Чтение 104–й страницы книги ~Святой Грааль~

Олег покачал головой:

-- Я теперь ни в чем не уверен. Правда, второй раз так внезапно
захватить себя не дам.

-- Но ты... сэр калика, не обижайся, но как я могу быть уверен, что
это не они тобой сейчас руководят? Когда бесы овладевают человеком, могут
делать с ним все, что хотят! Бывает, сам не знает, что одержим бесом!

Олег не спускал с него глаз, привычно зеленых, в которых была боль:

-- Сэр Томас, тебя не зря назначили вожаком рыцарского отряда! Я
думал, ты лишь храбрый меднолобый, но ты не дурак. Нет, я бесом не
одержим. Доказать не могу, но если не развяжешь, я скоро умру от застоя
крови. Веревки очень тугие, сэр Томас.

-- Ты чересчур силен, -- возразил Томас, чувствуя себя виноватым.

Он торопливо развязал узлы на руках калики, вместе освободили ноги и
тело. Томас заботливо привязал калику толстой веревкой вокруг пояса,
другой конец он заблаговременно закрепил на гребне. Калика лишь
усмехнулся. Он посматривал на рыцаря с уважительным удивлением.

Олег морщась растирал опухшие члены, Томас разминал ему синие от
затекшей крови ноги. Один раз отвлекся покормить дракона, а когда
вернулся, калика сказал с насмешкой в голосе:

-- Что ж ты жрешь сырую печень? Разве ваша религия не запрещает есть
с кровью?

-- Я христианин, а не иудей, -- ответил Томас с достоинством.-- Это
они даже хлеб обрезают и выбрасывают, ежели собственная кровь из десен
попадет на крошку!

-- Ах да, -- ответил калика устало, -- я спутал вас, христиан, с
хазарами... Сэр Томас, я еще не встречал такого отважного человека!
Просыпаюсь, а он сидит на горбу дракона и жрет мясо, которое предназначено
дракону!

-- Делать-то больше нечего, -- ответил Томас оправдываясь.-- Зверь
летит правильно, ты спишь, женщин и вина нет, до корчмы далеко, а мне
холодно и страшно...

-- Неужто страшно? -- изумился Олег. Глаза его смеялись.

-- Еще как, -- признался Томас. Он зябко передвинул плечами.-- Это
вы, язычники, всяких летающих жаб видели, а для меня, воина войска
Христова, этот странный зверь в диковинку!

-- Тем не менее ты сидишь у него на холке и жрешь.

-- Нужда, -- проворчал Томас, -- научит калачи есть, как однажды
сказал один мой друг и побратим из Скифии, то бишь Руси.

Олег устало откинулся, привалившись спиной к широкому гребню, лицо
его было все еще мертвенно бледное. Он сказал:

-- Мы уже сократили четыре дня...

-- Четыре? -- изумился Томас.

Он порозовел, надежда слабо затрепыхалась в сердце. Олег прикрыл
глаза, как смертельно измученный человек, прошептал:

-- Взгляни вниз... Мы уже над петлей реки Дон...

-- Дон? -- встрепенулся Томас, не веря своим ушам.-- Я еще не летывал
в этих краях, сэр калика!.. Мне сверху узнавать непривычно... пока что.

-- Дон... только не англицкий, не славянский... везде, где прошли
скифы, общие предки, реки назывались Дон... либо, как искажено ныне
живущими племенами: Дно, Днепр, Днестр, Донегол...

Голос оборвался, он заснул на полуслове. Томас вздохнул с
облегчением, не хотелось признаваться, что шея онемела от нечеловеческих
усилий держать голову прямо, не давая взглянуть вниз в эту жуткую бездну.
И так душа скребется в пятках, вот-вот вырвется на свободу! Поспешил
доблестный сэр калика похвалить за отвагу, так не признаваться же в
трусости? Надо держать рыцарскую честь высоко.

Он посматривал на страшную рогатую голову, что рассекала воздух всего
в трех-четырех шагах впереди. Почудилось или дракон в самом деле начинает
поворачивать голову? И почему дергается уголок хищной пасти?

Калика проснулся через час, порозовел, в тусклых глазах появился
блеск. Зябко передернул плечами:

-- Не учли, надо бы пару одеял... Впрочем, где их взять? Летим все
так же?

-- На северо-запад, -- ответил Томас, сдерживая щенячью радость, что
калика проснулся, и теперь можно большую часть забот переложить на его
плечи.

-- Ты хорошо знаешь карту, -- сказал калика с уважением.

-- Зачем мне мелочная карта, -- ответил Томас надменно, но ощутив,
как жаркая кровь начала приливать к щекам, поспешно нагнулся, перевязал
узлы на мешках с мясом.-- Я смотрю на солнце!

Олег восхитился:

-- Сэр Томас, ты прямо как древние витязи, что летали на драконах!

-- Они что же... воевали, как на конях?

-- В самую точку!

Томас с содроганием смотрел на затылок дракона, помня, какая у него
морда, какие зубы:

-- А почему перестали?

Олег подумал, отмахнулся небрежно:

-- Народ стал иным... К тому же драконы -- это большие жабы с
крыльями. Когда сытые, дремлют, а когда голодные -- хватают на поле боя
всех без разбора. Для них нет своих или чужих.

Дракон внезапно сделал крутой вираж. Томас с проклятием уже привычно
вонзил в щель между плитами меч, придержал навалившегося на него Олега:

-- Перекормил дурака!.. Резвится...

Олег молча посматривал на сердитого рыцаря. Дракон пару раз хлопнул
крыльями, снова распластал во всю ширь, а Томас с воплем полез по загривку
к торчащему между пластин кинжалу: солнце светило прямо в глаза.

Когда он, выровняв путь, вернулся к калике, они прижались друг к
другу, пытаясь сохранить остатки тепла. Томас подумал о шатре, но ветер
сорвет как пушинку, к тому же проворонишь, когда дракон возжелает есть. Он
непроизвольно пощупал мешки с мясом. Олег сказал сонно:

-- Холодно, потому жрет чаще. В жару -- раз в сутки. Одного быка, не
больше.

Когда начало теплеть, что означало близкую землю, дракон свирепо
ударил крыльями, и Томас уже привычно сжав зубы, вцепился в роговые
наросты. При каждом хлопке озябшие пальцы едва не разжимались, его то
подбрасывало, то вжимало в костяную спину с такой силой, что глаза лезли
на лоб как у рака. Кишки выдавливало наружу, а пальцы едва не
расплющивало... тут же ноги отрывались, повисал на кончиках пальцев и на
веревке, заранее напрягаясь, ибо в следующий миг дракон рванется вверх,
его бросит на твердую драконью спину.

Наконец крылья растопырились во всю ширь, развернулись, как слоновьи
уши. Томаса перестало швырять, как утлый кораблик в бурю. Олег пережидал
смиренно, он был калика и отшельник, а Томас вздохнул с облегчением и
перекрестился, следя за тем, чтобы незримым крестом не задеть летающего
зверя.

-- На коне лучше, -- вздохнул он тоскливо.-- Святая земля, да такая
твердая!

-- А пешком, с посохом в руке? -- добавил Олег.-- Идешь потихонечку,
даже жучка и бабочку -- божьи творения -- рассмотришь. Со встречными
поздороваешься, о великой Истине мыслишь... Вокруг божий свет: степь,
леса, поля, коровы...

Он вытер слезы, выступившие от резкого встречного ветра. Томас
наконец-то начал посматривать вниз, где в немыслимой бездне очень
медленно, почти не двигаясь, проплывали зеленые бугры гор. Стиснул зубы,
сказал дрогнувшим голосом:

-- Уверен, что догнали четыре дня?

Олег вытянул шею, едва не свесился с дракона, сказал задумчиво:

-- Пять... Шестой пошел.

-- Шестой? -- ахнул Томас.

-- Дракон поднялся очень высоко, -- объяснил Олег. Вон там движется
темное пятно, это половцы или куманы, кочевое племя хана Степана. Для них
наш дракон выглядит то ли жаворонком, то ли соколом...

Внезапно гигантская голова повернулась, на Томаса взглянули жуткие
глаза, каждый размером с таз, костяные наросты над глазами сумрачно
блестели, из ноздрей с шумом вырывались клубы пара. Дракон распахнул
широкие челюсти, небо и язык в обрамлении белых как сахар зубов пылали
ярко-пурпурным. Томас засмотрелся в жуткий туннель, стены красной глотки
блестели мокрым, как покрытые слизью.

Его толкнуло в плечо, мелькнула рука калики с ломтем мяса. Хрястнуло,
будто столкнулись скалы, туннель исчез, теперь на Томаса смотрела тупая
морда то ли жаворонка, то ли сокола. Челюсти подвигались, тут же пасть
распахнулась еще шире. Томас опомнился, забросил несколько ломтей, и
дракон величаво отвернулся, не переставая равномерно перетирать еду,
словно корова жвачку.

-- Здорово? -- спросил Олег с мрачным весельем.

-- Великолепный зверь, -- ответил Томас искренне.-- Каких только
чудес Господь не творит! Но это еще что... Я в своих странствиях видел
совсем уж дивных чудищ! Один был ростом с трех быков, поставленных друг на
друга, только раз в пять тяжелее, уши висят по бокам как кожаные плащи,
изо рта торчат клыки -- поверишь ли! -- в руку длиной, а нос как кишка,
даже длиннее. Кишкой ломает ветки и жрет! С земли поднимает, не нагибая
голову, всякое нужное и тоже жрет!.. Поверишь ли?

-- Много чудесного на свете, -- ответил Олег уклончиво.

-- Но самое чудесное, что тамошние люди пошли дальше, чем твои
древние витязи! Научились на тех зверях ездить, пахать, таскают на них
огромные камни, толстые бревна, а держат их, как наши крестьяне коней или
коров! В сараях, загонах, на выпасах. Кормят даже не вволю, а лишь бы не
подохли.

Под ними костяные пластины терлись одна о другую, поскрипывали,