Юрий НИКИТИН

БЕСКОНЕЧНАЯ ДОРОГА

Нам ли вымаливать милостей времени!

Мы -

каждый -

держим в своей пятерне

миров приводные ремни!

Маяковский, Облако в штанах

Когда утих надсадный рев двигателей, Роман с трудом поднял голову. Он
лежал в углу штурманской рубки среди обломков противоперегрузочного
кресла. По всему полу сверкали крохотные искорки разбитого стекла.

Он кое-как поднялся, его качнуло к стене. В глазах потемнело,
замелькали темные бабочки, а в голове послышались тяжелые бухающие удары.
Огромный кожух вычислительного комплекса зияет торичеллевой пустотой.
Траектометр разбит вдребезги. Рация космической связи - вдрызг.
Регенерационная установка - в щепки...

Внизу захрустело, словно он шел по кристаллам крупной соли. Посмотрел
под ноги - невесело скривил рот. Вот ты где, энциклопедия навигаторских
знаний... Белой мукой липнешь к подошвам космических сапог.

Перед внешним люком стоял недолго, выбор невелик. Либо задохнуться
как крыса в спертом воздухе, либо умереть от чужого, но успеть увидеть
новый мир... Люк заклинило, как только корпус уцелел, но все-таки вышиб,
ступил, покачиваясь от усталости, на трап. В грудь хлынула свежая волна
прохладного резкого воздуха.

Ноздри жадно втягивали запахи трав и диковинных цветов, обостренное
чутье услужливо указало направление, где наверняка озеро с пресной водой,
с зелененькими лягушатами и крошечными рачками... Конечно, такого быть не
может, это не Земля, но не мог отделаться от ощущения, что планета
удивительно похожа даже не просто на землю, а на его родную Харьковскую
область в районе заповедного Донца.

Корабль стоял на обширном лугу. Метрах в двухстах поодаль торчали
пучки черных, похожих на нефтепроводы труб. Тесно прижатые друг к другу
внизу, на вершине расходились, и странно было видеть там роскошный шатер
крупных зеленых листьев.

Роман спустился по трапу, не чувствуя восторга, голова еще гудит от
удара, вниз. Из-под ног прыгнул, трепеща яшмовыми крылышками, туземный
кузнечик, испуганно пикнул маленький зверек и метнулся опрометью к
ближайшей норке. Только и заметил Роман большие перепуганные глаза и
тонкий мышиный хвостик.

Вблизи странные черные трубы оказались совсем громадными. В синем
небе шелестели листья, гибкие стволы бесшумно, словно резиновые,
покачивались. Их влажные маслянистые бока лоснились, будто начищенные
сапоги, из пор выступали янтарные капли, играли на солнце блестками,
подманивая насекомых.

Внезапно совсем близко послышались голоса. Со стороны чудовищного
пучка растительных труб появились, словно вылезли из-под земли, странные,
похожие на зеленых динозавриков существа. Они нерешительно шлепали по
траве короткими толстыми ножками, почти утиными, на продолговатой голове
нелепо выступали выпуклые красные глаза. В ярких зрачках светились испуг и
недоумение, как показалось Роману, смешанные с острым любопытством.

Когда они безбоязненно подошли ближе, Роман, несмотря на боль в
черепе и чувство страха и безнадежности, ощутил, что сердце запрыгало как
мартовский заяц. В кротких глазах маленьких динозавриков светится нечто,
что Роман назвал бы разумом. И потому что до крика жаждется встретить себе
подобных, и потому, что в самом деле их мордочки кажутся хоть чуточку да
осмысленными. И пусть это не гипотетические Старшие Братья, на прилет
которых так уповают лентяи и бездари, но и просто разумной жизни еще не
встретил никто из разведчиков сверхдальнего поиска!

Жизнь, да не просто жизнь, хотя уже редкость, не так уж и много таких
планет найдено, а жизнь млекопитающих... да еще каких! Если в кротких
глазах маленьких динозавриков не разум, то что? Правда, ему часто
казалось, что собаки и лошади тоже разумны, только зачем-то скрывают...

Что за невезенье, пронеслось в мозгу рассерженное. Просто погибнуть -
готов, космонавты знают на что идут. Но если ли мука выше, чем погибнуть,
не успев сообщить о такой находке?

Они окружили его, попискивая, самый смелый рискнул пощупать застежки
на кованом поясе. Они едва достигали ему до середины груди, эти маленькие
динозаврики с человеческими глазами и короткими ручками.

"Глаза, как у Ники Стоянова, - подумал Роман невольно. - Трагические
глаза. А ноги словно тумбочки. Тяготение великовато, что ли?"

Вскоре все разбрелись, возле него остался только один. Динозаврик,
которого Роман решил называть Нозавром, если не ошибся, что "но" на
каком-то из старых языков значит "разум", тихо попискивал и смотрел ему
прямо в лицо. Потом отошел в сторону, оглянулся, вопросительно пискнул.

- Иду, - сказал Роман, - Я могу понять только как приглашение... Хотя
бы потому, что мне так жаждется. А что на самом деле... Ладно, только бы
не стоять на месте. Веди, Вергилий!

Нозавр медленно шлепал по траве смешными лапами. Желтые перепонки
между пальцами комично раздвигались при каждом шаге. Роман неторопливо
брел сзади, рассуждая вслух, дивясь и сожалея.

- Честно говоря, - продолжал Роман, - вас мало чем могу порадовать.
Бусы, спирт, табак и прочие атрибуты первооткрывателя не захватил. Кто ж
знал! Да и не Контактер я... Даже ваш праздничный стол не смогу украсить.
Отощал, сам видишь. Полет в гиперпространстве хоть кого измотает...

Он говорил и говорил, чтобы слышать человеческий голос - пусть свой
собственный, чтобы отгородиться от страшного одиночества. Разговаривал же
он дома со своим песиком Гришей. Тот даже все понимал, хоть все равно не
слушался. А то, что Нозавр понимает еще меньше Гриши, не беда. К счастью,
у примитивных народов невелик словарный запас, долго с изучением возиться
не придется. Если в саамом деле они... ну хоть чуть развитее настоящих
динозавриков.

- От моего корабля остались рожки да ножки, - говорил он в зеленую
спину, двигающуюся впереди, - и все потому, что влетел в сферу влияния
звезды-ловушки. Есть такие штуки в космосе, тяготение у них - дай боже,
даже кванты света не могут убежать. Звезда-невидимка! Все топливо сжег,
пока выбрался, на крохах дотянул до этой системы, а уж садился на вашу
планету бог знает на чем... Вот и сел. Все в лепешку,. одна голова
уцелела. Да лучше бы топливо сохранил! Голова космонавту - зачем? Мы ж все
еще проходим по военно-космическому ведомству...

Нозавр двигался медленно, и Роман успел рассказать о Земле,
прекрасных людях, галактическом содружестве и трудностях в космосе.
Выслушал Нозавр и лекцию о необходимости контакта Земли и Диксита, о
дружбе и взаимопонимании, о мире и великом единстве всех разумных существ.

Луг сменился полосой желтого крупнозернистого песка, а еще дальше
расстилалась спокойная гладь небольшого тихого озера. На горячем песке
нежились две крупные ящерицы.

- Нозавр громко квакнул, и пресмыкающиеся, торопливо шурша по песку
кривыми лапами, умчались в сторону зеленых зарослей. Нозавр посмотрел им
вслед и спокойно лег на песок, умиротворенно закрыв глаза.

- Э, приятель, - сказал Роман с недоумением, я конечно, понимаю:
разница в образе жизни, мышлении и прочем, что уточнять не берусь, сам
знаешь о чем я, но зачем все-таки привел меня сюда?

Меньше всего на свете он ожидал услышать ответ, но из-под ног
прозвучало:

- Ты можешь жить здесь. Живи здесь. Ты не умрешь здесь.

Он даже попятился, словно увидел перед собой черный силуэт кобры.
Телепатия? Чушь, никакой телепатии на свете не существует. Или Нозавр
сориентировался в хаосе чужих звуков и отыскал единственно нужные? Правда,
и на Земле где-то в Андах существовало племя прирожденных лингвистов,
которые в любых незнакомых языках легко находят эквиваленты, а ведь он
довольно долго распинался о Великой Миссии Человека. Но все равно это
странно и удивительно. А еще собирался изучать язык туземцев!

- Ладно, - сказал он, взяв себя в руки и решив не показывать
удивления. - Существовать я могу. Но, чтобы жить, мне нужно хотя бы
наладить передатчик связи. Если бы я умел считать быстро, как электронная
машина, я бы это сделал!

Нозавр поднял свою утиную голову. Роман вдруг ощутил, что не может
оторвать завороженного взгляда от спокойного пламени в круглых глазах. Все
тело охватила слабость, руки и ноги онемели, но - странное дело - не упал.
Вообще не мог пошевелиться. Под черепной коробкой стало горячо и больно,
словно по обнаженному мозгу побежали огненные муравьи. На мгновение заныли
зубы - и все разом прекратилось...

Нозавр спал на горячем песке, все четыре лапы разбросал в стороны.
Роман тупо посмотрел на зеленую спину, прислушался к затихающей щекотке в
глубинах мозга. Заболел? Очень некстати. Не хотелось бы подохнуть раньше
времени. При благоприятных условиях мог бы за десяток лет вычислить
направление луча, а для деталей передатчика разобрал бы и весь корабль. Но
что делать, если и двадцать пять не удастся умножить в уме, например, на
тридцать семь. Все делала электронная машина. Хотя... девятьсот двадцать
пять. Гм... А если двести тридцать два на сто двадцать пять?

Волосы встали дыбом, когда перед глазами сверкнула цифра: двадцать
девять тысяч!

Он покосился на спящего, потрогал дрожащей рукой лоб. Ну и ну! Прошло