пока сестра не окликнула его:
неодобрением посмотрела на автомат Милова. - А это можно оставить
здесь - потом выйдете и заберете.
насмотришься на происходящее в городе, кажется странным, что где-то
еще есть вода в кранах.
застлана свеженьким, пестрым, с острыми складками бельем. Сейчас бы
отключиться минуток на шестьсот, - подумал он мечтательно. - Да если
бы еще не в одиночку... Но, похоже, в этой жизни выспаться больше не
придется, да и ничего другого тоже. Ему все яснее становилось, до чего
незащищенным был Центр; если дей-ствительно придется защищать
его-задача может оказаться непосильной: стеклянные двери - и никакого
оружия, нечем оборонять, да и некому. Это ведь не военная база на
чужой территории... Что может спасти? Только вмешательство со стороны.
Но там ничего не знают, и узнают наверняка слишком поздно. Ладно, а
вымыться все-таки не мешает...
почувствовал, что боль во всем теле начала уни-маться по мере того,
как Милов расслаблялся, выгонял из себя напряжение. Когда он вышел из
ванной, одежда оказа-лась в палате. Дисциплина тут у них почище
армейской, - усмехнулся он, - но в медицине, наверное, только так и
можно - если всерьез работать, если не для формы. - Он глянул на себя
в зеркало. - Все-таки совсем иное впечатление. Правда, автомат к этому
костюму как-то не идет. И все же без него - никуда. Вот патронов бы
еще раздобыть - выйти, ограбить добровольцев, что ли, пока к ним еще
не подоспела подмога?
автомат и закинул за спину. Однако не сказала ни слова. Они дошли до
замыкавшей коридор перегородки с дверью. В полутемной палате Ева
сидела за столиком, опираясь подбородком о кулаки - посвежевшая,
причесанная, в халате. Компьютер. Приборы, экраны со струящимися
кривыми. Еде уловимое дыхание каких-то механизмов...
словах нежность женщины, у которой, видно, своих детей не было - а не
просто сострадание врача. Она встала и подвела Милова к прозрачным
камерам, в которых мирно спали младенцы, дыша воздухом, какого более
не существовало в окружающем мире: чистым воздухом, диким,
нецивилизованным, первобытным. Вот они, - подумал Милов, чувствуя, как
комок возникает в горле, - те, ради кого следует сломать эту
цивилизацию, сделать из нее что-то, пригодное для жизни. Не только для
них, конечно. Для всех. И самих себя. Но это они принесли нам
сообщение, подали сигнал: медлить больше нельзя. Они просигналили - но
те, кому следовало, не обратили на него внимания...
Но должна ведь женщина хотя бы накормить своего любовника?
сидели за бутылкой вина или чего-нибудь покрепче, но везде
разговаривали; видимо, неопределенность положения Центра все же
ощущалась и тревожила если не всех, то многих. Разговоры велись на
разных языках: в предчувствии опасности люди сознательно или
бессознательно группировались землячествами. Заграница, - подумал
Милов. - Наши бы наверняка засели в конференц-зале, тут, надо думать,
не один такой, а эти, видишь - в ресторане, не привыкли, как мы: с
президиумом, с докладчиком... Зато там сразу было бы ясно, где
начальство, а тут я даже не пойму, кто директора, а кто лаборанты...
сложной траектории между расставленными, могло показаться, в полном
беспорядке столиками. Он успевал уловить обрывки разговоров - на тех
языках, какие понимал:
ведем здесь важнейшие разработки...
я полагаю...
вертолетами, то придется все бросить. Но комп я все-таки постараюсь
вытащить...
языку. Но сейчас не было времени даже окликнуть соотчичей,
поздороваться с ними.
увидите. Государственный секретарь, я уверен, уже...
представлю вас заочно, - и она, почти не хромая, направилась к
столику, стоявшему в едва уловимом, но все же отдалении от прочих.
Милов остановился. Рядом несколько столиков было сдвинуто вместе;
здесь, судя по разнообразию акцентов, компания была интернациональной.
преступления, какие мы совершили и продолжаем совершать по отношению к
природе. Только это займет не часы - дни, недели... Возьмите хотя бы
все Красные книги. Везде! Леса. Мировой океан. Почвы. Ископаемые.
Воздух. Флора. Фауна. Озон. Даже космос успели уже изрядно
запакостить...
- такова жизнь, и другой она быть не могла.
себе труда подумать - должна ли она быть такой.
до нас...
Ленина или Маркса?
сказал примерно так: "Назначение человека, похоже, заключается в том,
чтобы уничтожить свой род, сперва сделав земной шар непригодным для
обитания".
она была такой? Когда раньше планета была в состоянии прокормить
столько людей? Можно привести сотни возражений! Вы просто пессимист...
за нами, полагая, что мы-то уж знаем, куда ведем. Люди. Человечество,
если угодно. Надо быть совершенными идиотами или слепцами, чтобы не
видеть, что именно к такой развязке идет дело. Потому что
человечеством все больше овладевал ужас. А ужас, когда достигнута его
критическая масса, взрывается. Это было ясно уже годы назад!
клянусь! - ничего подобного и в голову не приходило! Вам было ясно -
вот и предупредили бы. Что же вы тогда молчали?
воспитание, научившее нас думать одно, говорить другое и делать третье
- то, что все делают. Все катились под гору - и я катился со всеми
заодно, и, как любой из нас, старался съехать как можно
комфортабельнее...
но в наших силах - все исправить. Дайте мне только время...
веков, я не жаден, дарю вам вечность. Но вот дадут ли вам время они?
Понявшие, что надежды на нашу совесть тщетны, цивилизация сильнее
совести-и что если они хотят сохранить хотя бы те воздух и воду, какие
еще существуют сегодня, то им надо стрелять в нас с вами, громить
лаборатории, взрывать заводы и станции, раскалывать головы с
оптимально организованным серым веществом... Они не хотят больше,
чтобы взрывались реакторы, рушились плотины, шли желтые дожди,
выбрасывались удушливые газы, чтобы ширилась ОДА...
стрелять.
наших условиях эта локальная болезнь быстро стала повсеместной. Но вот
ОДА - уже целиком наших рук дело...
его начали еще кроманьонцы - уничтожали целые виды животных!
за себя. У нее есть охранительные средства, и в их числе - то
стремление к самоуничтожению, которое сидит в нас изначально. Да-да,
коллега, и эпидемии прошлых веков, и ядерные бомбы нашего времени, и
взрыв СПИДа, и ОДА, и даже нынешнее выступление против нас - все это
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Самойлова Елена
Апраксина Татьяна
Марко Джон
Володихин Дмитрий