Чтение 34–й страницы книги ~Гиперборей~

- Он будет счастлив... узнать о моей смерти... но еще больше - увидеть ее... и тем более смерть остальных...

Морш критически оглядел его с головы до ног:

- О бегстве мечтаешь зря. Я предусмотрел все. Действительно все! Я не великий маг Фагим, я не бессмертный Туран, но я - новое поколение магов. И не дурак.

Туран с неудовольствием бросил меч в ножны, похожие на расщелину. Он шагнул к Олегу. Злость исказила его лицо. Глядя в глаза пещерника, он вдруг ударил его по лицу. Голова Олега дернулась, он потемнел от боли - словно саданули бревном. Туран с еще большей ненавистью ударил с другой руки. Голову Олега бросило в сторону, скулу ожгло: каменный кулак рассек кожу и мясо, побежала струйка крови. Туран захрипел, начал бить справа и слева, голову Олега мотало из стороны в сторону. Брызнула кровь из разбитых губ, скулы были рассечены до кости, кровь уже заливала лицо, капала с подбородка, текла по груди.

Морш зашел сбоку, глядя на обезображенное лицо пещерника, зло оскалил мелкие блестящие зубы:

- В ваших преданиях герой лишь с третьего раза побеждает чудовище! Дважды я был бит, во второй раз вообще едва выжил... Но теперь пришел твой черед.

Олег прохрипел сквозь распухшие, залитые кровью губы:

- Правильно ли понял наши предания?..

Туран ударил его тыльной стороной ладони. Кровь брызнула во все стороны, алые капли повисли на груди Морша. Кровь теперь бежала и из разбитого носа пещерника. Волосы на груди слиплись, вокруг тугого пояса скопилась полоска крови.

Морш повел ладонями в воздухе. Гульча глубоко вздохнула, гордо выпрямила спину. На залитого кровью пещерника она старалась не смотреть, упорно отворачивала лицо, бросилась на шею Моршу. Тот обнял, прижал к груди, похлопал по спине:

- Все закончилось! Это всего лишь варвары. Народы, среди которых мы живем. Не привязывайся сердцем. Помнишь, в детстве ревела, когда резали ягнят? Но все-таки мясо ела.

Она ответила глухо, не поворачивая головы:

- Мужчины рождены для войны и гибели, но ребенка мне жаль.

- Ягненок, - напомнил Морш ласково. - Вспомни ягненка! Это всего лишь ягненок. Они не люди, это мы - люди.

Туран по его знаку подхватил Олега, зажал под правой рукой, под левую взял Рюрика. Панцирь князя затрещал, лицо побагровело, он стиснул зубы, сдерживая крик.

Туран вскарабкался к расщелине, втиснулся, задевая пленниками за выступы скалы. Олег ослабел от боли и потери крови, на земле за ним потянулась цепочка темных капель, кровавые полосы оставались даже на стене. Впереди Турана шел низкорослый воин, высоко поднимая факел. Ход круто опустился вниз, сзади грохотали подкованные сапоги - несли Асмунда, Рудого и Умилу с Игорем.

Туран поскальзывался на стертых ступенях, зло ревел. Затем ступени пошли широкие, стены ровные, покрытые толстым слоем серого мха. Воин с факелом остановился перед массивной железной дверью. Дверь была позеленевшая, покрытая ржавой окалиной.

Воин уперся ногами, надулся, с огромным трудом выдвинул два чудовищно толстых засова. Туран грохнул ногой в дверь. Из темного зева пахнуло холодным гнилым воздухом. Воин вошел в подземелье первым, зло ругался, его подошвы скользили по плесени.

Пол и стены, как и потолок из красного камня, вся темница вырублена в сплошной гранитной скале. Туран небрежно швырнул пленников на пол. Олег так ударился, что на миг потерял сознание. Очнулся от горячей крови в горле, закашлялся, выплюнул, пуская кровавые пузыри. Рядом, как бревна, побросали Рюрика и воевод, швырнули Умилу.

Олег натужился, сплюнул кровь, прохрипел:

- Туран... я убью тебя...

Туран понял, оскалил огромные клыки, что едва помещались во рту, проревел:

- Все... убить! Заратуштра... убить!

Красный чадящий свет метался по темнице, к гнили примешался запах крепкого пота, немытых тел и горящего дерева. Морш вошел в темницу последним, властно крикнул еще с верхней ступеньки от самой двери:

- Пещерника - к той стене! Цепи там готовы, ждут. Остальных связать потуже, посадить под стену напротив.

Туран распахнул пасть, проревел:

- Ковать?

Морш не сводил с Олега оценивающего взгляда:

- Да, лучше не рисковать. Скуй одной цепью, а цепь прибей к стене. Чтобы не дотянулись до этого... опасного...

Олега грубо вздернули на ноги, кто-то ударил ногой в спину, захохотал. Он смутно чувствовал, что на кисти надевают железные браслеты. В раскрытую дверь внесли походную кузню, заполыхал горн. Бухая молотами, пещерника приковали к огромным, как оглобли, железным штырям - те на вершок торчали из сплошной каменной стены.

Туран медленно поворачивал головой, проревел с удивлением в голосе:

- Змея Горыныча... Этот сильнее?

Морш щелкнул пальцами, бросил резкую фразу. Олег разом ощутил все тело: боль, ушибы, разбитые губы, рассеченное лицо. Он попытался шевельнуть руками. Цепи зазвенели, но кисти были прикованы к штырям намертво. Он скривился от острой боли, правый глаз заливала кровь с рассеченного лба, прохрипел:

- Мразь... все предусмотрел...

Морш спустился к нему вниз, внимательно осмотрел и потрогал цепи:

- Мы решили использовать эту темницу, когда узнали, что русины Рюрика вышли без него. Неплохо, верно? Признаться, сперва ты нас обставил. Неделю мы ждали выхода войска, потом догоняли, долго рыскали по всему побережью. Путаницу внес и драккар - мы решили, что все погибли и наши проблемы уже решены. Затем долго не могли понять, какой же дорогой пошли... Не самой короткой и безопасной, понятно, - на это не попались, но какой? Пришлось искать по всем направлениям. Потом я сообразил, что надежнее устроить засаду перед самыми воротами Новгорода! Их-то не минуете.

- Первые покушения... - прохрипел Олег, губы еле двигались, - были твои?

- Мои. Семеро Тайных не знали. Они и сейчас не ведают. Не радуйся, ты же знаешь их... Никто не поможет. Я убедил Фагима, что ты опасен. А Фагим сильнее остальных шести, вместе взятых. Мы объединили с ним усилия, и вот ты здесь.

- А Гульча?

Морш засмеялся:

- Гульча?.. Из нее выйдет хороший воин тайной войны. Сама невинность, верно?.. Но самые красивые змейки - самые опасные, ты прав.

Он пошел из темницы, уже на ступеньках остановился, всмотрелся в разбитое лицо пещерника, залитое кровью.

- А не прячешь ли ты чего в рукаве?

Туран грубо сорвал с Олега одежду. Олег плюнул ему в глаза кровавым сгустком. Туран с удовольствием ударил пещерника по лицу. Голову пещерника мотнуло, на стену плеснуло кровью, как из чаши. Олег бессильно уронил голову, обвис на руках. Из разбитого лица побежала струйка крови.

Туран потряс одежду, с недоумением проревел:

- Нету...

Морш поморщился:

- Я не это имел в виду. Ладно, оставь все как есть. Пещерники часто сидят голыми, как животные, в своих норах.

Он сделал в воздухе пассы, задвигались Рюрик и воеводы, застонала Умила. Морш вышел, ушли воины, дверь захлопнулась - толстая, несокрушимая. Слышен был грохот задвигаемых засовов. В стене в железной чаше полыхал смоляной факел.

В мертвой тишине громко расплакался Игорь. Гремя цепями, Умила неловко схватила его, прижала, крупные слезы катились по ее исхудавшему лицу. Асмунд оглядел цепь, он был скован между Рюриком и Рудым, угрюмо молчал. Его огромные кулаки бессильно упали наземь.

Рудый искоса посматривал на обнаженного распятого пещерника. Тот всегда держался незаметно, под плащом не особо разглядишь мышцы, хотя Рудый замечал массивные плечи, их ширину не укроешь, но сейчас потрясенно обнаружил почти распятого велета - мышцы, как сытые удавы, ни капли жира, грудь широка, а сам пещерник словно выкован из железа. Руки - корни столетнего дерева, пусти стрелу - отскочит, как от кондового дуба, разве что чешуйку сшибет. Только вместо лица - кровавое месиво, да на плечах ссадины, синяки, кровоподтеки: Туран, когда нес, задевал им о каменные выступы.

Умила начала стучать зубами. Асмунд, разогревшись от яростной схватки, не замечал холода дольше всех, наконец и он съежился, согнулся. Рюрик все отводил глаза от распятого пещерника, наконец посмотрел ему в глаза, невесело скривил рот:

- Отсюда уже не выбраться, да?

Олег уронил голову. Разбитые огромной ладонью Турана губы шевельнулись с трудом:

- Да... Нас перехитрили. Мы в их власти целиком и полностью. У нас не осталось в запасе никаких сил...

Рюрик проговорил уже безо всякой надежды:

- Ну хоть что-нибудь!.. Ты же волхв. Вещий волхв!.. Волхвы умеют больше, чем мы, простые и простодушные, как говорит Асмунд.

Олег качнул головой, голос его был мертвым, безжизненным:

- Я - бывший волхв, а против нас сильнейшие маги Востока! Они досягают мыслью в грядущее дальше, чем я. Мы были на Рюгене, а они уже готовили этот подвал... Мы едва-едва одолевали их простейшие ловушки на дороге в Новгород, а они уже мысленно видели нас в цепях. Здесь, в этом каменном мешке.

Долго сидели молча. Внезапно наверху заскрипели засовы, тяжелая дверь завизжала на ржавых петлях, распахнулась как от удара.

В дверном проеме появился человек в плаще с надвинутым на глаза капюшоном. Сзади высилась башнеподобная фигура Турана, еще двое держали факелы, шлемы и доспехи блестели. Морш, это был снова он, сказал насмешливо:

- Не люблю признавать кого-то правым, помимо себя, но ты прав! Попались надежно. Ловушки были расставлены заранее, опять ты прав.

Он медленно спускался, свет факелов странно блестел в черных глазах на мертвенно-желтом лице. Олег спросил с недоверием в голосе:

- Зачем тогда было посылать убийц по дороге?

- Иначе ты начал бы подозревать... А так, избегая простейших ловушек, угодил в самую главную! Точный расчет.

Двое воинов обогнали мага, торопливо подбежали к Олегу, ощупали цепи, осмотрели штыри, браслеты на руках пленника. Факелы подносили так близко, что едва не опалили свои носы, а Олег стиснул зубы - рассеченную кожу жгло, сильно запахло горелым мясом.

Один из воинов подбежал к Моршу, подал два перышка:

- Целы!.. И береста на месте.

Второй оглядел руки Олега:

- Не натерто! И шерстинки там, где прилеплены.

Глаза Морша удивленно расширились. Он сошел вниз, остановился перед распятым пещерником:

- В чем дело, Вещий?.. Я так много слышал о твоей силе! Даже не пробовал расшатать штыри?

Олег ответил усталым голосом:

- Я знаю свои пределы. Цепь несокрушима... Что ты хочешь?

Морш прошелся перед пещерником, Асмунд вытянул ногу. Морш споткнулся, резко обернулся, на лице мага был страх. Асмунд нагло расхохотался. Подбежал воин, ударил Асмунда рукоятью топора по лицу. Брызнула кровь, Асмунд повалился на пол, Рудый наклонился в другую сторону, удерживая друга общей цепью.

- У тебя осталась маленькая возможность остаться живым, - вдруг сказал Морш. - Ма-а-ахонькая!

- Предать ведарство, вернуться к магии? - спросил Олег. - А мои спутники будут жить?

Морш брезгливо оглядел пленников.

- Не все, - произнес он после паузы. - Быка и ловкача отпустим сразу, едва скажешь да. Женщина тоже не представляет ни ценности, ни опасности. А вот Рюрик и его сын... Эту веточку обрубим. Они - угроза всему цивилизованному миру.

- Тогда знаешь мой ответ, - прошептал Олег.

Морш посмотрел ему прямо в лицо. Олег некоторое время выдерживал взгляд мага, затем замигал, уронил голову. Морш усмехнулся.

Он пошел к выходу, там неподвижно стоял Туран. Воины последовали за Моршем, заученно загораживая его широкими спинами. Оставленный факел бросал на их кольчуги странный красноватый свет. На пороге Морш повернулся, бросил холодно:

- Казнят вас сегодня вечером. Кстати, он уже почти наступил... Без промедлений - вы опасны. Ребенка принесут в жертву.

Он заметил вопрос в глазах пещерника, но тот молчал, и Морш ответил сам, не упуская возможности ранить больнее:

- Глава Строителей занят, прибудет в последнюю минуту. Посмотрит на отсечение твоей головы, полюбуется ею на колу. Жертву принесет, естественно, сам. Кровь ребенка наполнит, как заведено по древнему ритуалу, жертвенную чашу... Сладка кровь самого опасного врага!

Туран грубо выдрал затихшего Игоря из рук оцепеневшей Умилы, хищно улыбнулся.

В глазах пещерника стоял отчаянный крик, голова бессильно упала на грудь. Морш победно ухмыльнулся, дверь за ним с лязгом захлопнулась, загремели засовы.

В мертвой тишине, нарушаемой лишь судорожными всхлипываниями вконец обессилевшей княгини, Рюрик произнес тяжело:

- Ладно, ребята... Простите, если кого обидел. Кто знал, что мы столкнемся с такой силищей? Святой отец знает его давно.

- Очень, - пробормотал Олег. - Первый раз столкнулись в молодости. Тартигай, Мрак и я тогда вышли из родного Леса. Сейчас Фагим, Глава Строителей, намного сильнее, чем был тогда... Он чудовищно силен, справиться с ним очень трудно. Придется умертвить, а я так не люблю убивать...

- А я так не люблю быть убитым, - сказал дотоле молчавший Рудый. - Святой отец, у меня задница затекла! Здесь пол неровный.

- Да, - произнес Олег, подумав, - пора.

ГЛАВА 29

Он выгнулся вперед, повис на цепях, с силой ударил голыми пятками в монолитный камень. Рудый оборвал речь, смотрел с недоумением. Рюрик опустил голову, даже Асмунд отвернулся - неловко было смотреть на безуспешные попытки, заранее обреченные на провал. Умила горько зарыдала.

Олег перевел дыхание, набрал в грудь воздуха. Он завис на цепях, расставил ноги пошире и ударил пятками в стену... Внезапно штыри, на которых держались цепи, со скрипом выдвинулись вперед. Посыпалась мелкая пыль. Пещерник ступил вперед, легко выдернул железные копья, в монолите остались две зияющие дыры. Не переводя дыхание, Олег сунул острый конец железного штыря между двух плит на уровне пола - сплошная стена на поверку оказалась не совсем сплошной. На его обнаженной спине вздулись чудовищные мышцы.

Камни хрустнули, раздвинулись. Олег залез в черную щель, волоча цепи и штыри, снаружи остались только голые ноги. Они дергались, упирались в пол, наконец Олег попятился, вылез. Рудый присвистнул: цепи остались в норе, в руке пещерника блестел зловеще изогнутый нож.

- Мне - первому, - сказал Рудый торопливо. - У меня затекло то место, где моя богатырская спина зовется по-другому!

Олег сунул лезвие между первым звеном и браслетом, нажал. Рудый перекосился, удерживая руку, казалось - вот-вот хрустнет лезвие, но с легким треском отломилось звено, цепь со звоном упала на камень. Рюрик и Асмунд смотрели радостными глазами, Умила перестала всхлипывать, отчаянная надежда засветилась в ее прекрасных глазах.

- Я видел, что прикидываешься, - сказал Рудый обвиняюще.

- Надо делать людям приятное, - прохрипел Олег окровавленным ртом. - Пока еще можно.

- Асмунд тоже чешет кабана, прежде чем... Нож отдай мне, я с тридцати шагов бью воробья в глаз!

- Не трогай воробьев, - сипло сказал Олег, он смахнул кровь с лица, - и я дам тебе пять таких ножей.

- Прямо сейчас?

- Не сходя с места.

Пока Рюрик и Асмунд, пыхтя, ломали булатным ножом склепанные кольца, Олег снова нырнул в черный лаз, вытащил одежду, две кольчуги, три меча, огромный топор с рунами на обухе и алмазом на конце рукояти, саблю, дротик странного вида с длинным зазубренным наконечником из голубого булата, пять швыряльных ножей с легкими сосновыми ручками, утяжеленными концами лезвий, острыми, как бритвы.

Рудый жадно ухватил саблю, руки его тряслись, согнул в кольцо, отпустил, вжикнул, рассекая воздух, провел ногтем по лезвию. Асмунд на четвереньках подкрался к топору, словно боялся спугнуть. Рудый наконец разжал пальцы, уставился вытаращенными глазами на драгоценные камни в рукояти:

- Чья это сабля?

- Скифа, сына Колоксая, - ответил Олег. Морщась, он с трудом натягивал на распухшее от кровоподтеков тело одежду. - Только это не совсем сабля... Бери-бери, он не будет против.

Асмунд ухватил топор, бережно провел ладонью по отполированной рукояти, покачал на руках, определил вес:

- Святой отец... Я начинаю верить в чудеса. Оружие, ножи... Одежка, что пришлась тебе впору, словно на тебя шитая!

- Ее на меня и шили, - ответил Олег. Он пощупал обезображенное лицо, стер заливавшую глаз кровь. Струйка крови сразу иссякла. - Я сам туда ее положил.

- Давно?

- Лет сто назад.

- Ну, это почти вчера, ты даже не потолстел. Что будем делать? Неужто наш полон предвидел?

- Еще бы! Умила, не плачь. Игоря должны зарезать ночью, когда соберутся на тайную требу Чернобогу. Иначе не выманить главного мага - Фагима... Он живет в Тибете. Никто на свете, даже остальные шестеро из Тайного Совета не знают, в каком он тайном месте!

Рюрик выбрал один из мечей - все три были разные по весу и длине, с хмурым, недоверчивым видом натянул кольчугу: чересчур легка.

- Святой отец, как выберемся отсюда?

Олег застегнул пояс, поднял с пола самый длинный меч - от лезвия шло сияние, словно меч по рукоять окунули в солнце. Олег с отвращением бросил меч в ножны. У Рюрика глаза расширились: он тоже брался за этот меч, но не сумел оторвать его от пола!

Рудый с хищно-восторженным видом побежал за Олегом по ступенькам. Губы его тряслись, он суетливо потирал руки, дергался, словно удачно бросил кости. Рюрик обнял за плечи бедную Умилу. Асмунд с топором наготове пошел следом. Он сожалеюще оглянулся на два меча, сиротливо остававшиеся на каменном полу.

Олег ответил хрипло:

- Без нас уберут.

А Рудый бросил с оскорбленным достоинством:

- Мы - пленники, а не слуги!

Олег ощупал железный брус над дверью, бесшумно снял. Рюрик и Асмунд обменялись встревоженным взглядом. Рудый заверил их повизгивающим от нетерпения голосом:

- Мы умеем, умеем!.. Уже делали.

Пещерник присел, пальцы правой руки подсунул под дверь, левой уперся в набитые толстые железные полосы. Дверь медленно начала подниматься, обнажились толстые петли. Рудый покачивался в нетерпении, сабля дрожала в его побелевших пальцах. Пещерник неслышно снял дверь, быстро развернулся с нею боком. Рудый проскользнул мимо, как гончий пес, бешено ударил концом острия в широко распахнувшиеся глаза стража, мигом развернулся в другую сторону и полоснул второго по горлу. Запоздало увидел толстый железный воротник, но сабля просекла железо как лист лопуха, кровь из горла вырвалась дымящейся струей. Рудый оглянулся на первого, отшатнулся - тот упал мимо, из разрубленной головы хлестала кровь.

Олег опустил дверь, устало толкнул к стене. Все побежали за ним по вырубленному внутри Черной горы коридору. Асмунд угрюмо оглядывался, хотел на всякий случай затащить стражей в темницу, спрятать, закрыть двери. Олег внезапно насторожился, быстро затолкал всех в широкую темную нишу. Послышались тяжелые шаги, голос:

- Неужто получим по тыще золотых? Большое дело затеяли!

- Большое, - согласился второй голос. - Но кто за малые деньги послужит Чернобогу?.. Говорят, сам Фагим прилетит! Теперь уже точно.

- На драконе?

- Кто их, магов, знает.

Пахнуло запахом немытых тел. Голоса удалились, затихли, и Олег снова побежал, прислушиваясь одновременно к тому, что делается впереди и сзади, где Рюрик почти на плечах тащил вконец ослабевшую Умилу.

Рудый держался к Олегу близко, постоянно натыкался на него, как на каменную стену. В дальних отблесках факелов он жадно всматривался в суровое обезображенное кровоподтеками лицо, стараясь понять, как пещерник угадывает, кто и где в этом переплетении коридоров и ходов. Слишком точно выбирает в темноте дорогу, пережидает темные фигуры стражей, заставляет вовремя перешагивать видимые только ему ловушки.

Рудый зашептал ему горячо в спину:

- Вон там ступеньки наверх!

- А вон вниз, - ответил Олег. - Туда ближе.

- Да что считаться! Чегой-то к солнышку потянуло, сам дивлюсь...

Олег сорвал со стены факел, побежал вниз. Огромный меч за его плечами казался приросшим к спине, внизу было темно, сыро, скользко. Рудый поспешил следом, шепча заклинания, где часто упоминались его незадачливые родители, мать Ящера, Чернобог и все ящерята. Ноги соскальзывали с крутых ступенек, стертых посередине, словно один человек или нечеловек ежедневно ходил по ним сотни лет. Сзади слышалось тяжелое дыхание Рюрика, он держал Умилу на руках.

Они выбежали в длинную мрачную пещеру с низким сводом. Два факела скудно освещали грубо обтесанный стол из камня, в темных нишах блестели оскаленные черепа. В дальнем конце виднелась железная дверь, из-за нее слышались грубые голоса.

Олег с разбега ударил плечом. Массивная дверь заскрежетала, посыпалась крупная каменная крошка, и огромная железная плита с тяжелым грохотом обрушилась вовнутрь. Там в небольшой пещере за столом дремали шестеро воинов. Вскочили, ошеломленные, опрокидывая лавки, торопливо схватились за оружие. Олег прыгнул, как огромный зверь, его чудовищный меч рассек дубовый стол вместе с упавшим на него воином в полных доспехах.

Рудый и Рюрик влетели следом, словно их внесло ветром, лишь Асмунд споткнулся о дверь, с грохотом растянулся на ней. Спертый воздух наполнился криками, воплями, руганью, звоном железа. Умила замерла на пороге, ей под ноги шлепнулась срубленная по локоть рука в кожаной рукавице, еще сжимавшая обломок сабли. Со звоном раскатились по камню железные шлемы, иные - вместе с головами.

Асмунд, тяжело дыша, вытер рукоять топора о ближайший труп, пробурчал с гордостью:

- Сокол с лету бьет, а эти вороны и сидячих не поймают.

Рудый выдернул саблю из груди последнего сраженного стража, весь как мясник, забрызганный кровью, хищно блеснул глазами:

- Унянчили дитяток, и не пикнули... Ну, кто там еще? Выходи, с дурной рожи и нос долой!

Внезапно проревел густой бас:

- Я здесь!

Загораживая выход, высился тяжелый гигант в булатных доспехах - Туран. Толстая кольчуга блестела в свете факелов, каждое звено с обручальное кольцо, на голове толстый шлем, похожий на котел, а широченные плечи и необъятную грудь укрывали харалужные пластины. В руке Турана зловеще блестел меч величиной с весло, в другой руке держал огромный, как дверь, щит.

Рудый попятился, сказал обиженно:

- Что за народ, пошутить нельзя!