Чтение 80–й страницы книги ~Рагнарек~

отбивало яростные атаки и тут же кидалось в контратаку, но и его выпады не
достигали цели -- верткий мальчишка уклонялся и вновь кидался в атаку. Звон
оружия заглушил зудение мелких насекомых, зависших в воздухе в полной
неподвижности, словно стрекозы. Свист рассекаемого воздуха. Клинок поет,
предвкушая кровь. Но никто не в силах сдвинуться с места, словно
загипнотизированные борьбой двух Мастеров. Это был Бой, Бой с большой буквы,
и какими же жалкими и детски наивными теперь казались поединки, что
устраивались перед Томом для пробуждения.

Резкий выпад -- и катана рассекает чудовище, разбрызгивая пальцы на его
руке. И упавшие на пол обрубки вдруг превращаются в новых зудящих насекомых,
взмывают над полом и зависают рядом со своими собратьями. А затем,
уплотнившись, золоторожий металлический агрессор захватывает заросшей вдруг
раной катану -- и тут же возносится золотой меч. Разрушив оцепенение, Лат,
Командор, сорвался с места, размахивая рапирой, но монстр даже не обратил на
него внимание. И в тот растянувшийся в вечность миг, пока Лат в выпаде летел
вперед, сожалея, что так и не успел надеть тот старинный проклятый Браслет,
в голове вспыхнуло раскаленное:

-- Я не убью тебя, Томасо из клана Сэлета, это было бы слишком просто!
Нет! Я вновь убью твоих друзей, и ты вновь будешь нянчиться с зомби. А когда
пройдет время -- я приду вновь!.. И так будет всегда!

С этими словами рой насекомых ринулся на ребят, и волна живого серебра
с золотом одела Лата и его команду, накрыла с головой и откатила, и посреди
Роя улетала золоченая пчела-матка, пряча в себя длиннющее жало и чужую
катану.

-- Ты жив? -- кинулся к Тому Командор, капая по сторонам жидким
холодным металлом.

-- Ну ты даешь! Где ты так научился? -- кольцом обступили Тома ребята.
И в этом гомоне совершенно потонули слова Антона:

-- А короны-то действуют...

-- Том, так кто же ты?

-- Расскажи, мы же все видели!

-- Мы никому не расскажем!

Вымучено улыбнувшись, Том негромко заговорил:

-- Я видел -- у вас в почете телесериал "Горец". Так возьмите за
объяснение, что где-то это все существует на самом деле. И что я -- такой
же, как они там, в фильме.

-- Но они там взрослые!

-- Вечный, он же -- бессмертный, прекращает расти, когда его убивают
первый раз.

-- Верно!

-- А не думали, что будет, если убьют мальчишку?

-- Вечный мальчишка... -- задумчиво протянул Лат, -- Так сколько же
тебе лет? Сам ответишь? А то я поклялся никогда не просматривать мысли
людей...

-- Отчего бы и не ответить? Не секрет ведь! Тысячи четыре, с
копейками...

Лат вдруг чуть изменился в лице, но не от возраста собеседника, а от
чего-то другого, мелькнувшего на заднем плане:

-- Том, тебе лучше уйти!..

-- Я понимаю. Иначе я представляю угрозу для ребят, ведь когда Единый
вернется...

-- И это тоже... Но... Я не о том. Я о том, что мне как-то сказал
Кирилл, когда нашел тебя в подвале. Я думаю, тебе не стоит общаться с
ребятами, ты можешь вредно повлиять на них... Немотивированная жестокость и
все такое, сопутствующее многовековому опыту... Ну, ты меня понимаешь...

И Том исчез.

Правда, все ребята знали, где он укрывается, и поочередно навещали его.
Втайне от Лата. И подолгу болтали с ним, рассказывая о своих нехитрых
новостях, слушая воспоминания полувечного...

А вот вечера на Пристанях стали без него какие-то не те. Вроде бы и
ничего он не делал там обычно, просто сидел в уголке, но когда ушел -- стало
немного пусто. И тень какой-то незаслуженной обиды витала в воздухе, словно
наплевали в душу...

Один из таких вечеров прервался быстро и неожиданно.

-- Мишель в опасности! -- Илья внезапно вскочил и ринулся к выходу.

-- Погоди! -- Лат выбежал вслед за ним, но догнал мальчика только возле
его двора. Илья взглядом попросил: "Остановись!" А затем:

-- Это будет вопреки всем правилам -- но я должен сделать это сам. Сам
должен ему помочь.

-- Где он?

-- Извини, Лат -- не скажу.

-- Но почему? Почему же?! -- в голосе Изначального почудилась детская
какая-то обида, -- Не доверяешь, да?

-- Доверяю. Да, ты тоже можешь его спасти, просто выдернув с Пути,
притащив сюда... Напялив жестяную корону... Но тогда погибнет целый мир...
Так что ты останешься здесь. Мне и Мишелю надо будет сделать то, чего ты
никогда не решился бы сделать, и ты это сам когда-нибудь поймешь и
признаешь... Ты хороший, Командор, но порою считаешь, что если что-то
когда-то плохо -- то это будет злом всегда и во всем, во всех случаях жизни.
Увы... но я выбрал свой Путь. Прости и прощай!..

-- Значит, ты...

-- Не надо. Я не хочу, чтоб ты думал обо мне хуже, чем я есть. И он
тоже не плохой... А этот мир... он просто смертельно устал и может не
выдержать...

Лорд попытался что-то сказать -- и не смог. Он только молча наблюдал,
как Илюшка достает из сарая свой изношенный велосипед, как заскрипели
пружины, как прогнулось сиденье, когда мальчишка вскочил верхом, как
зашуршали по гравию старенькие облысевшие шины. А затем велосипед стал на
"козу", словно мотоцикл на гонках при слишком крутом старте. Следом за
передним оторвалось от земли заднее колесо, и верный "Школьник" покатил по
воздуху, словно по сказочному хрустальному мосту, поднимаясь все выше и
выше. Полет был стремителен, и вскоре велосипедист превратился в крохотную
черточку в небе. А затем исчезла и она.

Лат еще долго смотрел в небо, и показалось ему, что увидел он кусочек
не написанной еще сказки, тревожный и неясный. Сколько раз в его книгах
ребята стремились в небо, то упрашивали летчика, то садились в кабину
самолета или седлали гигантскую добрую птицу, но чтобы просто вот так, на
обычном дворовом велосипеде... Как должна рваться вперед душа, чтобы
случилось чудо... И это чуть темное "Я не хочу, чтоб ты думал обо мне хуже,
чем я есть. Ты хороший, Командор, но нам надо будет сделать то, чего ты
никогда не решался и решиться не сможешь, потому что смертельно устал."
Слова немного путались, приобретая чуть иной смысл, но все же Лат был
уверен, что Илюшка никогда не убьет и не украдет. Не струсит. И друга не
предаст, ведь так спешит к Мишелю по своему звездному мосту. Что же тогда?
Что?..

Он знал, что никогда не напишет этой сказки, ибо понимал, что пока не
разберется во всем -- не сумеет начать, а душой чувствовал, что разобравшись
и узнав -- будет уже не собой и не пожелает доверить это бумаге... Не
захочет рассказать остальным...

Глава 16

За окнами серебрел город, такой непохожий сам на себя. Покрывшись
ртутной амальгамой, проявились и стали заметны малейшие трещинки в кирпичах,
чешуйки краски на оконных рамах, выбоинки на порогах.

Это не радовало, а сжимало сердце тоской и безнадежностью. Значит --
Единый начал новый этап борьбы... Можно опять уйти в добровольное изгнание,
запереться в подвалах, погрузиться в пучину вод или темные сырые пещеры...
Но тогда не решится вопрос, а снова отложится на неопределенное время. И все
равно рано или поздно прийдется сразиться. Ну почему так все просто и
бездарно? Почему надо убивать своего создателя лишь затем, чтобы защитить от
него созданный тобою мир?! Неужели в этой седой вселенной так и не
прибавилось ума?

-- Учитель! -- голос прозвучал от двери. -- Я отправляюсь в путь. Ты
столько учил меня смирению, но надо и меч не забывать, особенно если враг
иного пути не понимает!..

На голове говорившего чернела стальная вороненая корона -- подарок
Мельтора.

Учитель повернулся к своему Ученику, устало опираясь рукой на
подоконник.

-- Я не желаю его гибели... Ты ведь знаешь, что когда-то он создал
меня... Тогда он был Творцом, а я -- ошметком чьей-то души, разорванной и
разметанной по всей вселенной. Он дал мне новую полноценную жизнь, он обучил
меня законам Творения, и даже первый Мир мы творили вместе...

-- Это который же? -- скептически улыбнулся Макс.

-- Ты знаешь... Он со своими помощниками сотворил прекрасный Поток,
мелодичный фон, равномерный и мощный. А я внес в него Искажение, и тем
овеществил Мир. Это как голограмма, основой которой -- когерентный поток, а
само изображение -- искажения, внесенные в эту гармонию...

-- Я тут подслушал край вашей беседы и смею внести свою лепту в
создание этого диалога... -- донеслось из-под окна.

Мельтор и Макс Второй выглянули из окна. Внизу стоял тощий парень в
камуфляже и с лютней за спиной. Голову его украшал зеленый же берет с
торчащим из него цилиндром авторучки. Увидев Мельтора, незваный гость чуть
усмехнулся:

-- Не волнуйтесь, я не занимаюсь более заключением сделок! Как