сдачи!
уже оглядывался от дверей, Томас выскользнул следом, зажмурился от яркого
света -- в коридоре два светильника. Калика скользил как тень, на ходу
швырнул связку ключей под тяжелые ворота -- оттуда вытекала широкая струя
нечистот. Послышалось испуганное восклицание, зашлепали босые ноги.
взялся не знаю...
сил едва хватало, чтобы поспевать, застывшие ноги не хотели повиноваться.
твой конь.
позволяющая выйти из замка во двор. Возле двери на опрокинутом бочонке
сидел грузный латник, откинувшись на стену. Красноватый свет факела
блистал на шлеме, железных пластинах, на плечах и коленях, на широком
лезвии топора. Красногубый рот раскрывался, но тут же страж вздрагивал,
обводил коридор подозрительным взглядом, дремал снова. Под железными
пластинами был толстый кожаный доспех, длинные темные волосы падали на
плечи, защищая шею от сабельного удара. Топор лежал поперек колен, а щит
поблескивал рядом, прислоненный к стене.
кончик лезвия, словно проверяя вес, ухватил за рукоять. Томас смотрел
непонимающе, а калика качнулся, внезапно коротко и очень быстро взмахнул
рукой. В дымном свете вдоль коридора блеснула слабая молния. Погасла, но
латник перестал вздрагивать, голова его опустилась, упираясь подбородком в
грудь.
торчала рукоять ножа, из-под нее стекали две тонкие темные струйки. Калика
на бегу выдернул нож, подхватил топор латника. У самой двери остановился,
вытер окровавленное лезвие о клочок материи.
сидело двое латников. Калика, как заметил Томас, в бессилии сжал кулаки,
прошептал что-то вроде: нет, не надо больше убийств, все мы путники в
ночи, или какую-то подобную глупость.
другой ходил взад-вперед, зевал, тер кулаками глаза.
второй страж раздраженно занес ногу для пинка, но спящий выглядел как
сытый бык, и он передумал, подошел к зарешеченному окошку к стене
напротив. Подпрыгнул, уцепился за прутья обеими руками, подтянул лицо к
свежей струе воздуха, проговорил:
тело. Олег подхватил падающего, тихонько уложил на пол. Мимо пахнуло
ветром, Томас пронесся как конь, послышался глухой удар, словно топором
ударили по колоде.
Глаза рыцаря счастливо блестели.
сундуками, скрынями, саблями, кинжалами и другим оружием, а вдоль стен
громоздились кучи щитов, доспехов, булатных пластин, склепанных в гибкие
ряды, блестели как рыбья чешуя мелкие кольца кольчуг, как опрокинутые
горшки в ряд стояли запыленные шлемы.
прошептал:
тяжелое железо, пальцы соскальзывали, он взмолился шепотом:
спине! Беда рыцаря в том, что не всегда сам в состоянии облачиться!
сверкающего железа. Доспехи были подогнаны точно, лишь ошейник раба не
хотел влезать в рыцарскую скорлупу, Томас вогнал его ударом кулака. Через
пару минут на Олега смотрели синие глаза через узкую прорезь, остальное
надежно укрыло железо. Томас с легкостью нагнулся -- булатные пластины
раздвинулись в нужных местах, -- подхватил треугольный щит, другой рукой
сорвал со стены двуручный меч с рукоятью крестом:
звания, но не слуга, я не должен просить застегнуть пряжки, будто простого
оруженосца...
завизжало. Зазвенело железо.
громить, грабить, взломают винный подвал... Отвлекут охрану.
на открытую площадку, внизу была тьма, разрываемая светом факелов, звоном
оружия, криками, но небо уже посветлело, звезды гасли. Подул холодный
утренний ветерок.
шагах поднималась другая стена, пониже, отгораживающая угол двора. По этой
стене брел, сунув озябшие ладони под мышки, легковооруженный латник. Меч
болтался на поясе, с другой стороны висел нож. Он безучастно посматривал
вниз, где метались огни факелов и слышались крики.
Тот поднял голову, увидел закованного в доспехи воина и обнаженного до
пояса очень худого, но широкого в плечах человека -- обоих с мечами. Глаза
его полезли на лоб, грудь начала подниматься: набирал воздух для истошного
вопля.
стража обрушился калика: он прыгнул ногами вперед, и они сомкнулись на шее
латника с такой силой, что даже Томас услышал жуткий хруст шейных
косточек. Так они и покатились со стены: латник с выпученными глазами и
сидящий на плечах полуголый человек. В последний момент калика растопырил
пальцы, ухватился за край каменной стены, а из разомкнутых ног
выскользнуло обмякшее, уже мертвое тело.
донесся слабый шлепок, будто на каменные плиты сбросили тюк мокрого белья.
Калика подтянулся на руках, взобрался, погрозил Томасу кулаком:
конюшню, к лошадкам. А ты, ежели невтерпеж, к барону. Его палаты прямо под
тобой!
опомнился, выбрал самый короткий путь, хотя придется петлять,
поворачивать, -- удобно для защищающих замок, -- помчался по наклонному
краю. Снизу со двора внезапно заорали громче, радостнее, свет факелов
заметался чаще. Там трещали доски, звякало железо.
блестящее копье, Томас коротко взмахнул кулаком в железной перчатке,
размазал стража по каменной стене. Не останавливаясь, ударил плечом в
двери. Затрещало, массивный засов с режущим уши металлическим визгом
вылетел из петель, створки разлетелись в стороны.
Спальня, зал с низкими крутыми сводами, была освещена огромным горящим
камином, в котором можно было жечь деревья. Перед ним сидел сгорбленный
старик, подбрасывал толстые поленья. Посреди зала стояла высокая кровать
под цветным балдахином, со всех сторон занавешенная шелковыми занавесями.
остановился, развернулся, держа меч и щит готовыми к бою. На двух пышных
подушках роскошного ложа покоились две головы: женская, от ее прекрасных
золотых волос будто бы осветилась спальня, едва Томас сорвал занавес, а
рядом -- черная словно обугленная головешка и крупная как котел --
мужская. Барон спал, закинув могучие руки за голову, у него был крохотный
лоб, выступающие надбровные дуги, сплюснутый короткий нос с огромными
ноздрями и тяжелая скошенная назад нижняя челюсть. Томас ощутил что-то
странное в лице барона, но подумать не успел -- барон заворочался во сне,
Березин Федор
Корнев Павел
Гуревич Георгий
Ильин Андрей
Свержин Владимир
Афанасьев Роман