Чтение 18–й страницы книги ~Вестники времен~

которых остались одни кости с натянутой на них кожей; толпы нищих, прокаженных и
жутковатых калек на дорогах...
Это не двенадцатый век! Здесь все наоборот! Где гордые рыцари в посеребренных
доспехах на могучих конях, где прикрытые гнилой соломой развалюхи и меченые оспой
грязные дети, скрюченные, роющиеся в помойной яме в поисках более или менее
съедобных отбросов? Первый же встреченный рыцарь ¬ в ржавой продранной кольчуге
да лохмотьях, без меча, лошади и без шлема. Нет, шлем есть ¬ пехотная каска
германской армии образца 1935 года. С государственным гербом Третьей Германской
Империи и партийным знаком НСДАП, вошедшим в этот герб.
Бред; Господи, ну почему в Нормандии двенадцатого века эти вот Lзабитые
крестьянеv своими довольными сытыми физиономиями да телосложением, какое не у
всякого спортсмена увидишь, напоминают бравых инструкторов LГитлерюгендаv, что
мелькают (мелькали...) едва не в каждом выпуске LВохеншауv?.. Отчего те два красавца,
вон, через стол, одетые в крашенную луком холстину, ничуть не напоминают о Lмрачном
средневековьеv и прочих инквизициях с крестоносцами, но смотрятся обыкновенными,
нормальными людьми, зашедшими в придорожный трактир пива выпить (а пиво тут
поганое, кстати. Не умеют в двенадцатом веке пиво варить..) да о делах своих
средневековых побеседовать? А у сэра, как его?.. Мишеля?.. все зубы на месте, кроме
нижнего клыка, но и тот не от плохой пищи выпал, а явно в драке потерян. Какой же это
рыцарь, коли не мечом, а кулаками дерется?..
Гунтер, дотянувшись, пихнул сэра Мишеля кулаком в плечо, отвлекая, надо
полагать, от мыслей о вечном.
¬ Эй, Мишель, сэр... ¬ язык у германца уже заметно заплетался, ¬ слушай, ты ж
еще... ну, молодой, да?
¬ Взрослый я ¬ повысил голос нормандец, по привычке шаря там, где должна
находиться рукоять меча. Изрядно поднабравшись, сэр Мишель снова приобрел свою
обычную воинственность. ¬ Между прочим, сэр Клайв Кип... Кимптон из Англии, один мой
знакомый, в первый поход в одиннадцать лет пошел. А я его почти на семь лет сейчас
старше!
LВерно, ¬ скользнула у Гунтера мысль, ¬ во всех книжках было написано, будто в
начале второго тысячелетия умирали молодыми по нашим меркам, но и взрослели тоже
не как в двадцатом веке, а значительно раньше...v
¬ Я не о том, ¬ помотал головой Гунтер. ¬ Ты, по моим понятиям, на самом деле
молодой. И уже рыцарь. Как успел?
¬ Посвятили, опоясали... ¬ неожиданно смешавшись, буркнул сэр Мишель. ¬
Старая история, не интересная вовсе...
¬ Расскажи, ¬ пьяно потребовал германец, сгибая шею.
¬ Потом, ¬ еще более хмуро отрезал рыцарь. ¬ Слушай, у тебя деньги остались?
Гунтер порылся в карманах, выгреб на стол все, что было, включая ордена Курта
Мюллера. Сэр Мишель нагнулся, почти лег на стол животом и принялся выбирать
лальцем из кучи немногие серебряные монеты. Набралось десять марок. Пять монеток по
две.
Пару штук рыцарь вернул Гунтеру, остальные же сгреб в ладонь и кликнул
трактирщика.
¬ Эй, Уилли! Еще монета за эль прямо сейчас, а две за ночлег и выпивку с едой
завтра утром!
Рыжий англосакс подозрительно принял деньги, едва слышно рыкнул себе под нос
неразборчивое, но явно крепкое словечко иё забрав пустой кувшин, вскоре вернул его
полным.
¬ Вы, ваша милость, с... другом своим, на сеновале устраивайтесь ночевать-то, ¬
нахмурившись, сказал Уилл Боул, отирая залитые элем руки о рубаху. ¬ Ночи нынче
теплые, да и на сене спать куда приятнее, чем на лавке, в духоте..,
¬ Пойдет, ¬ рыгнул сэр Мишель, ¬ прости Уилл, нечаянно вышло.
Англичанин, скрывая в усах улыбку, отошел. Наплевав на удивленно-
непонимающие взгляды хозяина и гостей LСеребряного щитаv, рыцарь подхватил
задремавшего прямо на столе Гунтера, перебросил его руку себе на плечо и, не слушая
протестующих стонов, потащил германца к сараю, в котором Уилли хранил сено для
своих коров. Автомат, свалившийся с плеча повелителя дракона, рыцарь надел себе на
шею, догадываясь, что вещь это нужная, раз драконий повелитель взял ее с собой.
После душного, пропитанного пивным духом, гарью и потом воздуха трактира сэр
Мишель с наслаждением полной грудью вдохнул свежей вечерней прохлады. Из-под
двери мелькнула маленькая серая тень, и узкое кошачье тельце, стремительно
метнувшись вдоль стены, юркнуло под бревна.
¬ Тьфу, нечистая, ¬ прошептал сэр Мишель и, устроив тяжелую непослушную
голову германца у себя на плече, чтобы не падала и не болталась, пошел через при-
тихший двор к сараю, стараясь не сбиться с пути, не запнуться и не уронить Гунтера, так
как был и сам навеселе, с нетвердыми ногами и блуждающим взглядом.
Даже по меркам сэра Мишеля Гунтер выпил слишком много...
LГосподи и все святые, ну что ж он так убивается-то? ¬ думал нормандец,
втаскивая почти бесчувственное тело нового знакомого в низкую дверь сеновала. ¬
Пускай дракон болен или этого... во, бензьину нет, но коли хочется Джонни в Германию
вернуться, так я помогу. Это недалеко вовсе, не в Святую Землю идти, рядом... Если
папенька денег даст, то и коня ему куплю. А вообще следует к отшельнику, отцу
Колумбану, сходить. Вдруг присоветует, где можно у нас вина для дракона достать. Или
сделать... Но как же в землях императора Фридриха Рыжебородого столько драконов
развелось, а? Хорошо хоть прирученные, не дикие...v
Сэр Мишель свалил Гунтера на сухую, душистую траву исключительно
неаккуратно. Германец приложился затылком о толстый столб, поддерживающий крышу,
крепко выругался на родном языке и открыл глаза. Через щели в бревнах пробивался
розовый свет закатного солнца, в лучах плясали пылинки, где-то у припотолочных балок
слышалось густое жужжание ¬ осы, устроившие в сарае Рыжего Уилли гнездо,
возвращались на ночлег. А рядом стоял нормандский рыцарь Мишель де Фармер, сын
барона Александра де Фармера. И был это двенадцатый век.
Опьянение почему-то исчезло, осталась нехорошая головная боль, усиливавшаяся
при любом движении ¬ будто в голове находился тяжелый свинцовый шар, катавшийся в
пустом черепе и ударявший о его стенки. Мерзко.
Исповедь, значит? У бенедиктинцев? Нет рядом никаких бенедиктинцев, далеко
они, не дойти. Придется выговориться ему, полоумному французу, помешанному на
религии и доблестных подвигах рыцарю... Хотя он-то как раз нормален, это меня сочтут
за полоумного. Не сэр Мишель чужой в этом мире, но пилот LЛюфтваффеv Гунтер фон
Райхерт. Чужой. Чужой...
¬ Хотел знать, кто я? ¬ превозмогая дурноту, проговорил Гунтер.
¬ Ну?
Сэр Мишель с непривычной для него серьезностью исподлобья посмотрел на
германца, затем наклонился, взял его за плечи, устраивая поудобнее, и скрестив ноги сел
рядом, подпирая подбородок кулаком.
¬ Говори.
Солнце уже скрылось в водах Атлантики, взошла Венера, осветив мир бело-
ледяным светом, не тающим даже в лучах луны, когда Гунтер закончил свою исповедь.
Рассказал обо всем. От рождения в Райхерте в 1915 году до тринадцатого дня августа
1940-го.
Сэр Мишель слушал не перебивая. Как само собой разумеющееся принимал
рассказы о первой мировой, о Версальском мире, республике, рожденной в Веймаре. О
революции, лишившей трона императора Вильгельма. Внимал словам о невиданном
унижении Германии, последовавшем за этими событиями, странными для его понимания.
Выслушал про то, как Германия снова стала империей, про нового государя, Адольфа,
про его невиданное возвышение, войну с королевством Польским, разгром Франции,
начало битвы с Англией. И о случившемся в тот день Невиданном.
Все, от первого слова и до последнего.
Гунтер говорил почти не сбиваясь, складно, ровно. Он выплескивал на случайного
знакомого накопившееся за последние годы и минувший день напряжение, сбрасывал
маски с себя и своего прошлого, впервые в жизни называя вещи своими именами.
Выкладывал не таясь самые сокровенные мысли, терзавшие его в момент, когда винт
LЮнкерсаv распарывал воздух над Ла-Маншем. Теперь за такое никто не осудит, не
появится неприятно, пугающе вежливый человек из LГехаймештадтполицаиv, живо ин-
тересующийся твоим воззрением на мир вообще и на политику партии и Фюрера в
особенности... Вокруг лишь Вселенная, которой по большому счету на тебя наплевать, да
сидит рядом самый что ни на есть обычный нормандский рыцарь по имени Мишель.
Рыцарь, не ведающий о государственной тайной полиции, о частях SS, о LФюрере
германского народа, народном канцлере и рейхспрезиденте Адольфе Гитлереv,
откровенно не понимающий, зачем германский император Адольф решил завоевать весь
христианский мир (будто сарацинов нет!)...
Но этот рыцарь знает о Священном Писании, помнит Законы Божьи, чтит не
появившихся из темного ниоткуда призраков, а Вечный Римский Престол, наследующий
апостолу Петру. И читал он не устав НСДАП, а Святое Евангелие, в котором истины ой
как больше, нежели чем во всех уставах вместе взятых, сочиненных в двадцатом веке...
Поэтому сэру Мишелю, будущему барону де Фармер, довериться легче и
естественнее, чем самому чтимому и уважаемому фельдмаршалу Вермахта или ляйтеру
округа.
Некоторое время оба молча лежали в терпком сене. Со двора доносились
негромкие ночные звуки ¬ где-то под крышей трактира или хлева робко ухал сычик, в
курятнике возились, потихоньку клохча, куры, переступали копытами лошади у коновязи.
Из трактира доносился чей-то раскатистый храп. Вдалеке залаяла собака ¬ залилась
поначалу яростным лаем, даже взвыла, долго гавкала отрывисто, недовольно,
постепенно успокаиваясь, потом смолкла. Внизу под сеновалом робко мяукнула пару раз
кошка.
¬ Веришь? ¬ Гунтер слегка смущенно поскреб ладонью подбородок, на котором
уже проклюнулась рыжая щетина. ¬ Ну скажи, веришь?
¬ Верю, ¬ твердо кивнул неожиданно протрезвевший сэр Мишель. Он и вправду
поверил. Всему. А отчего ¬ сам не знал. ¬ Ты сейчас сказал, будто хочешь все
изменить, так?
¬ Так, ¬ кивнул Гунтер.
¬ Значит, сам Господь направил тебя по этому пути. Я так понял: у вас, через
семьсот лет, ты ничего сделать не мог. Разве только этого нового императора на
поединок вызвать?
¬ Ну? ¬ нервно хихикнул Гунтер, представляя себе подобное.
¬ Тогда ваше будущее переменится, если ты, зная о нем, сделаешь нужное здесь,
у нас.
¬ В прошлом? И что следует сделать нужное?
Сэр Мишель поморщился.