Чтение 25–й страницы книги ~Башня-два~

— А-а-а, — протянул Олег, — это которые деревом… вместо мины?
— Они сообщили по рации, — сказал человек. — Вы могли их убить, но не убили. Потому они в долгу.
— А вы при чем?
— Они не могут вам отплатить тем же, — объяснил человек с автоматом. — Но можем мы. У нас там дальше засады, мины, снайперы. Не стоит вам умирать на той мине, что мы поставили на людей недостойных, что пришли осквернять могилы наших предков. Прошу вас почтить нас посещением, мы для вас зарежем барашка!.. Может быть, наши люди смогут подсказать вам более безопасный путь?

ГЛАВА 38

Юлия со смешанным чувством страха и восторга смотрела на этот полувоенный лагерь. Повсюду бродят оборванные и плохо одетые мужчины, но оружием обвешаны с головы до ног, в то же время между хижинами носятся голозадые детишки, женщины развешивают на веревках белье, всюду дымки: готовят на открытом огне.
Она помнила по истории, что запорожцы могли щеголять в лохмотьях, но сабли и кинжалы у них были из лучшей дамасской стали, рукояти украшены драгоценными камнями, на которые можно было бы купить дворцы, так вот эти запорожцы гор тоже щеголяют в лохмотьях, но за плечом у каждого либо десантный автомат с подствольным гранатометом, либо противотанковый пулемет, а то и вовсе портативная установка с головками ракет земля-воздух. К тому же на поясах гранаты, из кобур выглядывают рукояти пистолетов, да все не простые, даже ей видно, что не простые…
На них поглядывали со сдержанным любопытством. Юлия вообще-то не любила всех этих детей гор, достали чернозадые наглецы на рынках и улицах Москвы, здесь тот же тип, но странная сдержанность в манерах и гордость в походке, совсем не то, что те осточертевшие торговцы фруктами…
Елена, судя по ее виду, боялась и ненавидела черных еще больше, но за спиной Мрака уже не дрожала. Даже села рядом с ним у широкого костра.
— Меня зовут Хамид, — представился мужчина, который пригласил их на барашка. — Я командир этого отряда. Здесь мое племя… Вернее, то, что осталось от племени… Много крови пролилось в стычке с проклятым Керх Ибн-Маседом, а когда мы отступали в эту долину, на нас напали люди из клана Дихема Кентейского, будь он проклят во веки веков, здесь и на всех небесах, куда попали его благочестивые предки!
Он страшно скрипнул зубами, лицо побелело от ярости. Некоторое время невидящими глазами смотрел в огонь, в зрачках отражалось безумное пламя, там падали под огнем автоматов люди, затем послышался шумный выдох, он сказал уже контролируемым голосом:
— Но Аллах правду видит. Придет время, кончится полоса испытаний, снова вернемся на земли предков! И тогда зашумят сады, запоют птицы, а на костях проклятого Керха и его детей вырастет сорная трава, которую побрезгают есть самые голодные козы!
Пришел еще один, высокий и хмурый, весь до самых глаз в черной разбойничьей бороде, а сами глаза зыркают злобно, белки налиты кровью. Юлия сразу вспомнила, что видела его не то в пьесе Али-Баба и сорок разбойников, не то в боевике про Аладдина.
Как она и ожидала, он вперил в нее пронизывающий взгляд, всхрапнул, его пальцы медленно потащили из-за пояса огромный нож, похожий на римский меч, только с другой стороны лезвия были зловещие зубчики, словно зубы свирепой акулы.
Не отрывая от Юлии глаз, он что-то спросил Хамида. Тот коротко кивнул, и нож чернобородого покинул ножны. В его громадной лапе он не выглядел таким уж огромным. Обыкновенный десантный нож, — сказала себе Юлия, вся дрожа, — просто десантный нож…
Чернобородый снял с вертела барашка и принялся нарезать мясо. Широкое лезвие отделяло ровные красивые ломти. К удивлению Юлии, этот хмурый дикарь, что при персидских шахах явно служил королевским палачом, первый ломоть с поклоном подал ей, второй — Елене, а уж потом — Олегу и Мраку. Не иначе в Сорбонне и Кембридже оставлена квота на обучение детей людоедов и горских князьков, манеры им вдолбили…
— Я не спрашиваю, — сказал Хамид, — зачем вы здесь, в нашем бедном крае. Когда приезжает достойный человек, ему открыты все двери и сердца. Но в Коране сказано, что, если неверный пришел в твой дом и вкусил предложенный тобой хлеб, ты обязан защищать его с оружием в руках даже ценой своей жизни, жизней своей жены и детей. В недоброе время вы направили сюда копыта своего крейслера, хотя он, как я заметил, выдерживает удары пуль… Увы, нет такой брони, чтобы защитить от крылатых ракет, от тяжелых бомб с лазерным наведением, иначе мы бы защитили своих женщин и детей.
Олег с поклоном принял предложенный ему широкой ломоть мяса с торчащими ребрами.
— Уже знаете, что сюда стягиваются силы альянса?
— Да, — ответил Хамид. — Хотя мы не знаем, что нам в вину поставили на этот раз.
— Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать, — задумчиво произнес Олег.
— Что? — переспросил Хамид.
— Да так… Это сура одного из наших суфиев. Предлог можно всегда найти…
Хамид смотрел в упор:
— Ты хочешь сказать, наши раздоры с кланом имама Улантара ни при чем?
— Нет, — ответил Олег печально. — Все равно бы нашли повод. Но вам лучше с имамом помириться. Тогда врагам будет несколько труднее… Придется подбирать другой повод, а это время.
Мужчина с десантным ножом прорычал:
— Мы никогда не пойдем на позорный мир с имамом!
— Да и он не пойдет, — заметил Хамид. — Это дело чести. И чистоты нашего учения.
— Тогда вы обречены, — констатировал Олег. — И вы, и имам. Что, думаешь, для франков есть разница между вами и сторонниками имама? Им нужно под любым предлогом ввести сюда войска. А потом они сумеют остаться. И сумеют вас… нет, вас не сумеют, но ваших детей сумеют приучить к жизни, где нет места чести, доблести, верности слову, где доллар и адвокат главнее всех неписаных законов доблести и чести. Вы уже рассмотрели их лагерь?
Хамид кивнул:
— Наблюдаем, но только издали. Близко подойти не дают, у них на вершинах гор лазерные датчики. Не могу понять, как они работают! Козу пропускают, а когда пытались пройти двое наших, их изрешетили из пулемета.
— Наблюдение визуальное?
— Нет, автоматика, — ответил Хамид хмуро. — Там ничего, мы знаем точно. Франки привезли новую технику, мы с такой еще не сталкивались. Только и знаем, что у них там несколько транспортных вертолетов, два или три боевых… из самых новейших, страшные звери!.. Я сам в одного попал стингером, так там только искры сверкнули о днище!.. А он меня с полчаса поливал огнем из двух спаренных пулеметов, бил ракетами… Меня едва потом откопали из расщелины, куда я спрятался. Одно скажу: один такой вертолет может сражаться против танковой дивизии!
Мрак хмыкнул:
— Не видел ты нынешних танков. Один современный танк может против полка вертолетов. Но мы не о том говорим. Самолеты там есть?
— Нет, — ответил Хамид. — Не прибыла техника, чтобы построить взлетные полосы. Да и зачем? Море близко, вчера пришел их авианосец. Могут достать нас хоть ракетами, хоть истребителями… А зачем вам эти подробности?
Олег и Мрак переглянулись. После паузы Олег сказал осторожно:
— Там находится один человек. Очень неприятный.
— И что вы хотите?
Олег сказал ровно:
— Я бы предпочел, чтобы он перестал делать то, что делает сейчас. Но я, к сожалению, не знаю другого способа его остановить…
Он замолчал, поморщился, не в силах выдавить грубое обыденное слово, а грубый Мрак бухнул как в пустую бочку:
— Как всадить пулю в лоб.
Хамид вскинул глаза, а чернобородый даже отшатнулся.
— Пулю в лоб? — переспросил Хамид.
— Можно в висок, — ответил Мрак небрежно. — Мы не мелочные.
Чернобородый засопел, деликатно отрезал еще пласт жареного мяса с аккуратно торчащей косточкой, с поклоном протянул Олегу, затем точно такой же — Мраку. Юлии и Елене взглядом разбойничьих глаз показал, что восточные церемонии уже все благополучно соблюдены, теперь могут чувствовать себя как в своей Франкии.
— Кто он? — поинтересовался Хамид.
— ЛПР, — ответил Олег. — Лицо, принимающее решения.
— На уровне вторжения в наши земли?
— На более высоком уровне, — ответил Олег. — К сожалению. Ладно, спасибо за хлеб, соль и барашка. Нам пора ехать.
За ним поднялись Мрак и обе женщины. Хамид и чернобородый тоже встали, сложили руки. Хамид поклонился:
— Счастливой дороги, друзья. Надеюсь, мы еще услышим о вас.
Олег поклонился молча, а Мрак буркнул:
— Если будет темно, то еще и увидите.
Машина была накрыта маскировочным тентом. Двое бедуинов, так их называла про себя Юлия, сидели прямо в желтой пыли. Издали они казались выгорающими пятнами зелени, что уже перестала быть зеленью, а сухие темные руки выглядели как ветви саксаула… каким этот загадочный саксаул представлялся Юлии.
Оба поднялись, черные глаза без всякого выражения смотрели на франков. Спины их были прямые, а ладони привычно лежали на стволах автоматов. Хамид кивнул, брезент сдернули, Мрак подал руку женщинам, а сам лихо прыгнул через борт.
Олег завел мотор, вскинул руку в приветствии. Черные глаза Хамида были непроницаемы, но на лбу проступили мелкие капельки пота.
— Варлах Ибн-Нисса, — сказал Мрак.
Из-под колес вылетели мелкие камешки. Последнее, что видел Олег в зеркальце заднего обзора, было изумление на лице Хамида.
Они отъехали не меньше мили, прежде чем Мрак насмешливо буркнул:
— Ну, насмотрелся?.. Со стороны перевала прет как танк на стаю гусей европейская культура. Ну, как и в прошлый раз, когда на плащах нашивали красные кресты… Только на этот раз уже не европейцы учатся у этих мыться, а их самих пора учить всему на свете. А ты хочешь сохранить эту… ха-ха!.. культуру? Ведь ты и это называешь культурой?
Олег оглянулся, словно мог увидеть бедные лачуги, сгорбился.
— Мрак… Ты прав, конечно. Ты прав во всем. Ты прав, как правы все люди. Нормальные хорошие люди. Конечно же, Нью-Йорк красивее и богаче этих шалашей, а нью-йоркские маклеры лучше носят галстуки, чем эти мужчины — штаны. Может быть, мир даже будет красивее, если всю планету небоскребами… Не знаю, мне медведь наступил не только на ухо, я в красотах не очень-то… Даже совсем не очень! Я знаю только… если хочешь
— чувствую, хотя я ненавижу чувства и не доверяю им, но, в самом деле, чувствую спинным мозгом, всеми нервами, фибрами, чем там еще… что это опасно! Смертельно опасно для рода человеческого!
— Исчезновение этих дикарей?
—Да.
— Не понимаю…
— С каких пор ты решил понимать? Раньше ты доверял сердцу. И еще одно, несомненно… Пройди ты эти горы вдоль и поперек, поговори с самым невежественным пастухом, что ничего в жизни не видел, кроме своих овец: всяк будет с тобой толковать о смысле жизни, о целях Творца, о праведности и неправедности, о загадках мироздания, о путях великих подвижников и суфиев, доискиваться смысла в сложных строках Корана… о многом будет говорить и спрашивать за неторопливой беседой у костра, но никогда о бабах, пьянках, долларах или проклятом начальнике отдела, который трахает твою жену, но тебе повышения не дает!
Неожиданно прозвучал слабый детский голосок Елены:
— Я как-то ездила к дедушке в Сибирь… Меня от поезда везли сперва на попутных, потом на подводе, затем детвора провела к домику дедушки. И за все это время не встретила ни одного трезвого!.. А здесь — ни одного пьяного.
— Ну и что? — спросила Юлия сердито. — У них просто вера такая! Нельзя пить
— вот и все.
— Вера не с неба падает, — заметил Олег. — Думаешь, в Сибири удалось бы навязать веру… да самую что ни есть православную, но чтобы пьянство поставить вне закона Божьего?
Юлия оглянулась:
— Но они ж дикари!
— Хамид отправлял e-mail при нас, — заметила Елена. — У него ноутбук такой красивенький…
— Убил кого-нибудь, — отрезала Юлия, — вот и отнял.
— Билл Гейтс тоже не сам компы собирает, — заметил Олег.
Некоторое время ехали в сердитом молчании. Быстрая езда все не могла выдуть воздух, пропитанный напряжением, наконец раздался неторопливый голос:
— А это что у нас на хвосте?
Мрак спрашивал без всякой тревоги, а Юлия посмотрев в зеркальце заднего вида, ничего не увидела, оглянулась. Мрак сидел, откинувшись, огромный и спокойный. Елена прижалась, как стебелек к дереву, голову положила на плечо и мирно посапывала. Обе ее ладошки покоились в его огромной ладони.
— Вряд ли за нами, — отозвался Олег. — Просто это их сектор внимания…
— Если захотят остановить?
— Хотеть не вредно.
— Будешь ускользать?
Олег удивился:
— Чтобы они вызвали подкрепление?
Мрак хмыкнул:
— Тогда лучше приготовиться.
Он начал осторожно высвобождаться из рук Елены. Девушка и во сне продолжала цепляться за него, бурчала, не просыпаясь, а Юлия наконец вскинула глаза, испуганно вскрикнула.
На фоне пронзительно синего неба в их сторону быстро несся огромный вертолет. Очертания его были хищные, угловатые, агрессивные, а в проеме на месте дверей Юлия рассмотрела ствол пулемета на турели и голову человека в зеленом шлеме. По стеклу пилотской кабины бегали блики от солнца, там тоже виднелся человек в таком же шлеме, пятнистой униформе.
Вертолет зашел вперед, Юлия в ужасе увидела, как впереди перед автомобилем пробежала струйка песчаных фонтанчиков. Пулеметчик перестал стрелять, сделал красноречивый взмах рукой, словно разворачивал их и вышвыривал за сотни миль от этих мест.
Юлия вскрикнула:
— Он стреляет по нам?
— Нет, — успокоил Олег. — Просто предупреждает.
Он вел машину на той же скорости. Мрак наклонился, посопел, а когда выпрямился, в руках были части странной винтовки, тяжелой и толстой. Елена завалилась на другую сторону, даже похрапывала, на бледных щеках расцвел румянец, а на губах заиграла двусмысленная улыбка.
Мрак быстрыми движениями собирал винтовку.
— Как с машиной?
— Пуленепробиваемые стекла, — успокоил Олег. — А корпус не просадить даже стингером. Спинки сидений, днище и дверцы усилены добавочной броней, так что даже мины… какие мины!.. даже фугас лишь опрокинет, но не пробьет…
— Опрокинет?
— Ничего страшного, — успокоил он безмятежно. — Перевернемся, снова на ноги… на шины. Даже пальчик не прищемишь.
— А шины?
— Шины тоже в порядке, — сказал Олег нетерпеливо. — Ты хочешь, чтобы он успел сообщить в штаб?
Вертолет зашел на второй круг. Пулеметчик замахал руками, пригнулся за пулеметом. Юлия сжалась в комок, песчаные бурунчики прострочили землю уже прямо перед автомобилем и тут же исчезли под капотом.
Мрак наворачивал одну на другую толстые стальные трубы, свинчивал, вид деловой, довольный, словно не верил, что резьба подойдет к резьбе. Остался толстый оптический прицел, похожий на телескоп, но Мрак махнул рукой, буркнул:
— Открой люк в крыше.
В тот же миг раздался громкий звонкий звук, словно стальной петух клюнул машину, прислушался к своим ощущениям, тут же начал клевать с огромной скоростью. Едва он умолк, Олег быстро нажал кнопку. Мрак с винтовкой в руках высунулся из люка. Вертолет начал заходить на очередной круг.
Юлия видела только туловище Мрака, повернулась, начала смотреть на вертолет. Пулеметчик уже не размахивал руками, пригнулся за пулеметом. Теперь они были намного ближе, Юлия рассмотрела как толстое рыло пулемета, так и злое лицо пулеметчика со стиснутыми челюстями.
Внезапно лобовое стекло вертолета разлетелось вдребезги. Юлия успела увидеть, как пилота отбросило на спинку кресла, словно в лицо ударили кувалдой. Верхняя половина черепа исчезла, оттуда плеснула кровь. Вертолет тут же накренило, пулеметчик навалился на свое оружие грудью, ухватился…
И тут Юлия услышала второй выстрел. Вертолет понесло по широкой дуге к земле. Олег бросил через плечо:
— Зверь ты… А этого зачем?
— Чтобы калек не плодить, — буркнул Мрак. — Он все равно бы не выжил… Разве что помучился бы дольше.
Вертолет упал в сотне шагов, донесся треск раздираемого металла, потом вырвался огненный шар, повалил черный дым. Мрак опустился и успел закрыть люк, прежде чем ударная волна сильно качнула машину, Олег едва удержал руль, а волна дыма пошла во все стороны.
— Да, не выжил бы, — согласился Олег.
— Я всегда давал им легкую смерть, — ответил Мрак неприязненно. — Это ты мог бросить на пожирание гиенам…
— Зато они еще жили, — ответил Олег философски.
— Зачем?
— Чтоб успели покаяться…
— Ты стал религиозным?
— Нет, но странное ощущение… что это чем-то помогает всему человечеству…
Мрак фыркнул, от злости даже не стал разбирать винтовку, просто бросил под ноги. Машину качнуло снова, Елена всхрапнула тонко и жалобно. Не просыпаясь, пошарила ладонью по сиденью рядом. Мрак протянул руку, она вцепилась в нее, лицо стало счастливым, тут же положила голову ему на грудь и продолжала спать дальше.

ГЛАВА 39

Солнце передвинулось на западную половину неба, теперь резкие тени падали слева наискось на дорогу, а само солнце, все еще оранжевое настолько, что почти белое, выжимало слезы из глаз.
Дорога все поднималась ровно вверх, к перевалу, справа пошло настолько страшное ущелье, что женщины старались не поворачивать головы в ту сторону. Камень был красный, как кровь, а ущелье удивительно прямое, похожее на след от меча Фархада, которым тот прорубил горы.
Воздух здесь стал пронзительно чистым, а далекие вершины казались совсем близко. Юлия не могла оторвать зачарованных глаз: от палящего солнца у нее уже облезает кожа на голых плечах, а там грозно блистают нетающие снега!
Потом был перевал, Олег с облегчением вздохнул, машина ринулась по наклонной дороге как снаряд. Лишь через час бешеной гонки он снизил скорость: впереди показались ровные квадратики домиков. Женщины глазели во все глаза, такой архитектуры еще не видели, а Мрак заворчал, зло посмотрел на Олега.
Вскоре и женщины рассмотрели, что по обе стороны дороги мужчины, женщины и даже дети копали укрытия, окопы. Мрак ворчал сильнее, челюсти сжаты, на Олега смотрит укоризненно. Мол, у всего этого люда нет шансов уцелеть. Альянсники не пойдут ни пешком, ни даже на танках, пока здесь с самолетов все не будет перепахано на десять метров в глубину с такой тщательностью, что не выживет даже крохотная мышь. А если им покажется, что здесь может быть хоть одна зенитка, то сперва одними крылатыми ракетами изроют здесь все на глубину двадцати метров…
— Олег, — сказал он, наконец, — а может… это как-то отменить бы? За что им сражаться? За свою дикость?
— За свои души, — ответил Олег. — Не понимаешь?.. Таргитай бы понял. Человек — это не его счет в банке… Вернее, человек не состоит всего лишь из счета в банке, квартиры и ванны с подогревом, автомобиля с кондиционерами… Это еще и душа. А тот, кто этого не понимает, тот свою душу уже потерял. Мрак прорычал злобно:
— Но разве это война? Война — когда оба противника рискуют жизнью.
— Альянсники это войной не называют, — ответил Олег невесело. — Война ведь… это нехорошо.
— А как?
— Умиротворением… миротворческими миссиями… даже помощью.
— Помощью?
— Да. Всегда можно найти ублюдка, что попросит помощи против своего же народа. Профессиональные психологи, демагоги, политики и прочие… специалисты уже создали нужную дымовую завесу. Треть человечества уже верит, что альянсники здесь проводят чуть ли не спасательную операцию!
Миновав село, он увеличил скорость, но еще через четверть часа вынужденно сбросил. Дальше дороги были забиты беженцами. Навстречу двигались на старых бронетранспортерах и боевых машинах пехоты угрюмые исхудавшие люди. Мрак рычал и ругался, видя их автоматы и винтовки. У них нет шансов выдержать первую же ковровую бомбежку, когда мощным ударом с воздуха сметаются целые города. Они погибнут все до единого, а следующая волна штурмовых бомбардировщиков накроет колонны беженцев, холодно и расчетливо убивая будущих мстителей. Средства масс-медиа, которые по всему миру в руках альянса, преподнесут это как разгром вооруженных до зубов озверелых бандитов, что угрожают мировой цивилизации…
Женщины затихли, их щебечущие голоса оборвались, словно серебристые нити под ударом десантного ножа.
— Мир стремительно катится к тоталитаризму, — сказал Олег горько, — как раз этого я и страшусь. И против чего дерусь.
— Тогда ты взялся за безнадежное дело, — сказал Мрак. — Абсолютно! Есть вещи настолько неизбежные, что любой козе понятно. Даже деревенской! Какой бы ни сверхдемократичный режим, какие бы ни политики с крылышками… но при этих быстро растущих системах наблюдения, подслушивания, мониторинга общественного мнения самый что ни есть демократ становится диктатором! Можно ведь не кулаком по столу, это устарело, а сотней статей по радио и телевидению заставить всех встать в позу римлянина, завязывающего сандалии… Причем все встанут одновременно, уверенные, что эту гордую позу приняли добровольно, по велению внутреннего долга! Первой встанет так называемая мыслящая интеллигенция.
— С этой проблемой мир не сталкивался, — согласился Олег. — И когда я слышу какого-нибудь напыщенного придурка про опыт прошлого, хочется тут же размазать по стенам…
— Да, опыт прошлого теперь пасует, — согласился Мрак. — Кому, как не нам, это знать? Но, Олег, как ты собираешься, если по большому счету?.. Что бы ты сейчас ни делал, этот каток не остановить… Не Яфет, так без него эту башню достроят!
— Есть у меня и свои проекты, — сказал Олег. — Например…