
чего привел в свою землянку-хижину и раскрыл толстую книгу.
¬ Читать умеешь? ¬ нахмурив седые брови, вопросил отшельник
одиннадцатилетнего Фармера. ¬ Нет? Это плохо. Ты слышал о короле Артуре, сыне
Утера Пендрагона?
¬ Да. ¬ Мишель тряхнул белыми волосами, поклонившись старцу. ¬ А что?
¬ Хочешь узнать его настоящую историю?
¬ Ну-у... Да, конечно! ¬ непонимающе ответил баронский отпрыск.
¬ Смотри. ¬ Отец Колумбан ткнул в обрисованную сложным орнаментом буквицу.
¬ Это буква LАv... Повтори, балбес!
¬ А-а-а... ¬ послушно протянул Мишель. ¬ А я вовсе и не балбес!
В общем, получилось так, что святой Колумбан ¬ отшельник, страстотерпец и
мученик (а почему он стал мучеником, будет понятно вскорости) ¬ за несколько лет
обучил буйного потомка семьи де Фармер письму, чтению на норманно-французском и
латинском языках, а также благородной куртуазии и вежеству. Но старец невольно
превратился в виновника дальнейших приключений сына барона Александра.
Отец Колумбан, пребывая не столько в мире материальном, сколько в духовном, не
совсем точно представлял, что происходит за пределами его землянки и огорода. Посему
Мишель, целые дни проводивший в жилище святого, впитал весьма устаревшие понятия
и старался подражать не куртуазным соседям-дворянам, но вошедшим в легенды
Ланцелоту, Гавейну и Тристану. Между прочим, благодаря канцонам о сэре Ланцелоте,
вычитанным в книгах отца Колумбана, Мишель и влип в несколько неприятных историй.
Говоря вульгарными плебейскими словами, Мишель, достигнув возраста
пятнадцати лет, заинтересовался любовными похождениями помянутого рыцаря Круглого
Стола и решил проверить, действительно л и это настолько интересно и угодно для
плоти.
Оказалось, что да. Последствием хождений Фармера-младшего по крестьянским
сеновалам окрестных деревень явились несколько бастардов ¬ незаконнорожденных
детей дворянина и крестьянки. Некоторое время барон Александр терпел выходки
любимого сына, но, когда некая дева (ах, простите, уже дама...) из близлежащей деревни
Антрен принесла в замок краснорожего и орущего благим матом ребенка...
Это была уже седьмая жалоба от дородных и привлекательных крестьянок. И
каждой господин барон должен был заплатить виру.
Как раз в тот день Мишелю стукнуло шестнадцать полных лет. Замечательный
подарочек...
Барон Александр потребовал немедля прислать к нему сына. Настроение у
владетеля замка, кстати говоря, было не самое лучшее. По законам королевства,
установленным его величеством королем Генрихом II, барон отдал обесчещенной девице
целых пять фунтов серебром! Разорение! Нет, конечно, отец Мишеля понимал, что
молодость есть молодость, да и саму девицу вовсе не брали силой, но... Хватит!
¬ Принимайся за ум, ¬ с преувеличенной строгостью сказал барон де Фармер
старшему сыну. ¬ Женись, в конце концов!
¬ Не хочу, ¬ честно ответил Мишель. ¬ Я лучше уйду из дома. На какое-то время.
¬ Куда уйдешь? ¬ всполошился отец. ¬ А поместье? На кого я его оставлю? Я
уже старик, мне целых сорок шесть лет!
¬ Все равно уйду, ¬ угрюмо сказал наследник. ¬ Вот, помню, сэр Лоэнгрин...
¬ - Замолчи! ¬ рявкнул барон. ¬ Начитался дурацких книжек!.. А с отцом
Колумбаном я буду сам говорить!..
Сколь долго папенька ни уговаривал Мишеля, неожиданно принятое решение тот
изменять не собирался. Родительские занудства Мишелю изрядно надоели, все ок-
рестности были знакомы донельзя, а вокруг молодого норманнского дворянина
простирался такой большой и неизведанный мир...
Забрав дедову кольчугу, щит, два кинжала и полуторный норманнский меч, Мишель
приказал конюху оседлать коня, а управителю замка ¬ выдать пятьдесят цехинов на
дорогу.
Барон Александр только плюнул, но в душе остался доволен. Хорошего сына
вырастил.
Так Мишель де Фармер и покинул пределы баронства, отправившись
путешествовать по Нормандии, Аквитании и Бретани.
Довольно скоро Мишель попал на самую настоящую войну.
Хотя святейший Папа Римский и установил в Европе Божий Мир, в Нормандии и
Аквитании дрались армии старого короля Генриха II и выступивших против него
французов, возглавляемых Филиппом Августом и английским принцем Ричардом Львиное
Сердце. Последний, подняв мятеж против отца, стремился захватить корону.
Случилось так, что Мишель ¬ оруженосец, дравшийся вначале на стороне
Ричарда, а когда надоело, перешедший на службу к старому королю, ¬ в дни этой войны
и получил рыцарское посвящение. Причем обстоятельства церемонии были самыми