Чтение 61–й страницы книги ~Святой Грааль~

Он улыбнулся далеким воспоминаниям. Томас еще подивился -- вороты
должны быть каждые с гору, чтобы натягивать чудовищной толщины цепь через
море. Да и какие сказочные кузнецы сковали?

Калика лежал навзничь, глаза закрыты, словно мирно спал, однако
пальцы правой руки безостановочно перебирали обереги, ощупывали, подолгу
задерживались на той или иной фигурке... Томас помрачнел. Если калика
прав, за чашей в самом деле зачем-то охотятся Семеро Тайных владык мира,
то вряд ли найдется на свете цепь, которой можно от них отгородиться.

Вечером Томас вздумал навестить рыцарей-крестоносцев, в
Константинополе расположились два рыцарских ордена, заняли целый квартал.
Олег скривился, но спорить не стал -- отправился в корчму в одиночку. На
пороге комнаты посыпал, уходя, пылью, а в дверную щель сунул шерстинки из
волчьей шкуры.

Томас глядел на калику встревоженно, вернулся к постели и повесил на
пояс кинжал в дополнение к огромному мечу, который зацепил за спиной. Он
был в полном вооружении, но по улицам столицы расхаживал куда более
странный и причудливый люд: от полуголых и почти голых невольников из
южных стран до одетых в меха жителей северных островов.

Олег в одиночку сидел за угловым столом, стараясь держать в поле
зрения все помещение. Пили и веселились наемные солдаты, мелкие вожди
дальних и ближних племен, приехавшие заключать договоры о мире, не менее
откровенно пировали купцы и перекупщики, и уж совсем на показ гуляли
неприметные личности, серые как мыши, в которых невозможно заподозрить
угрозу даже цыпленку. Они казались занятыми только собой, лишь Олег
замечал да, возможно, хозяин корчмы знал, кто они на самом деле: люди,
которых боятся даже бесстрашные полководцы императора, закаленные во
многих битвах и сражениях, -- шпионы базилевса.

-- Скучаешь, вождь?

Словно бы, споткнувшись, на плечо ему оперлась ярко накрашенная
девушка -- молодая, сочная, в короткой игривой одежде и с глубоким вырезом
на груди. Глаза с профессиональным и просто женским интересом окинули
цепким взглядом могучую мужскую фигуру, обнаженные плечи.

Олег похлопал ее по руке с нежной белой кожей, не знавшей работы,
кивнул на лавку рядом:

-- Садись. Что пить будешь?

Она с готовностью села, засмеялась, показав ослепительно белые зубы:

-- Я вижу, вождь, ты уже бывал в нашем роскошном свинарнике?

-- Заметно? -- удивился Олег.

-- Еще бы! Не раскрыл рот, не вскочил, не кинулся сразу лапать... Как
будто все давно знакомо.

-- Я бывал здесь, -- подтвердил он.-- Кстати, меня зовут Олег.

-- Меня Елена. Я здесь работаю.

-- Хороший день сегодня?

Она мило наморщила носик:

-- Не очень. Клиенты либо бедные, либо жадные, либо слишком...
противные.

Он взглянул остро:

-- Ты привередлива?

Она весело засмеялась, кокетливо сощурила глаза:

-- Как когда. Если удается, почему нет? В других городах приходится
принимать всех, даже пьяных солдат, а в Константинополь купцы прибывают
каждый день по тысяче в одни ворота. Сегодня у меня еще никого не было, я
хочу начать день приятно.

Олег махнул слуге, тот заторопился с кувшином вина и двумя
хрустальными стаканами.

-- Ты начинаешь день, когда я уже заканчиваю, -- заметил он.

-- Я ночная птица, -- ответила она легко.-- Но, надеюсь, ты не скоро
его закончишь на этот раз!

Он отхлебнул вина, уловив скрытый смысл, за игривым -- зловещий,
налил ей, отметил, как она взяла стакан, коснулась губами края, как
сидела, держала ноги, в то же время проговаривая про себя сказанное ею,
заставляя перед мысленным слухом говорить громче и тише, басом и совсем
тонким голоском. Что-то в ней таилось иное, чем натура простой продажной
девки. Чересчур правильно строит фразы, слова выговаривает чисто, даже
слишком красива для девки в заведении такого уровня. Красивые и умные
шлюхи не задерживаются в портовых кабаках с пьяными матросами, отдаваясь
на охапке гнилого сена, -- быстро карабкаются вверх, некоторые уже стали
императрицами, как несравненная Феодора. Или эта красавица в начале пути?

Она весело щебетала, выщипывала самые упругие виноградины из крупных
гроздей, с удовольствием вонзила острые чистые зубки в огромный персик,
брызнула соком, засмеялась. Глаза ее блестели, на щеках под слоем грубых
румян играл яркий натуральный румянец.

Когда опорожнили кувшин до половины -- Елена пила совсем мало -- Олег
бросил на стол золотой динар, поднялся:

-- Пойдем?

Она легко поднялась на ноги:

-- Почему нет?

Олег, напрягшийся, как перед прыжком в холодную воду, заметил и
странно ускользающий взгляд хозяина, и двух угрюмых купцов, которые среди
огромной разномастной жрущей и галдящей толпы одновременно умолкли и
сдвинули головы, чтобы искоса проследить за ним.

Они поднялись по широкой деревянной лестнице со скрипучими
ступеньками. Олег пропустил Елену вперед, словно для того, чтобы
полюбоваться ее сочным телом и разжечь в себе похоть, похохатывал и шутил
громко, глаза же ловили изгибы стройного тела, слушали музыку движений,
замечали гибкие мышцы, умело укрытые округлыми женскими формами. Елена,
глупо думать, что ее в самом деле так зовут, не из тех, кто поднимается со
дна до покоев базилевса -- уже рождена наверху и явно воспитывалась под
присмотром нянек, учителей, массажистов, лекарей и знатоков правил
поведения двора, простонародья и варварских вождей.

В его тесной комнатке она бросила быстрый взгляд на окно, с интересом
потрогала пальчиком рукоять огромного меча, что стоял в углу возле
изголовья постели. Створки окна подрагивали, в комнату врывался холодный
ночной воздух. Елена поежилась. Олег сделал шаг к окну, намереваясь
закрыть. Елена живо вскрикнула:

-- Погоди, у меня есть лучше идея!

Соблазнительно улыбаясь и глядя ему в глаза, она замедленными
движениями начала развязывать широкий шелковый пояс. Ее полные спелые губы
изогнулись в обещающей улыбке, глаза смеялись. Олег улыбнулся в ответ, уже
все поняв.

Елена подошла к окну, теми же замедленными движениями повязала пояс
на крючки, не давая створкам распахнуться. Олег с удовольствием смотрел на
ее гибкую фигуру с тонкой талией и широкими бедрами на длинных стройных
ногах, тем более что она ожидала от него именно такого пристального
взгляда и учащенного дыхания.

Повернувшись, она сказала все еще улыбаясь:

-- Думаю, так будет лучше...

Даже дураку, который не рассмотрел бы ее пояс, хорошо видна ее фигура
на фоне освещенного окна.

Олег сел на краю ложа, чтобы быть ближе к двери, не пропуская шорохи.
Елена все еще стояла у окна. Олег сказал мирно:

-- Чем ты занималась раньше, Елена?

В ее красивых глазах мелькнуло удивление:

-- Ты хочешь поговорить?

-- Разве ты сама этого не хочешь?

-- Да, конечно!.. Но я слышала, что северные гости города почти не
отличаются от зверей: сразу тащат в постель!

Олег улыбнулся:

-- Теперь ты ждешь, что я начну доказывать обратное и проболтаю с
тобой о философии всю ночь?

Она весело захохотала, запрокидывая головку, обнажая прекрасную белую
шею, созданную для поцелуев:

-- Я была бы серьезно разочарована!

-- Тогда иди ко мне, -- позвал Олег.-- Займемcя любовью, а в
промежутках... если они будут, -- поговорим о философии.

Она кивнула, смех еще дрожал в ее лучистых глазах, медленно шагнула к
нему и медленно, стоя перед ним, начала снимать платье. Олег держал на
лице выражение восхищения ее юным гибким телом, но весь был на кончике
ушей. Деревянные половицы в коридоре поскрипывали все громче и ближе.

Елена тоже услышала, губы раздвинулись шире, а глаза раскрылись
обольстительнее. Она уже держала рубашку в одной руке, смотрела дразняще.
Олег сказал быстро:

-- Кто-то подходит к двери! Быстро спрячься вон за той дверью.

Она широко распахнула глаза:

-- А что там?

-- Там кладовка, -- ответил он нетерпеливо.-- Тесно, но ты побудешь
там недолго. Я отделаюсь от друга, с которым приехал, это наверняка он.

Она с негодующим видом пошла к двери кладовой, фыркая, провоцирующе
двигая бедрами -- рубашку по-прежнему держала в руке. Как мозговая
косточка перед носом пса, которого ведут на живодерню, подумал Олег...

Она скрылась за дверью, Олег задвинул щеколду, быстро швырнул плащ на
лук и колчан со стрелами, провел кончиками пальцев по рукоятям ножей.

В дверь громко постучали. Олег торопливо плеснул вина прямо на стол,
разбросал остатки еды, крикнул хриплым недовольным голосом:

-- Кого леший носит ночью?

Из-за двери донесся веселый полный жизни мужской голос:

-- Какая ночь, дорогой?

Олег неторопливо потащился к двери, грузно топая, подволакивая ноги.
Долго возился с запором, громко ворчал, изображая пьяного варвара. В
коридоре стоял крепко сбитый мужчина в легком доспехе, прокаленный ветрами