вздохом поднялся, детское лицо утратило румянец, посуровело, скулы
заострились. Пальцы сомкнулись на рукояти волшебного Меча, медленно
потащил из ножен.
молнии. Когда неторопливо повернулся, невры отшатнулись, а Лиска жалобно
вскрикнула и рухнула на песок.
горящими углями. Незримый ветер раздул жар, из впадин полетели шипящие
искры. Пахнуло гарью. На темном лбу мага выступили жилы, покраснели, стали
оранжевыми, вздулись страшно. Синие губы затряслись. Из выброшенных вперед
рук полыхнули широкие голубые молнии. Воздух затрещал.
начинал снова и снова. Мрак зашатался, секира выпала из руки. Он
наклонился за ней, рухнул вниз лицом. Таргитай выпустил Меч, обеими руками
ухватился за горло, с усилием пытался отодрать невидимые пальцы.
по металлу. В синем безоблачном небе на длинный миг обозначились и
застыли, расколов небо на сотни обломков, страшные ветвистые молнии.
Грянуло еще, песок из-под ног взметнулся ввысь, затмил солнце. Верблюды
истошно заревели.
Треск стал злее и короче -- разламывались каменные плиты. Земля
затряслась. Сквозь треск, грохот, рев верблюдов прорезался истошный вопль:
усилился, внезапно песок начал уходить вниз. Обнажились острые как ножи
края скальной плиты. Трещина разомкнулась, края пошли в стороны. Из
глубины донесся грохот, взметнулся язык сизого дыма. Верблюды ревели,
пятились, приседали на задницы. Трещина убежала вдаль, но еще дальше,
выказывая ее, барханы оседали, проваливались, обнажая твердую как старое
дерево землю -- красную и злую, расколотую, все раздвигающуюся щель.
поблекли, хотя блистали, но песок закручивало жгутом, больно секло кожу.
Таргитай едва поднялся, уцепился за верблюдов, те потянули его в разные
стороны, но узды не отпустил: в прошлый раз Мрак едва не побил за потерю
коней.
упорно поворачивала, а когда усмирила, сразу пустила вскачь к неврам. Меч
тут же очутилась в ее руке.
невидимой рукой, раскаленные камни. Один грохнулся перед мордой верблюда.
Горбатый зверь в страхе потащил Таргитая, взрывая песок и сбивая барханы.
руками, он стоял, широко расставив ноги, покачивался, как на плоту. Злая
ухмылка кривила губы. Олег поднялся на колени, горстями сбрасывал налипший
на потное лицо песок.
перло! Таргитай чуть заикой не стал. А какой из заики певун? А тебе штаны
пришлось не то сушить, не то стирать, а потом сушить...
уже не полыхал в глазницах. Лицо было потрясенное, дрожащие руки тянулись
к пальмам, где вместо зелени зиял черный полыхающий провал. Последняя
пальма рухнула и исчезла с огромным комом земли. Горка раскаленных добела
валунов рассыпалась, глыбы катились и падали в пропасть. Из разлома
полыхнул огонь, донесся запах горелого дерева. Валуны исчезли без стука и
грохота, но всякий раз взметывался сноп красных шипящих искр.
лицо, где изо рта то выступали, то исчезали волчьи клыки.
молчи, дурень! Прорычал, почти путая слова и волчий рык:
черную высохшую ящерицу. Костлявые пальцы погрузились в горячий песок.
Мрак грубо потрогал его носком сапога. Маг прошептал в глубоком отчаянии,
не поворачивая головы:
дно.
что подскакавшая Лиска остановилась, завертелась в седле, выискивая новых
врагов. Олег рухнул, не чувствуя жара. Вдали мчались два верблюда, за ними
вздымался песчаный смерч: пустыню вспахивали Таргитаем.
такой силой, что вздымется великая гора -- огнедышащая, убивающая все на
сотни верст... Или же провалится здесь все в преисподнюю! Я еще не умею...
перехватил у самого края. Звери хрипели, роняли зеленую пену, даже не
плевались. Сзади осела туча песка, образовавшийся бархан зашевелился. Из
середины выкопалась гигантская ящерица -- так показалось сперва, на второй
взгляд это оказалось Таргитаем.
песок. Лицо было разбито, кровь сочилась из рассеченной брови и скул, а из
ноздрей бежали красные струйки.
я въехал в них прямо... Их было много...
остались, то надо собрать.
кровь. Он на глазах иссыхал, на худой спине вздувались пузыри, как от
сильных ожогов. С трудом повернул голову, прошептал:
принесет, он здоровый, как три медведя. Олег тоже не слабенький...
обрело жесткость, а бесцветный голос превратился в рык:
верблюдах катается! Натаскает даже больше, чем надо, у него всегда так, он
как хомяк, только хомяки не поют. Запас ведь в зад не клюет и есть не
просит, верно? Ты пошепчешь, что тебе демоны подскажут, но уж не обессудь,
буду держать ножик возле твоего горла!
как колено голове выступили безобразные волдыри.
мало пороли, он еще пальцев на руке не сочтет. Ломать умеет с детства, а
строить все только учится.
поднимался дымок, но уже не чадный от горящих пальм и боги знают чего еще,
а легкий синеватый. От него слезились глаза и жгло горло. Темные стены
ниже становились коричневыми, еще дальше -- темно-вишневыми, а глубже Мрак
не видел. Оттуда поднимался сухой жар, в котором могли жить разве что
огненные демоны, но наверх выпускать вряд ли стоит, на свете останутся
только оплавленные камни, а среди них жить будет непривычно.
Лиска, -- Олег затащил в середку верблюдов, коня и тюки. Таргитай решил,
что и он верблюд, затесался тоже. Олег выгнал, напомнил магу:
широкого ножа к его горлу. Другой рукой Мрак хищно держал пустынника за
волосы.
сохла серыми грязными полосками. Один глаз закрылся вовсе, другой распух,
глядел затравленно и зло.
обезображенное лицо, не отводя взгляда. -- Но даже если обманешь... мы
сумеем вернуться. Даже из преисподней вернемся. Я не злой, но мои
спутники... особенно этот синеглазый с огненным Мечом. Он зверь.
запрокинув лицо к небу, острие слегка пропороло натянутую кожу. Струйка
крови сразу засыхала неопрятными коричневыми комочками.
готова, начнешь доить солнце снова.
и руках. Крикнул издали:
Афанасьев Роман
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Березин Федор