язычества. Закрывая свод, над Томасом нависло озабоченное лицо калики --
темные круги под глазами, кровь на щеке. За его спиной ярко светило
солнце, лицо калики казалось совсем темным.
краснобородый человек в богатой одежде. Глаза на одутловатом лице были
жестокие, холодные. Возле него застыли, выпучив глаза, два коренастых
стража с боевыми топорами. Еще двое стражей нетерпеливо топтались возле
калики, железные острия угрожающе касались его ребер. Низколобый
надсмотрщик и трое охотников держались возле колонн.
отведенными назад плечами, пытаясь облегчить боль в скрученных за спиной
руках.
нетерпеливый, -- то бросьте псам!.. А ты ответствуй, почему он в железе, а
ты нет?
ступеней солнце вынырнуло из-за края свода, брызнуло ему в глаза. Томас
зажмурился, наощупь перехватил стражей за руки, дернул на себя. Оба с
воплями повалились, Томас с наслаждением сдавил им шеи, тяжело поднялся на
ноги. Стражи остались в нелепых позах, головы их вывернулись странно.
поднятых вскинутых топорах, Человек на резном троне крикнул:
движением Томаса. Он бросил взгляд на калику, тот не двигался, знаком
велел застыть и Томасу. Томас повернулся к хозяину:
глаза смотрели с непониманием, как смотрел бы волк на зайца, вздумавшего
вцепиться ему в лапу своими крупными зубами.
Благородный рыцарь, семь колен высокородных предков! Победитель Черного
Рыцаря на турнире в Манчестере, первый из крестоносцев поднялся на башню
Давида. Моя сотня ворвалась в Иерусалим.
что?.. Здесь другие земли, благородный пленник. Я человек из Сезуана, меня
знают как Тишайшего Рокамболя. Я захватил вас в своих владениях. Волен
сделать то, что возжелаю. Я, кстати, так и сделаю. Но сперва готов
выслушать ваши оправдания.
при таком как сейчас горит однажды семь шатров цыган вымерзли... Клещи
проверь, чем зубы и прочее драть будешь?.. Испанские сапоги не забудь!
к Томасу, губы хищно изогнулись, глаза выпучились, как у редкой морской
рыбины:
моего подвала по частям. Или живого скормят псам, я всегда держу их
впроголодь.
народ, еще дикий! Нам все можно.
запыхавшись:
наточены!
всех сторон замкнули в кольцо сверкающих копий, двое наконечников кольнули
Томаса сзади в спину. Рокамболь кивнул, пленников погнали из зала.
подков. Во двор, прыгая через низенький забор, ворвались вооруженные до
зубов всадники -- пятеро на покрытых попонами конях, в железных шлемах, а
впереди всех мчался... Горвель!
тряпки. Правое плечо было туго перевязано белым полотенцем, на нем
пламенели широкие пятна крови. За Горвелем неслись хмурые воины, все
четверо были рослые, в доспехах, Томас не сразу узнал среди них Павла и
Стельму.
руках блестели на солнце яркими искрами.
рассерженным голосом:
павлин хозяина роскошного дворца в очень далекие владения. Его люди
захохотали, сабли в их руках рассыпали мелкие острые искры.
подъехал к Томасу, со злой усмешкой занес над головой рыцаря саблю.
Внезапно пальцы разжались, сабля выпала и запрыгала по белому мрамору.
Томас поднял голову, отшатнулся. Посреди лба Стельмы, пробив железный
шлем, торчала железная арбалетная стрела.
широко, слово пытался обхватить весь мир. Стальной болт торчал прямо между
глаз, а за колоннами еще трое арбалетчиков прижали приклады к плечам,
держа Горвеля и его людей на прицеле. Первые два арбалетчика поспешно
крутили рычаги, натягивая стальные тетивы.
латники -- десятка два-три. Горвель и два его уцелевших стража оказались в
плотном кольце. Недобро блестели мечи, топоры, зазубренные наконечники
копий.
холодным голосом, в котором была сама смерть:
все равно поступлю так, как возжелаю... Гнусак, горн еще горит?
Сами прибегли, искать не пришлось!
лица. Он был в плотном кольце, к нему тянулись хищные руки, намереваясь
стянуть на землю, а проклятые арбалетчики -- уже семеро! -- держали его на
прицеле. Он поспешно вскинул руку, привлекая внимание Рокамболя, сделал
странное движение поперек груди, словно нарисовал острый угол.
Нерешительно сложил пальцы вместе, нарисовал в воздухе непонятный знак.
Горвель наклонил голову, и Рокамболь с великой неохотой сказал
хрипловатым, сразу осевшим голосом:
головами мечи и топоры опустились, но оружие осталось в руках, ножны
болтались пустыми. На угрюмых лицах проступило жестокое разочарование.
Четверо подхватили убитых, уволокли, оставляя на белых мраморных ступенях
кровавые следы. Следом унесли саблю и меч. Арбалетчики опустили арбалеты,
но не ушли, стальные струны остались натянутыми.
шлема:
тяжелого всадника:
устоял, даже не отступил. Горвель, тяжело засопел, замахнулся шире и
ударил со страшной силой, стремясь разбить губы железной перчаткой. Томас
снова лишь чуть мотнул головой, покосился на калику. Тот невесело
проговорил, еле ворочая языком:
взревел страшным нечеловеческим голосом, веревки затрещали, взвились как
тонкие гибкие змеи. В два огромных прыжка оказался на верхней ступени,
взмахнул кулаком, и Рокамболь, описав длинную дугу, упал на землю перед
замершими стражами и остался недвижим.
рванул сильнее, и руки разлетелись в разные стороны! Торопливо наклонился,
ухватил цепь на ногах. Звонко хрустнуло, в кулаке остался конец смятой
цепи. Не останавливаясь смял насевших стражей, что пытались тащить в
подвал, кого-то стоптал, раздавил, бросился вслед за каликой. За ним с
криком кинулись остальные. Горвель понуждал коня подниматься по ступеням,
подковы скользили по гладкому мрамору, конь пугался, останавливался,
пятился.
Быков Василий
Лондон Джек
Андреев Николай
Орловский Гай Юлий
Посняков Андрей
Сертаков Виталий