предавался размышлениям, в то время как его спутник беспечно посматривал
по сторонам, чесался, нетерпеливо ерзал в седле.
-- Только я и ты, сэр калика!.. Никаких баб, никакого предательства.
все предательство от женщин! Самсона предала Далила, Геракла --
собственная жена... Джона прелестная Ровена...
то враг будет спереди, а не за спиной.
подозрительно: что-то слишком охотно поддакивает. Явно замыслил какую-то
языческую пакость. И что он имел в виду под этим "внутри"?
спала, он видел багровые угли костра, в такой же она подбрасывала веточки,
а багровое пламя подсвечивало ее лицо.
хрипловатый голос. И вспоминал все, что говорила, повторял про себя. Ее
слова оставляли сладость во рту и легкое кружение в голове, подобно
хорошему вину, и еще оставляли печаль, от которой сжималось сердце и
появлялся холодок, как от льдинки.
Она всего лишь обычная женщина, которая будет кому-то принадлежать,
которая постареет.
стараясь, чтобы калика не заметил его метаний. Но даже под плотно сжатыми
веками ее образ жил, двигался. Да, она уже поселилась в его мозгу, и он
понимал, что этот свет никогда не оставит его. Или ее. А возраст не сумеет
ее испортить. Она будет молодой и красивой вечно.
калику, ударил коня. Поехал злой, наполненный тяжелой яростью. Калика
попробовал отвлечь его на разговоры о местах, по которым ехали, здесь-де
проходили бесчисленные войска, рыцари древних времен, но Томас лишь угрюмо
огрызался.
плохо, что нынешнее поколение не помнит прошлого? Может быть, даже хорошо,
не висит тяжкой гирей на ногах. А вот он не может забыть их победного
похода под началом Скифа, когда во всех землях, где они побывали, остались
не только их могильные курганы, но и дети, обычаи, слова...
"вода". На Руси сохранилось в названиях: Дон, Днестр, Донец, Дунай, а в
краях, откуда скифы все же потом ушли, остались такие названия, как Лондон
-- болотная вода, Армагеддон -- река уничтожения, Аваддон -- дно, бездна,
а уж по именам богов и героев можно заметить, как немало ушло скифских
героев в чужие мифы: скифский речной бог Посейдон у греков стал могучим
морским богом, старшим братом Зевса, сохранив, правда, свой славянский
трезубец, Данаиды и в преисподней наполняют бездонную бочку водой, да и
сам Плутон, владыка дна земного, носит титул Аидонея...
лет до рождения Христа, бога, которому кланяется Томас, назван Сидоном,
что означает "место для рыбной ловли"? Древний герой, рожденный в бочке,
которая плыла по морю, был назван Гвидоном все потому же, дескать, в воде,
как и германский Доннар, бог грома и дождя...
домика спряталась в изгибе, как в раковине, отгородившись от леса ветхим
частоколом. Правда, через этот частокол перепрыгнет любой волк, а речку
перейдет вброд, но весь как-то защищалась от леса. Или хотя бы
загораживала дорогу своим курам.
стеснять радушных хозяев, взял два матраса, набитых душистым сеном, хотел
уйти на сеновал, но их отвели в маленькую комнатку с крохотным окошком,
свободную от мебели. Когда-то здесь жили дети, но выросли, оперились,
улетели. Хозяйка принесла ворох шкур: ночи уже были холодными.
спал или же старательно притворялся. Олег пожал плечами, от расспросов
воздержался: иногда лучше предоставить дело времени. Есть такие мудрые
слова, которые радуют и печалят одновременно: "Все проходит..."
чутко, обычный собачий лай его бы не разбудил. На этот раз проснулся,
очень уж жутким был вой. Ничего общего с тем брехом, когда одна начинает
лаять на запоздалого или подгулявшего прохожего, а ей из солидарности
подгавкивают по всему селению.
Мощный, разноголосый -- он будил его каждое утро, когда спал в лесу, поле,
в селе или на окраине города. Но чтобы в глухую полночь?
бывает только перед большой бедой. Когда земля трясется в лихорадке, когда
в земной коже прорываются гнойные прыщи, выплескивают наружу огонь и
горящие камни, или перед приходом огромной волны, выше любого леса,
которая смоет целые города, как уже бывало...
либо, что вернее, не могут дать те ответы, которые он не заложил в копилку
ответов заранее.
остатки сна слетели, как клочья тумана под ударом сильного ветра. Из всех
щелей в стенах, из пола выползали насекомые, стремглав бежали к открытому
окну. Под окном их уже были сотни: жуки, тараканы, муравьи -- все, забыв
вражду, карабкались к подоконнику, срывались в спешке, падали на пол и
снова ползли вверх.
Их гнало из обжитого дома нечто более страшное, чем гибель под ногами
огромного человека.
притолоку. Умело и витиевато выругался, лишь тогда проснулся. Калика уже
сгреб их вещи, прыгнул к дверям. Не расспрашивая -- время будет, если
останутся живы, -- Томас схватил свои доспехи, меч, тоже выпрыгнул следом.
светом. По темной земле вроде бы стелилась черная поземка. Ноги
подогнулись, Томас ощутил, что земля под ним едва заметно дергается из
стороны в сторону.
-- даже различать грешно, все порождение дьявола! Все надлежит истребить,
чтобы мир был чист и светел для кротких агнцев истинной веры. Особенно
жаждется истребить сейчас, ну просто до колотья в боку, до хрипа в горле!
Непонятно?
обливалось кровью. Он углубился за каликой в чащу, проломился через кусты,
долго бежал по жутковатым полянам, а земля все время дергалась, как
пугливый конь, из темноты высовывались жуткие когтистые лапы, хватали,
из-за деревьев сверкали желтые глаза, а страшные голоса выли свирепо и
кровожадно.
шаг. Небо начало светлеть, Томас сперва решил, что глаза привыкли к
лунному свету, но это серело небо. К своему изумлению понял, что они
бежали почти всю ночь. Или немалый клок ночи.
не потрясти?
вздрагивать снова. В этот раз дрожала словно бы от тяжелого конского
топота. Если, конечно, еще существуют на земле кони размером со скалы. И
таких коней-скал, судя по земной дрожи, двигалось в тяжелом галопе не
меньше дюжины.
Херберт Фрэнк
Курылев Олег
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Пехов Алексей
Бажанов Олег