Чтение 3–й страницы книги ~Трещина~

сидел невысокий мужчина средних лет с небольшим чемоданчиком на коленях
и клевал носом. Это был столяр Климов.

Итак, в автобусе осталось восемь пассажиров плюс водитель.

Перед самым поворотом на улицу Пришвина здоровяк в адидасовской
куртке взглянул на часы, затем приложил их к уху, постучал пальцем по
стеклу, плюнул от досады и, чуть повернув голову, обратился к соседу
сзади:

-- Слышь, командир, сколько на твоих золотых?

Багроволицый гражданин промычал что-то сквозь сон, но глаз не
открыл.

Автобус шел уже по улице Пришвина.

-- Ба, да ты, кажется, готов! -- усмехнулся здоровяк в куртке,
поворачиваясь всем корпусом к соседу. Тот опять промычал что-то
нечленораздельное и удобней устроился на сидении.

-- А-а... -- махнул на него рукой здоровяк.

-- Пьян, как свинья, -- ехидно хихикнул сосед слева, блеснув
очками. -- Кстати, сейчас двадцать три десять.

-- Благодарствую, -- ответил здоровяк басом, не удостоив
собеседника взглядом.

В этот момент свет в салоне погас, в воздухе запахло болотом и
поганками. Автобус заметно тряхнуло.

-- Что это? -- испуганно прошептал гражданин в очках и, вытянув
тонкую шею, завертел головой.

Свет снова зажегся. Все было по-прежнему, только здоровяк в
адидасовской куртке недоуменно тер ладонью правую щеку.

-- Вроде как веткой по щеке хлестнуло, -- проговорил он, ни к кому
в особенности не обращаясь. -- И здорово задело.

-- Может быть... э-э... комар, -- осторожно предположил гражданин
в очках.

Здоровяк смерил своего соседа оценивающим взглядом.

-- Сам ты... -- процедил он сквозь зубы и отвернулся.

Гражданин в очках обиженно поджал губы.

-- Ну, знаете ли, это грубо. Я, знаете ли, не давал повода...

-- Умри...

-- Почему так темно? -- внезапно воскликнула пожилая женщина,
ехавшая из Сокольников. Тревога, звучавшая в ее голосе, заставила всех
встрепенуться.

-- Действительно, -- отозвался пассажир интеллигентного вида,
отрываясь от газеты и глядя в окно. -- Действительно, темно.

Семь пар глаз жадно прильнули к оконным стеклам, пытаясь
что-нибудь разглядеть за ними. Черная пустота обволакивала автобус, и
ни единого проблеска, ни единого светлого пятнышка не было видно за
окнами шестьсот второго.

-- Что же это такое? -- послышался чей-то недоуменный голос. --
Почему не видно фонарей?

-- Ой! Мне страшно! -- запищала одна из девушек.

-- Спокойно, граждане, не создавайте паники! -- произнес
интеллигент с газетой. -- Где-нибудь на линии произошел обрыв, и район
остался без электроэнергии. Обычная история. В самый короткий срок
аварию ликвидируют, и снова будет светло как днем.

-- Как бы не так, -- буркнул Климов. -- Здесь не аварией, а
преступлением пахнет.

Пожилая женщина повернула к нему белое от ужаса лицо.

-- Батюшки! Да что вы такое говорите!

-- А то и говорю, -- продолжал столяр Климов, повышая голос, --
что ночь сегодня светлая и луна на полнеба. При чем здесь фонари, когда
и без них было светло, хоть газету читай? А теперь... -- он кивнул на
черный проем окна. -- Не в фонарях здесь дело.

-- А в чем? -- испуганно прошептала женщина.

-- В чем? -- Климов пожал плечами. -- А в том, что автобус уже
десять минут едет без остановок, и трясет его так, словно под ним не
асфальт, а только что вспаханное поле.

-- Ой, и правда! -- взвизгнули девушки.

Тут интеллигент с газетой возмутился.

-- Прекратите терроризировать пассажиров! Вы же взрослый человек!

Климов снова пожал плечами и ничего не ответил.

-- А ведь он прав! С нами что-то происходит. А запах! Чувствуете?
Погребом пахнет! И плесенью! -- послышались голоса со всех концов
автобуса.

Тут со своего места вскочил здоровяк в адидасовской куртке и
широкими шагами направился к кабине водителя.

-- Эй, шеф! -- забарабанил он в стекло, отгораживающее кабину от
салона. -- Тормози! Приехали!

Николай Бармин думал о предстоящем отпуске. Мысленно включив
внутренний "автопилот", он унесся в своих мечтах в далекую сибирскую
деревушку, откуда был родом и где жили его отец с матерью. Отпуск ему
предстояло провести на родине: он не был там уже три года, и
предвкушение скорой встречи с близкими с детства местами и людьми
приятно волновало водителя. Николай настолько забылся в своих
воспоминаниях, что вместо длинной асфальтовой ленты видел бескрайние
таежные просторы, речку, где водилось столько рыбы, что москвичам и не
снилось, сильных и крепких людей, простых и суровых одновременно. И еще
сибирские пельмени, которые так вкусно готовила мать...

Сильный стук в заднее стекло заставил его очнуться. Чей-то голос
требовал остановиться.

Николай посмотрел на дорогу впереди и... ничего не увидел.
Сплошная темень начиналась сразу же за лобовым стеклом. Тут молодой
водитель не на шутку испугался. Видимо, "автопилот" подвел его, и он
отклонился от обычного маршрута в сторону. Но куда? Где он сейчас
находится? Николай включил дальний свет, который выхватил из темноты
группу крупных деревьев. Николай резко затормозил.

В салоне автобуса стояла гробовая тишина. Все чего-то ждали. Но
вот двери с шипением открылись, и в автобус ворвался сырой запах леса.

Никто не решался выйти наружу первым. Затаив дыхание, люди
смотрели в открытые двери. Черная пустота, стоявшая в дверях, давила на
психику и вселяла страх в души.

Наконец здоровяк в адидасовской куртке громко выдохнул и шагнул в
пустоту. Темнота тут же сомкнулась за его спиной.

-- Черт знает что такое! -- послышался его ворчливый бас. -- Куда
нас завез этот безмозглый кретин? Здесь же кругом лес!

Все пассажиры, кроме багроволицего гражданина, продолжавшего спать
на заднем сидении, столпились у передней двери автобуса. Интеллигент,
теперь уже без газеты, высунулся наружу и принюхался.

-- Что вы говорите? -- с недоумением спросил он. -- Какой лес?
Здесь не может быть никакого леса.

-- Значит, я вру? -- послышался из темноты вызывающий голос
обладателя адидасовской куртки, а вслед за ним появился и он сам. -- А
вы сами выйдете и посмотрите. Да выходите же, не бойтесь!

Интеллигент легко спрыгнул со ступенек на землю, а вслед за ним не
спеша сошел столяр Климов.

-- Действительно, -- согласился интеллигент, -- вокруг нас
какие-то деревья, но это еще не значит, что мы в лесу.

-- Не значит, не значит, -- передразнил его Климов. -- Самый
настоящий лес. Я ведь старый грибник и лес чую за версту. А завез нас
сюда этот бандит, чтобы прикончить. Вот и весь сказ.

-- Да заткнитесь вы... -- зашипел на него интеллигент. -- Ведь там
женщины, а вы...

-- Действительно, папаша, -- вмешался здоровяк в куртке, --
неплохо бы тебе поприкусить язык, а то ведь я паникеров не жалую.

Климов махнул рукой и вернулся в салон. Его тут же обступили
оставшиеся в автобусе пассажиры.

-- Ну что там? Где мы? -- посыпались тревожные вопросы.

-- Не знаю, ничего не знаю, -- отмахнулся от них Климов, -- вы вот
у этого спросите, -- Климов указал на кабину водителя, -- он вам все
расскажет.

Тут только все вспомнили о существовании человека, по вине
которого они оказались в этом лесу.

-- А где он?

Николая на месте не было, дверь в кабину оказалась открыта.

-- Сбежал, -- проворчал Климов. -- Небось за своими подался.
Сейчас объявятся.

-- Безобразие, -- возмутилась пожилая женщина, пропуская мимо ушей
замечание Климова. -- Разве можно доверять молодежи такое ответственное
дело? Мало того, что с дороги сбился, да еще и удрал. Какая
безответственность! А меня ведь дома сын ждет, весь телефон, наверное,
уже оборвал.

-- Ой, а у нас родители, наверное, волнуются. Что же теперь будет?
-- испуганно зашептали девушки.

Необходимость объясниться с водителем пришла в голову и двум
отважившимся выйти из автобуса мужчинам. Они обогнули "Икарус" спереди
и увидели сидящего на траве Николая Бармина. Николай сидел,
прислонившись спиной к переднему колесу, и смотрел в пустоту.

-- Как же это? Как же это случилось? -- шептал он, не замечая
подошедших к нему мужчин. По щекам его текли слезы.

-- Молодой человек, вы хоть отдаете себе отчет... -- начал было
отчитывать его интеллигент, но осекся, увидав две мокрые дорожки на
щеках водителя.

Николай поднял голову. На него жалко было смотреть.