Чтение 74–й страницы книги ~Трое в Долине~

неспешно касались вина такими же красными полными губами. Их откровенно
насмешливые взгляды были на Олеге. Похоже, он что-то начал понимать,
изумился:

-- Может быть, вам просто надо показать прямо сейчас? Чтобы не
сомневались, что те ваши колдуны -- просто шахраи?

Алконост развела руками:

-- Если у вас получится...

Олег с грохотом полез из-за стола. Красные волосы растрепались, он
казался громадным среди и без того невысоких и ладно сложенных женщин, а
когда встал посреди зала и вскинул руки, он был вовсе грозен и страшен.

Но смех умолк, когда по настойчивым знакам Олега из-за стола поднялся
Мрак. Высокий и широкий в плечах, он, в отличие от Олега, казался
выкованным из железа, ни капли жира или дурного мяса, одни чудовищные
мышцы, грудь широка и словно покрыта латами. На огромные руки, перевитые
толстыми жилами, смотреть было страшновато.

Они встали посреди зала, Олег сказал:

-- Правда, мы наелись так, что пузо будет волочиться по плитам...

Алконост стала было серьезной, когда волхв полез из-за стола, но
сейчас снова улыбнулась:

-- Понятно. Вам мешает то, что вы хорошо перекусили?

-- Неплохо, -- согласился Олег. -- Заморили червячка. Когда вернемся
в людские личины, поедим как следует. Как раз в охотку входить начали.
Мрак, покажем?

-- А чо нет? -- ответил Мрак беспечно. -- Давно уже... Забыл, как и
бегается по-настоящему, а не этим... волк на трех ногах и то калека, а
это, я на двух так и вовсе...

Женщины посмеивались, смотрели поверх наполненных кубков. Мрак
грянулся о каменные плиты, грубо стукнуло, все увидели нечто огромное,
бешено выбирающееся из груды одежды, и в следующее мгновение оттуда
выпрыгнул огромный волк, почти черный, весь налитый звериной мощью, пасть
оскалена, в красной, как адова печь, пасти блестят острые зубы, длинные и
страшные.

В тот же миг рядом, расшвыривая одежду, выметнулась огромная
уродливая птица. Крылья кожистые, как у летучей мыши, если можно
представить летучую мышь размером с человека, на спине острый гребень, на
не по-птичьи короткой шее хищная голова с распахнутым клювом, что больше
похож на пасть: три ряда острейших зубов, глаза горят красным, словно
внутри черепа раздуваются горящие угли... Еще красный гребень на голове,
по которому Таргитай узнал бы Олега в любой стае ворон.

У всех были распахнуты рты, а волк метнулся гигантским прыжком через
широкий стол, птица мощно ударила крыльями по земле, подпрыгнула и
поднялась в воздух.

Женщины с визгом и душераздирающими криками падали на пол, заползали
под столы, там верещали и вопили на все голоса, рыдали в ужасе.

А страшный волк понесся по залу длинными прыжками, от избытка сил
подпрыгивал высоко в воздух, но птаху не достал, та ширяла под самым
потолком, а затем стремительно пронеслась над столами. Мощные взмахи
валили кувшины, опрокидывали кубки, но женщин испугать больше уже было
невозможно: плотно зажмурившись, сбились в кучи под столами и верещали
так, что Таргитай сам завопил плачуще:

-- Олег, Мрак!.. Хватит!.. У меня уже в ухах лящит!

Алконост, бледная и похолодевшая, застыла в кресле как примороженная.
Возможно, испугалась настолько, что не могла сползти под стол, губы
тряслись, а смертельная бледность переползла на шею, стали видны голубые
жилки.

-- Мрак! -- заорал Таргитай. -- Олег!.. Хватит!

Птица начала описывать круги над брошенной одеждой, но не опускалась,
пока туда не вернулся ужасный волк. Волк пал на плиты, черная спина
превратилась в такую же черную спину человека, еще горбатую, человек начал
медленно расправляться, и тогда птица поспешно ударилась о землю, пока
взоры самых смелых устремлены на волка, что превращается в голого мужика,
быстро превратилась в прежнего волхва, который ухитрился как-то лежа
натянуть портки и даже волчовку, встал и поклонился царице:

-- Ну, как? Таргитай говорит, что мы даже красивые.

Мрак оделся как можно быстрее, но до трусоватого волхва далеко, он
накидывал на плечи волчовку, когда Алконост наконец сумела разомкнуть
скованные страхом губы:

-- Вы... вы в самом деле...

-- В самом, -- подтвердил Олег.

Он перешагнул лавку, справа сидел Таргитай, а слева было пусто до
самого конца зала. Потер руки, жареное мясо, печеная птица, сочная рыба в
сметане...

Алконост остановившимися глазами смотрела, как оба лесных человека
как ни в чем ни бывало сели за стол, их сильные руки с треском отрывали
кабаньи ножки, хотя рядом ножи, ели быстро и жадно, тонкие косточки
трещали под крепкими зубами и не возвращались, а крупные вылетали в виде
зазубренных щепок, где не осталось ни капли сладкого мозга.

Глава 41

Из-за края стола женские головки высовывались медленно, словно
вырастали грибы. У всех в глазах ужас и готовность юркнуть обратно под
стол. Трое урчали, трудясь над дичью, хорошо бабы готовят, травы горькие и
острые добавили, и наелся вроде, а руки сами тянутся за новым куском.

Алконост все еще приходила в себя, краска так медленно возвращалась
на щеки, что вокруг миски Мрака снова вырос частокол из костей, а Таргитай
в одиночку прикончил гуся, мелкий какой-то, начал метать в пасть жареных
голубей.

-- Вы в самом деле великие чародеи, -- выговорила Алконост, голос ее
дрожал, -- никто из нас не ожидал...

Таргитай ответил с набитым ртом:

-- Я тоже не ожидал, что пойдут хвастать!.. Они такие... робкие.

-- Робкие? -- переспросила Алконост.

-- Еще какие! -- сказал Таргитай. -- Вот уже застеснялись, сопят в
тряпочку. Ну, в скатерть... Правда, жрут все одно в три горла каждый.

Мрак что-то проворчал, словно волк, у которого щенок пытается выдрать
из пасти кость. Олег ел молча, но споро.

Женщины сидели за столом смирные, как мыши. Алконост медленно
подбирала слова, словно страшась рассердить страшных гостей, улыбалась
светло:

-- Нам часто встречались шахраи, что выдавали себя за чародеев. Но
чтоб вот так... кушайте и этого кабана, сейчас принесут еще!..

Мрак возразил с набитым ртом:

-- Я не чародей. Это вот этот рыжий -- чародей.

-- Но ведь ты...

-- Я невр, -- объяснил Мрак.

-- Невр?

-- Да.

-- Но что это?

Мрак в затруднении сжевал и кость, не заметил, только хрустом оглушил
и женщин на той стороне стола.

-- Человек. Человек леса! У нас все оборачиваются волками. Но это
все, что мы умеем... К тому же это не чародейство.

Алконост обратила ясные глаза на Олега. Страшные люди вели себя
смирно, ели и пили, она заметно успокоилась.

-- А ты, с красными, как огонь, волосами?

-- Я тоже не чародей, -- признался Олег. -- Но иногда мне кое-что
удается.

Мрак прервал:

-- Не слушай его, царица! Он чародей могучий, только еще не научился
пользоваться силой. Сам недавно узнал о своей мощи.

Алконост прислушалась, на верхней площадке пение стало громче. Она
светло улыбнулась:

-- Хорошо... Ты, который прикидываешься волком, будешь рыскать в лесу
и приносить нам добычу. Если встретишь людей... что ж, загрызи, если их
немного, а добычу принесешь.

Таргитай, замерев, слушал эти страшные слова, не веря, что произносит
их такая красивая и светлая женщина, похожая на веселую девчонку из их
лесной деревушки. Перевел взгляд на Мрака, тот сейчас сказанет ей такое,
что покраснеют не только кони, но и вся конюшня, но Мрак, продолжая
жевать, только угрюмо кивнул.

Алконост несколько мгновений смотрела на черноволосого чужака, словно
ожидала и боялась возражений, не дождалась, перевела взор на Олега:

-- А ты, умеющий превращаться в птицу... такую злобную и гадкую,
будешь летать над нашими владениями. Если покажутся купцы, то сообщишь
мне. Если один-два путника, пусть их перехватит и загрызет этот волк.

Олег замедленно кивнул, его руки равномерно отрывали куски сочного
мяса, отправляли в рот. Глаза становились сытыми, спокойными, страх ушел.

Притворяются, внезапно понял Таргитай. Не хотят обидеть. А утром,
когда отоспимся, просто спокойно уйдем, не сказав им дурного слова. Такие
красивые... а что дурные и хотят слишком много, так все женщины дурные аж
круглые и хотят чересчур много.

-- А ты, -- спросила Алконост внезапно, -- что умеешь?

Таргитай не сразу понял, что обращается к нему:

-- Я?

-- Да. У тебя золотые волосы и синие глаза, как у моих сестер,
значит, ты должен уметь еще больше этих двух!

Мрак хмыкнул, а Олег откровенно засмеялся. Алконост коротко
посмотрела на них:

-- Я что-то сказала смешное?