Чтение 73–й страницы книги ~Стоунхендж~

людские...

-- И не кириллица, -- сказала Яра со вздохом. -- Те бы я прочла...

Томас с сочувствием смотрел на ее помрачневшее лицо. Яра закрыла
глаза, шевелила губами.

-- Это черты и резы. Мой старый учитель знал этот язык. Но меня уже
не учил, этот остался языком волхвов и ведунов. Но я была любопытная, я
подсматривала тайком... Неужели вещий Олег и это предусмотрел?

Томас смотрел неверяще.

-- Ты сумеешь прочесть?

-- Вряд ли... Но я попытаюсь. И, сэр Томас, разве ты не видишь
двойную выгоду? Я могу быть тебе полезной в дороге, а когда ты доставишь
меня по пути во владения моего жениха, то получишь... богатое
вознаграждение. И сможешь рассказывать, что захватил его при разделе
добычи в захваченном Иерусалиме!

-- Что ж, -- сказал он, ненавидя себя за такое решение, -- я вынужден
согласиться. Но этот путь намного опаснее, чем был раньше...

-- Я выдержу, -- пообещала она.

Он выругался про себя, с ненавистью глядя на ее нежную шею. Пальцы
заныли от желания схватить эту шею и стиснуть так, чтобы хрустнули
позвонки. Неужели она не понимает, насколько это все опасно?

-- Там ждут не только сбитые в кровь пятки, -- пообещал он. -- Но
если даже распорешь свое толстое брюхо, не приходи за помощью.

-- А разве приходила я? -- удивилась она. Глаза ее были невинные,

Их короткому миру пришел конец, оба это знали.

Вдвоем они изловили коней, третьего взяли как запасного, сложили на
него запасные мешки. Времени в обрез, даже если больше ничего не случится.
Тайным нанесено лишь временное поражение. А ответный удар может быть
страшным. Теперь там знают их настоящую мощь.

-- Хорошо, -- повторил Томас тяжело, чувствуя, что делает роковую
ошибку. Может быть, смертельную. -- Ты едешь со мной до земель твоего
жениха. Но будешь выполнять все мои желания. Понятно?

В ее глазах мелькнул испуг, тень колебания. Он поднял руку, чтобы
отправить ее обратно, но она сказала быстро:

-- Я согласна. Если только твои желания не будут касаться...

-- Стоп! -- сказал он яростно. -- Я сказал, все желания. Значит, все
желания. И выполняешь их беспрекословно. Быстро, сразу.

Она посмотрела в его суровое лицо долгим взглядом. Томас был уверен,
что откажется, он только сейчас понял, что его требование можно
истолковать совсем иначе -- дуры-женщины ухитряются понять иначе, даже
если ясность требований исключает неверное толкование. Но в ее лиловых
глазах блеснули странные искорки.

-- Хорошо, сэр Томас, -- сказала она ровным голосом. -- Я клянусь
выполнять все твои требования. И желания.

Он стиснул зубы. Все еще надеялся, что откажется, но просчитался.
Ответил, пряча глаза:

-- Клятва вассала принята. В свою очередь клянусь, что с моей стороны
не будет никаких действий... которые... гм... можно было бы истолковать...
как порочащие честь и достоинство... моего вассала.

Опять в ее странных глазах он прочел то же непонятное выражение.
Сердясь на себя, вдвинул меч в ножны, забросил перевязь через плечо.

-- Аминь, -- сказала она. -- Поспешим, сюзерен? Кони есть, можно
выбрать. Калика был бы очень недоволен, не поспей мы в твою Британию. Его
жертва была бы напрасна.

Некоторое время ехали по опушке леса. Когда далеко замаячили высокие
башни замка, дорога резко свернула в лес, а дальше пошла петлять среди
самых жутких буреломов, завалов, продиралась сквозь чащи, пряталась по
низинкам и лесным овражкам.

Томас удивленно покачал головой.

-- Представляю, что здесь за хозяин!.. Один человек такую тропу не
проложит. Это ж сколько народу избегает такого владетеля?.. Нет, такое
можно встретить только на Руси.

Яра наморщила лобик.

-- По-моему, мы уже вышли из Руси... Иль не вышли? Говорят здесь так
же, мы племена одного корня -- "от можа и до можа", как говорит мой
дядя...

Томас передернул плечами.

-- Не напоминай мне о своем дяде!

-- Странно, ему понравилось с тобой общаться.

Томас вскинул руку, призывая ее к молчанию. Впереди спрыгнул на
тропинку, загораживая путь, крепкий мужик в зеленой одежде. Из кустов
справа и слева вышли еще двое. Томас быстро оглянулся. Дорогу к
отступлению загородили двое с топорами.

Первый, спрыгнувший с дерева, вытащил из ножен короткий, но явно
острый, судя по блеску лезвия, меч. Он был вожаком, чувствовалось по
движениям, по тому, как смотрели на него другие.

-- Кошелек или жизнь? -- предложил он насмешливо.

-- Так сразу не решишь, -- ответил Томас. -- Жизнь такова, что вопрос
трудный... Может быть, мы посидим у костра за кувшином вина, отведаем
подстреленного вами оленя, поговорим?

-- У тебя есть еще и вино? -- обрадовался вожак.

-- Я говорил о вашем вине, -- объяснил Томас, закипая. -- Один мой
друг научил меня не брезговать общением с разной рванью. Мол, все
человеки, но мое христианское смирение не простирается так далеко и не
длится так долго. Если есть у вас вино, отдавайте, а за это я отпущу вас
целыми.

Вожак захохотал. На рыцаря смотрели с интересом. Вожак предложил
миролюбиво:

-- Люблю смелых людей. Но я уже вижу, что ты настоящий мужик! А это
значит, что пока ты дрался на войне, тебя обобрали до нитки. Только бабы
все еще вешаются тебе на шею, но тут мы помочь завсегда рады.

Томас грозно сдвинул брови.

-- О чем ты лепечешь?

-- Оставь женщину, а сам можешь уйти целым.

Томас с неудовольствием покосился на Яру:

-- Они что, маленькие шахраи?

-- По-моему, -- проговорила она медленно, -- это не самая худшая
болезнь...

-- Но заразная!..

-- Ну, -- протянула она, -- и кроме Шахрая есть на свете настоящие
мужчины. Которые замечают!

Он вытащил меч, огрызнулся:

-- На свете слишком много свихнувшихся! Только скажи слово -- и
оставлю тебя им!

Яра внимательно смотрела на вожака разбойников.

-- Он высок и красив, -- сказала задумчиво, -- у него длинные сильные
руки... и широкая волосатая грудь. А глаза, как у самого дьявола! А лицо
звероватое, злое, мужественное... Похоже, это все-таки настоящий мужчина.

Томас посмотрел на свои руки, длинные и мускулистые, скосил взгляд на
грудь, где могла бы поместиться косуля. Ощутил, как непроизвольно
выпрямляет спину, даже чуть приподнялся на носках и вытянул шею.

-- Да? -- спросил он раздраженно. -- Одно только слово! Остаешься?

Она поколебалась, в задумчивости наморщила носик. В глазах была
нерешительность. Наконец вздохнула:

-- Они какие-то все немытые... Не люблю, когда от мужчины сильно
пахнет.

Томас шумно выдохнул воздух. Только теперь сообразил, что задерживал
дыхание, пока она водила огромными лиловыми глазами, колебалась,
сравнивала.

Голос его прогремел, как боевая труба:

-- Прочь, немытая мразь!

В руке блеснул огромный двуручный меч. Вожак отпрыгнул, но двое
придвинулись, как и двое сзади, и Томас с Ярой оказались в кругу. На лицах
разбойников появились злобные усмешки, они начали заходить с боков. Томас
чуть пригнулся, смотрел через прорезь забрала во все стороны.

Он уже заносил меч, когда сзади звонко щелкнуло. Вожак отшатнулся --
в горле торчала стрела, струйка крови брызнула тонким горячим фонтанчиком.
Ноги вожака подогнулись, он рухнул. Четверо разбойников растерянно
попятились.

Томас раздраженно оглянулся. Яра держала другую стрелу на тетиве,
острие заинтересованно рассматривало голую грудь ближайшего разбойника. Он
пятился, бледный, с дрожащими губами, глаза были умоляющими.

-- Брысь! -- велел Томас и со стуком вдвинул меч в ножны. -- Встречу
еще раз, буду рубить, как камыш!

Разбойники, как тени, исчезли в кустах, оставив незадачливого вожака,
только листья зашелестели. Томас со злым лицом повернулся к Яре.

-- Вмешаешься еще раз без разрешения -- выпорю!

Она виновато опустила ресницы.

-- Если уж я выбрала из двух мужчин одного...

-- Да? -- Томас смотрел подозрительно. -- А если бы выбрала его?

-- Ну... Ты бы явно остался цел.

Томас ощутил себя слегка польщенным.

-- Почему.

-- Стрелы от тебя отскочут... Лоб-то у тебя медный!

Они давно миновали замок, который жители обходили стороной, сами
обошли до дуге две крепости, стараясь держаться под сенью леса, а когда
заслышали стук копыт, тут же привычно спрятались в кустах.

По дороге, с той стороны, откуда они шли, двигался целый отряд