Чтение 101–й страницы книги ~Рагнарек~

-- Пусть я не в силах управлять вами через имена ваши, -- пророкотал
золоторожий диктатор, -- Но в силах я лишить вас имен ваших и памяти
вашей!..

И с воем помчались на ребят серебряно-золотые мушки из плаща, и облили
с ног до головы телами своими, и откатили назад, и лишь рассмеялся в ответ
Мишель, и звоночком вторил ему смех Ильи. И сказал тут Мишель сияющему
противнику своему:

-- Нет у тебя власти и над мыслями нашими, и над памятью. Пуст ты
отныне...

И в страхе великом исказилось благородное лицо Единого, и меч возник в
руке его. И ринулся он в атаку, и туго пришлось бы дерзким ребятам, но тут
Славик выпустил на свободу свою ярость, и меч на взмахе преломился и брызнул
осколками, разлетевшимися мушками по всему острову.

И попытался он вновь исказить мир вокруг, чтобы прихлопнуть наглецов,
отправить их вослед балрогессе и СЛУКовцам, но удары его вязли в магическом
потопе, устроенном захлестнувшей мироздание энергией Славки, и промахивался
он раз за разом, не попадая ни в кого из окруживших его.

И тогда перепуганный Единый, демон-огонь вселенной Эрэ, перетек в
сияющую пчелу-матку, и повел на мальчишек все свое войско, всех мушек, что
родились из его капель, когда Женька закричал на него в этих же чертогах,
спасая жизнь Лассаре. "Пусть не на память, так на тела их повлияю!
Р-А-З-Д-А-В-Л-Ю-!!!"

В ярости своей и испуге своем не смотрел он по сторонам, а потому не
видел, как Славик подбежал к Мельтору и зашептал ему на ухо:

-- Князь! Ты же можешь превращаться в кого угодно, верно? Я же сам
видел!

-- Могу... Я и не скрываю этого... -- Мельтор поудобнее пристраивал в
руке меч из струящейся тьмы, готовясь кинуться в бой.

-- Тогда оставь клинок, или ты вновь проиграешь и снова никого не
спасешь! Пойми -- не в золотой оболочке он, не там его сущность!

-- Сущность?!

-- Ну да! И убить надо не его облик, а его сущность! Эх, впервые жалею,
что Абадонну убили! Но ведь ты знаешь, как он выглядел? Так попробуй,
превратись на немного времени в него и посмотри на него тем самым взглядом,
выпивающим сущность!

-- Боюсь -- не выйдет у меня... Одно дело -- форма, а вот далее...

-- Мель, или ты сейчас пробуешь, или все мы тут -- трупы! Впитывай мою
энергию, заряжайся ею, трать ее, но превращайся немедленно! Пока еще не
поздно, пока он отвлекся и не сообразил, отчего не может попасть! Представь
себе внятно: ты -- сын Лорда Мрака. Вспомни, как ты приобрел свои глаза, как
на это среагировал отец...

-- Отца напугало проклятие Сфинкса, -- изменившимся голосом проговорил
Мельтор. -- Он сам чуть не погиб от моего взгляда, и войско его сильно
поредело тогда...

-- Проклятие Сфинкса? -- удивился контрабандист.

-- Ну да. Я раздраконил Пятого Сфинкса, и этот великий Оракул не вынес
моих насмешек над своими глазами и "наградил" меня точно такими же,
разрушающими суть и испепеляющими до основания. А затем отец придумал мне
эти очки, позволяющие видеть и при этом не разрушать...

Превращение прошло мгновенно.

И вот уже перед Славиком был не Крылатый Мельтор, Демон Любви К Миру, а
"юноша бледный со взором горящим" -- Принц Мрака в черном своем камзоле и с
плотными зеркальными очками, надежно скрывающими глаза.

Серебрянокожий повернул голову к Славке и спросил с некоторым
сомнением:

-- Похож?

-- Как две капли воды! -- хмыкнул бывший контрабандист.

-- Тогда пригнитесь! Все!

И Славик, поняв, что сейчас случится, истошно завопил:

-- ЛОЖИСЬ!!!

И все подчинились ему. Все, кроме бушующего Единого, упали лицами на
песок.

И не видели поэтому, как новоявленный Абадонна чуть-чуть приподнял свои
зеркальные очки, не сводя взгляда с врага своего, и над их головами прошло
желтое сияние взгляда, и как врезалось оно в обезумевший Рой.

-- И пришедший из заключения из-за Грани Миров возьмет на себя всю боль
Арты и убьет Единого... Слишком старое пророчество! -- смех ударил Единого
больнее взгляда.

-- Но ты -- не Мелькор!

-- Теперь -- нет! Ты ведь сам так хотел этого! Так получай же! -- и
ртутная кожа засветилась, словно расплавленное серебро. Полыхнуло
нестерпимым жаром.

-- Ты не Мелькор! -- в голосе Единого появился испуг.

-- А я и не утверждал этого, -- холодно бросил серебрянокожий юноша с
черными пышными волосами и приподнял очки посильнее. Желтое сияние стало
ярче, и Единому становилось все трудней удерживать прежнюю благообразную
форму. Теперь золотое лицо его исказилось, став лицом параноика и маньяка,
черты заострились, словно проступали изнутри несуществующие кости, глаза
глубже упрятались в глазницы, а изящная корона, растущая прямо из головы,
превратилась в крылья нетопыря. Ужасен стал лик Единого, но и в таком виде
была гармония, завершенность. Даже большие, чем в благообразии прежнем.
Чувствовалось, что привычен ему облик этот. Похоже -- самозваный бог Риадана
возвращался наконец-то в свое истинное обличье. И это разоблачение страшило
его.

-- Ты не Мелькор! -- и ужас с отчаянием был в голосе золотоликого
божества.

-- Потому и не ты заключал меня за Гранью Миров, а другой.

-- Как зовут его?

-- Ты не знаешь имен Мрака.

-- Абадонна! -- в ужасе узнал говорившего Единый, и это было последним
действием в долгой его жизни. Серебрянокожий снял очки. Совсем! Под взглядом
Принца Смерти металлическое чудовище превратилось в ряд расслоившихся
скользящих картинок, выпитых без остатка бездонными глазами -- колодцами
желтого пламени. И бессильный металл плюхнулся на камни и песок,
расплескался золотыми лужами, но не впитался, а испарился без остатка, и пар
этот тоже сожгли желтые безжалостные глаза.

И только затем облик Ангела Смерти качнулся, подернулся рябью, и вскоре
уже не Абадонна, а Мельтор стоял перед соратниками. Такой же, как прежде.
Почти такой же, разве что кожа стала чуть-чуть смуглее и золотистей, словно
отразился на ней цвет вверженного в небытие врага.

-- Ох, сильно вошел в роль! Еле вышел обратно! -- улыбнулся он. И
затем, обращаясь к друзьям, добавил: -- Можете вставать, Единый больше
никого не потревожит! Никогда! Опасность миновала... -- и надел плотные
зеркальные очки на струящиеся желтым светом глаза...

__________________________________________________________________

(с) В тексте использованы песни Антона Эррандала, Владислава Крапивина,
Владимира Талалаева, Владислава Битковского, Сергея Кузнецова, Георгия
Дубинина, Владимира Высоцкого, Любомира Луина, Кэт Бильбо, Александра
Аринушкина, Юлии Лунг, Лорда Ночи (Лата), Элмера Ричарда Транка и Владимира
Гуфельда.