нового бога велика, учти... Гм, хотя мне кажется, в том кресте гвоздей
вовсе не было. Железных! Римляне железо берегли... Стали бы тратить на
простой крест!.. К тому же ты тот меч давно потерял...
петель. Глаза старика выкатились, щеки стали белыми, как мел:
ты бессилен. У тебя должен быть другой выход!
прорваться, а ты?
ругань, угрозы. Внезапно в щель под дверью потянуло струйкой дыма. Крики
стали громче, торжествующими.
руках чуть поворачивался, словно уже видел сквозь доски жертву. Женщина
сняла с его пояса длинный узкий кинжал, встала рядом. Их плечи были почти
вровень, хотя сэр Томас отличался ростом даже среди сильнейших рыцарей.
Пусть пропадает, не пропадать же самому...
что вела к потолку. Крышка лаза откинулась. Томас увидел, как по синему
небу плыли кучерявые барашки, похожие на безмятежные облака. Старик, пыхтя
и отдуваясь, как большой изможденный паук, выкарабкался следом.
развернул его, и в глаза всем четверым ударили яркие, почти не выцветшие
краски. Пахнуло восточными цветами и пряностями. Олег кивнул понимающе,
толкнул Томаса на середину. Внизу с грохотом вылетела дверь. Стремянка
затряслась, по ней кто-то уже лез, пыхтел, его ободряли злые гортанные
голоса.
Половец сразу завизжал страшным голосом, снизу завыли и заулюлюкали, а
первый начал спешно выкарабкиваться на крышу. Томас засопел, ступил
навстречу, поднимая меч.
В тот же миг под Томасом заколыхалось, словно он лежал на зыбучих песках.
Его прижало лицом к ковру. Рядом кто-то тонко вскрикнул, он узнал голос
женщины.
навстречу водопаду, он подобрался к краю ковра. Башня стремительно
удалялась. Вокруг маленькой фигурки старика вспыхнул зеленый свет.
Половцы, охваченные огнем, метались по башне, срывались с края.
не от холода, от гадкой тряски. А женщина может подумать, что вовсе от
трусости! Холод придет позже, он знал по полету на Змее. Но там хоть края
теплые, а здесь вовсе север, осень, утки летят мохнатые, как шмели.
сила... Или в гвозде?.. Наверное, в гвозде. Чаша что, а вот гвоздь из
креста, в котором, козе понятно, откуда он возьмется -- железо...
слегка щурился, горбился, но зеленые глаза по-прежнему смотрели вперед с
угрюмым недоверием. Волчья душегрейка была распахнута на груди.
Старик все-таки втолкнул ее в последний миг! Мог бы сам защитить от
половцев, но уж очень не хотел связываться с бабой. Да это и понятно:
женщина в келье мага приносит несчастий больше, чем на корабле. Он знает,
это он лучше этого доморощенного отшельника знает.
девица, не попала из огня да в полымя.
Ветер трепал распущенные космы, серые и неопрятные, зато длинные.
потому и назвали Ярославой.
как пламя. Зеленые глаза бесстрастно смотрели вдаль. Женщина приоткрыла
глаз, с удивительно лиловой сетчаткой, крупной и блестящей, покосилась на
калику.
рождались зимой. Моя старшая сестра появилась на свет с первыми
заморозками, потому ее назвали Льдинка, другая сестра, Снежана, родилась в
день первого снега, потому у нее такое странное для вас имя. Я слышала,
что моя троюродная сестра, что родилась за морем в день страшного мороза,
когда лед сковал даже воздух, названа Изольдой, так как она словно бы
вышла изо льда... Только самый младший братик родился весной, его назвали
почкой, уже набухшей соком, готовой распуститься -- Брунькой, а во
взрослости -- Бруниславом.
поплевывает. Ладно... Баба с воза -- потехе час.
середине, плотно зажмурив глаза и вцепившись в ковер так, что побелели
костяшки пальцев.
она наконец решилась приподняться на локте и открыть глаза.
Странно-лиловые глаза смотрели ясно, это было единственно ясное на ее
перепачканном сажей и пеплом лице. Разорванный сарафан обнажал
ослепительно белую кожу, но руки до плеч были коричневые от солнца. Скулы
ее были гордо приподняты, нечеловечески лиловые глаза смотрели прямо. В
них таился страх, но женщина с каждым мгновением загоняла его все глубже.
приняла благодатный свет христианства, имя у тебя не христианское?
посмотрела вниз. Ее щеки побледнели, но взор не отвела. Томас начал
смотреть на женщину новыми глазами. Когда он впервые поднялся на такую
высоту, его кости тряслись так, что стук был слышен за Рипейскими горами,
а кровь превратилась в мелкие льдинки и шуршала в жилах, как будто раки
терлись панцирями, выбираясь из корзины.
на чужом языке и махал крестом. Нам сказали, что теперь мы крещеные.
ковре было бы многовато, а так они двое против одного. Правда, упорного в
своем безверии как медведь в родной берлоге.
видели.
горки. Ветер засвистел в ушах, Томас сжал в кулаках мохнатую складку с
такой силой, что потом все умельцы мира не разгладят. Хотел сказать
женщине, чтобы сделала то же самое, но она уже сама вцепилась, как клещ.
На этот раз побледнела, лиловые глаза расширились.
От половцев.
как летел вверх тормашками с башни Давида... Сажен сто, поди, была в
высоту? А ты, никак, в полном рыцарском доспехе?
сорвался с ковра.
только на первую ступеньку...
туман забивал дыхание. Ковер скоро промок, скользил под пальцами. Томас
держался изо всех сил, а когда наконец вынырнули из белой мглы, чуть не
застонал от злости.
унылым болотистым краем, словно уже попал в родную Британию. Деревья
торчали редкие, каргалистые, а чем дальше, тем их было меньше, а водяных
проплешин больше.
что--нибудь?
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Майер Стефани
Прозоров Александр
Посняков Андрей