Чтение 32–й страницы книги ~Стоунхендж~

несмотря на понукания и даже острые шпоры.

Олег прикрылся полой душегрейки, его конь отступал до тех пор, пока
не оказался в укрытии за деревьями. Яра, бледная и с вытаращенными
глазами, хваталась за руку Томаса. Тонкие пальцы дрожали, она вздрагивала
и беспомощно смотрела на отважного рыцаря.

-- Дорогой друг, -- проговорил Томас с трудом, -- мой боевой конь...
Неужто мы отступим перед какой-то жабой...

Соловей-разбойник проговорил издевательски, не вынимая пальцев изо
рта, так что изжеванные и обслюнявленные слова выползали в самом деле
медленно и трудно, как жабы весной:

-- Иде... виды...вал жаб на древе...

-- У сарацин, -- прохрипел Томас, потому что разбойник опять
засвистел во всю мочь, -- у халдеев... у македонцев...

-- Счас ты увидишь халдеев, -- пообещал разбойник. -- Эт те не на
каменные стены, как мартовский кот, лазить.

Томас в бессилии стискивал зубы, но его оттесняло к стене деревьев.
Олег сказал свирепо:

-- Ты какой-то новый гад, раньше таких на Руси... на земле не было.
Но, как говорят здесь, не по росту сук рубишь, не поймавши соколов, а уже
перья щиплешь!

Разбойник сузил в щелочки и без того узкие глаза.

-- А чо ловить-то? Сами явились. Как и было обещано.

-- Кто обещал? -- насторожился Олег.

-- Кто знает много.

Томас пробовал поднять меч, но тот весил целую гору. Оглянулся на
шорох: Яра, укрывшись с конем за толстенным деревом, доставала лук. Одну
стрелу зажала в зубах, вид у нее был лютый.

Стыдясь, он слез с коня и, выставив перед собой щит, вышел из-за
деревьев. Свист хлестнул по ушам, но, странное дело, щит все-таки давал
защиту. Томас навалился вперед, пошел, продавливая тугую волну свиста,
будто ломился сквозь стену вязкой глины.

Он почти ничего не видел впереди, в щит уперся плечом, нажимал, а
когда наклонился чуть ли не до земли, свист оборвался, будто ножом
отрезали. Томас упал вперед, как подкошенный, проклиная хитроумного
противника. Свист тут же снова хлестнул по ушам, яростный и ломающий
кости.

Волна ветра и раздирающего уши свиста покатила Томаса обратно как
перекати-поле. Только и успел вцепиться в щит и не выронить меч. Ударило о
дерево так, что в глазах потемнело, а во рту стало солено от крови.
Затрещало, его вкатило в кусты, прямо перед глазами увидел торчащие шипы
терновника. Тут проклятый свистун просчитался, на нем доспехи не зря. Но
все равно в голове шумело, как сквозь толстое одеяло Томас услышал
встревоженный голос Яры:

-- Сэр Томас, ты жив?

-- Спроси чего полегче, -- огрызнулся он.

-- Тогда помогай калике, -- сказал голос требовательно.

Томас со стоном попытался подняться. Успел подумать, что, к счастью,
в Британии женщины не такие. Сидят и ждут. Рыцари за них дерутся, ломают
копья и мечи, а они сидят и ждут, чтобы достаться победителю. Оно и верно,
от победителя крепче дети бывают. А на Руси, как рассказывал сэр калика,
они сами коня на скаку...

Он упал бы, но сильные руки поддержали. Томас тряхнул головой, очищая
взор, от чего забрало с лязгом опустилось и стало совсем темно. Он
сковырял пальцем грязь с решетки. Яра отпустила его, высматривала из-за
дерева цель. Ветер трепал ее золотые, как спелая пшеница, волосы, взгляд
лиловых глаз был хищным и нехорошим. В них была гроза, фиолетовые тучи и
злые молнии.

-- Я сейчас, -- пообещал Томас. -- Я сейчас...

Прячась за деревом, выждал момент. Разбойник свистел и свистел, не
прекращая жуткий свист, откуда из него и лезло, напротив него качался под
ударами невидимого ветра калика. Одной рукой он закрывал лицо, другой
лапал то ножи на поясе, то пытался достать из-за плеча лук.

Томас, перебегая от дерева к дереву, начал заходить сбоку. Кони
виднелись за стеной деревьев, они всхрапывали и пытались убежать, но Яра
сумела набросить узду на сучья. Разбойник следил за рыцарем налитым кровью
глазом. Не потерять бы чашу, подумал Томас с беспокойством. Уже терял,
вызволять труднее.

Другая мысль мелькнула в разгоряченной голове. Рядом с чашей подлое
колдовство язычников теряет силу, это убедился еще в деревянной башне. А
если попытаться и здесь?..

Он отступил, сорвал мешок с седла. Калика держался изо всех сил, ноги
его пропахали в земле две борозды, но его отжимало все дальше к деревьям,
не давая натянуть лук.

-- Да черт с нею, -- процедил Томас. -- Что чаша, когда друг в
беде...

Он начал подкрадываться ближе. Если швырнуть мешок так, чтобы если и
не шарахнуть врага по башке, то хотя бы попасть поближе...

Сзади раздался треск ветвей. Раздвигая кусты орешника, на поляну
выехал на огромном черном жеребце грузный воин. Тоже поперек себя шире, с
окладистой бородой, в кольчуге из таких крупных булатных колец, что
походила на рыбацкую сеть. Воин был в остроконечном шлеме, в богатырских
рукавицах. На правом локте висела на ремне булава чудовищных размеров.

Разбойник резко повернулся к нему. Свист стал оглушительным. Всадник
наклонил голову и прикрыл рукавицей лицо. Конь попятился. Всадник проревел
люто:

-- Куды, волчья сыть? Свиста не слыхивал?

Он угрожающе взмахнул плетью. Конь попробовал остановиться, еще
четыре канавы вспороли землю. Всадник с бранью хлестнул коня плетью.
Ремень с вплетенными полосками свинца распороли бок животного. Конь заржал
от боли, прыгнул вперед.

Свист стал таким оглушительным, что Томас присел и зажал уши. Конь
остановился после прыжка, свист толкнул его назад, конь опустился на круп.
Богатырь, чувствуя, что вот-вот потерпит поражение, сорвал с руки булаву и
с оглушительной бранью, перекрывшей свист, швырнул ее в разбойника.

Булава как огромный валун понеслась через поляну. Томас видел, как
она начала замедлять движение, с трудом проламываясь сквозь стену свиста,
может быть, не долетела бы и упала на землю, но Соловей-разбойник не
выдержал, в последний момент метнулся в сторону. Свист на миг прервался.

Богатырь, опытный боец, знал, когда ковать железо. Сорвав с руки
окованную стальными полосками рукавицу, швырнул ее с такой силой, что
Томас услышал лишь шлепок, словно о стену ударило комом мокрой глины.
Разбойник свалился, как подкошенный, в воздухе мелькнули задранные лапти.

Богатырь соскочил тяжело, но проворно. Разбойник не успел
подхватиться, как тяжелое, как скала, колено прижало к земле:

-- Опять буслайничаешь, волчья сыть?

Разбойник захрипел, выдавил с трудом:

-- Так я ж чо?.. Жисть такая, волчья, беспросветная...

-- У всех беспросветная, -- прорычал богатырь, -- так в лес же не
идут?

-- Так они ж не живут, а так... Ты хоть маковки с церквей посшибал,
потешился, отвел душу!

Богатырь, прижал огромной ладонью шею так, что разбойник не то что
свистеть, едва дышал.

-- Ладно, отвезу в Киев. Довольно тебе буянить.

-- И...Илья, -- прохрипел Разбойник, -- мы ж не первый раз
схлестываемся... И в Киев ты меня уже... Только нет больше Владимира...
Дерьмо там, а не князья... А мы с тобой еще помним настоящих...

Богатырь сказал упрямо, но уже с меньшей уверенностью в голосе:

-- Разбойничать нельзя даже при плохих князьях...

-- Илья!.. Если князю можно грабить народ, почему нельзя мне?

Томас нахмурился, оглянулся на звук шагов. Калика неспешно
приблизился. Богатырь оглянулся. На Томаса внимания не обратил, мало ли их
возвращается через Русь после похода на Восток, что они там назабывали,
дурни меднолобые, но при виде калики глаза расширились.

-- Ты?

-- Какой ты невежа, -- мягко укорил калика. -- Это вместо здравствуй?

Илья ответил, нахмурившись:

-- На заставе богатырской вежеству не учат. Я не просиживал задницу
на пирах Владимира!

-- И я не просиживал, -- ответил Олег негромко.

Он поднял мешок, отряхнул.

-- Ну, сэр Томас? Поехали дальше?

Затрещали кусты -- Яра вела под уздцы коней. Лицо ее было надменное,
без тени прежнего испуга.

Разбойник под коленом богатыря уже едва шевелил конечностями.
Багровая рожа вот-вот лопнет, глаза вылезали на лоб.

-- Эй... ты кто?.. Из настоящих? Замолвил бы словечко перед этим
зверем. Он, когда трезвый, мил-человек, но вчера, видать, ему два туза
выпало...

-- Замолчи, волчья сыть!

-- Грубый ты, Илюша, -- сказал Разбойник печально. -- И коня, и
такого замечательного человека, как я, кличешь одинаково. У тебя других
слов нету, да?

Томас ступил в стремя, зло покосился на русского богатыря. В самом
деле, разве можно и подлого разбойника и благородного коня звать
одинаково?

Олег был уже в седле. Обернулся.

-- Быстро ты из Царьграда. Как там?

-- Долго ли умеючи, -- буркнул Илья Муромец.

-- Умеючи -- долго, -- возразил Олег с легкой насмешкой.