железной рукавице вогнал шлем говорившего в плечи. Воин повернулся к
пришельцам, лицо было грозное, с пылающими очами, крикнул громовым
голосом:
блеснули острые копья. Воин выгнулся от предательского удара, быстро
повернулся и ухватил одного за горло, но второй налег на копье, и дерзкий
рухнул с высокой стены, увлекая жертву.
грохнулись в вытоптанную землю. Наверху была суета, снова торопливо
крикнули: "Сейчас, сейчас...", ворота начали открываться. Заскрипело,
загремели цепи, подъемный мост пошел вниз как гигантская челюсть. Вход
открывался темный, тесный.
люди, потом поедем мы.
острую боль в сердце, что стиснул челюсти, чтобы не выдать себя криком.
Выдавил сквозь зубы:
ров был глубок, заполнен водой, со дна просматривались сквозь мутную воду
острые колья. Над воротами в башнях были узкие отверстия для арбалетчиков,
а немного погодя виднелись еще одни ворота. Томас нахмурился, подозревая
предательство, но створки тех ворот медленно пошли в стороны.
мелькали над головами, перечеркивали ясный свет солнца. Больше всего ворон
вилось над угрюмой башней, что одиноко высилась на темной стороне замка.
Таких башен было четыре, но от южной веяло злом, могильным холодом.
суровое, в шрамах, глаза бывалого и опытного рубаки -- холодные,
прицельные. Рядом с ним и за его спиной маячили еще с десяток, все в
неплохих доспехах и с боевыми топорами, но Томас обращал внимание только
на этого человека, в глазах которого были достоинство и верность своему
сюзерену.
Мангольда. Замок вверен в мое распоряжение.
всеобщем воинском сборе я провозглашен королем. Со мной лучшие из рыцарей,
достойнейшие представители знатнейших родов королевства. Я приехал
повидать Клотильду. Сам Сатана не сумеет мне помешать сделать то, ради
чего я приехал.
другие!
размером с потолочную балку. Голос его был свиреп как у сарацина перед
боем за торжество веры ислама:
кто противится воле короля, умрет!
знатнейших рыцарей. И хотя я сам предпочел бы другого короля, но сейчас
говорю: добро пожаловать во владения Мангольдов, где неделю тому
прекратился древний род этих великих воинов!
хотя смотрели зло, угрожающе, позвякивали мечами и топорами. Томас слез с
коня, швырнул поводья в лицо Малькольму. Часть рыцарей спешилась вслед за
королем, другие зорко посматривали по сторонам, выискивали засевших
арбалетчиков. Макдональд с высоты седла критически оглядел сэра
Малькольма:
ухом не моргнули! И не трясите мордой лица, если хотите и дальше сохранить
какую-то власть и влияние.
уже на ступеньках. Сзади топали трое или четверо рыцарей. Томас бросил
через плечо встревожено:
Клотильдой, мерзновеннейшей из ведьм, но пропустил меня свободно!
по винтовой лестнице. Олег, хоть и не тащил на себе два пуда железа, едва
поспевал: Томас как горный козел прыгал через две ступени. Рыцари сразу
отстали так, словно шестой день взбирались на Мировое Дерево.
сгорбленная фигурка священника, тот сидел на корточках. Обе руки бережно
прижимали к впалой груди толстую книгу в латунном переплете. Увидев
взбегающих вооруженных людей, испуганно вскочил, побелел лицом.
глубокодонная рыба.
на дверь. Олег уловил слабый запах серы, горелой смолы.-- Но она... гонит
меня...
крик ворон, пахнуло дымом, донесся далекий сдавленный хохот, слабый стон,
скрежет. Потом в полумраке прорисовалось окно, но по ту сторону так часто
мелькали черные тени, что Томас не сразу разглядел широкое ложе с
роскошными звериными шкурами, расшитыми подушками. Олег вошел следом в
тесную комнату, стены круглые, окна забраны железными решетками. На ложе,
только сейчас разглядел, иссохшая безобразная старуха с крючковатым носом,
щеки впали, выпученные глаза с ужасом смотрят в потолок. Руки дергаются,
пальцы мнут шкуру с такой силой, что слышится скрип.
а из высохшей груди вырвался глубокий вздох. Веки начали закрываться.
Томас вскрикнул:
за это...
ползущей гадюки, и Томас умолк на полуслове.
Откровения... меня сжигает...
кости самоубийц из чужих гробов... за что не найду покоя в своем...
говорит, что раскаяться можно и в последний миг жизни.
обрызгайте мой труп, тогда мне будет нипочем... И гроб мой окропите... И
саван... и черный весь покров... А гроб из толстого свинца, семью толстыми
обручами оковать... внести во храм и пред алтарем прибить к помосту на
штырях железных... еще и цепями приковать толстыми, как змеи... И цепи
тоже окропите... И пусть священники три дня и три ночи кряду читают
заупокойные о моей душе... чтоб сорок на хорах... и свечи чтоб горели...
обнаглела, хоть это и ее замок, но такие почести разве что епископу, да и
то не всякому, а разве что близкому друге папе...
чтоб заперта во храме дверь была... Чтоб воскуряли фимиам во славу бога...
чтобы все двери и окна крепкими запорами... до восхода солнца... Всех
священников одари... пусть поют трое суток... И тогда все -- твое! Земли
Мангольдов, замок, подвалы...
Томас хмуро кивнул, отступил на шаг, указал калике взглядом на ведьму.
Олег покачал головой, брезговал или боялся покойников, и тогда из-за спины
Томаса выступил неустрашимый Макдональд, провел ладонью по лицу ведьмы. Ее
веки опустились.
боится ведьмы.
он и дорогу в тумане... Ваше величество, вы в самом деле проявите такую
неразумную щедрость?