Юрий Никитин

Трое и Дана

* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *

Глава 1

Никто и ничто не смело пролетать над островом Даны, но когда в то
утро солнце на миг застлала уродливая тень, богиня не повела и бровью.
Воздух, всегда чистый, как вымытый, внезапно всколыхнулся и пошел густыми
волнами. Ближе к воде золотой песок взвился. заблистал и осел желтыми
искорками на зеленую траву.

На островок падал, все еще суматошно хлопая крыльями, крупный Змей.
Кожистые крылья, похожие на старые грязные паруса, едва не лопались от
напора ветра. Пахнуло потом, тиной и запахом большой речной рыбы.

Крылатый зверь рухнул так, словно тянул до островка из последних сил.
Земля дрогнула, но Змей еще и побежал, часто-часто перебирая короткими
лапами. Даже крылья выставил как два гигантских щита, чтобы не пронесло
через крохотный клочок земли прямо в реку.

Остановился у самой кромки, дышал натужно, с хрипами. Крылья
распластались, примяв траву, а когда потащил их на спину, острые шипы
процарапали в траве хищные борозды.

От загривка и до хвоста тянулся через спину встопорщенный гребень.
Там, среди белесых игл, похожих на свежеотесанные колья, сидели трое
звероватых людей в волчьих шкурах.

Дана, что доселе возлежала среди вечнозеленой травы, приподнялась на
локте. Странное волнение, непривычное и тревожное, уже зарождалось в
груди. Третий раз ее остров посещают эти смертные, и третий раз за всю
долгую жизнь -- смертным не вообразить насколько долгую! -- ей странно и
тревожно.

Передний соскочил легко, как огромный хищный кот. Из-за плеча
выглядывал колчан с оперенными стрелами, в обеих руках хищно блистает
широким лезвием великанская секира. Лишь по ней да еще вызывающей на драку
стойке Дана признала Мрака -- старшего из лесных людей: с черными до
синевы, как крыло ворона волосами, глазами цвета коры старого дуба,
угрюмого и злого. Он и здесь, на ее острове, настороже, готов к любым
подвохам, схватке, крикам и звону железа.

Двое других, Олег и Таргитай, слезают медленно, их все еще шатает.
Олег измученно оперся на посох. Дана широко распахнула глаза: в посохе
гнездится мощь, смертным неподвластная! Молодой волхв овладевает
чародейством непостижимо быстро!

Лишь у Таргитая в руках пусто, а синие как небо глаза все так же
невинно распахнуты. Правда, из-за спины выглядывает рукоять Золотого Меча,
но юный певец все равно не выглядит воином. Несмотря на широкие плечи,
рост, мускулистые руки.

Дана вгляделась пристальнее, ощутила за пазухой Таргитая ту самую
простенькую дудочку, от звуков которой у нее слабеет тело, а сердце
начинает стучать чаще.

В прошлый раз это были все еще полузвери. Сейчас их глаза стали
глазами много повидавших и много испытавших людей. Хотя что можно успеть
увидеть за краткую, как полет искорки, жизнь смертного? Но у всех троих
вокруг глаз уже разбежалась сеточка мелких морщин. Такие возникают даже на
юных и мужественных лицах, если долго всматриваться в пламя ночного
костра, часто зреть магический свет или напряженно смотреть в Неведомое.
Лица посуровели, кожа натянулась, глаза смотрят прямо, вопрошающе. В
движениях появилась расчетливая меткость.

-- Приветствуем тебя, бессмертная, -- сказал Мрак негромко, и Дана
удивилась непривычно сдержанному голосу оборотня. -- На этот раз мы по
своей воле.

Таргитай и Олег подошли и встали по бокам Мрака. Волчьи душегрейки
топорщились, а голые плечи, массивные и потемневшие от солнца, блестели,
как обкатанные бурной рекой валуны. Сапоги у всех истрепаны, у Таргитая
торчат пальцы, а Мрак подвязал левую подошву тетивой.

-- Все по-другому, -- согласилась Дана. -- Сами двигаете звездами?

-- Чем? -- не понял Мрак, а Олег, услышав о звездах, сразу
насторожился.

-- Звездами, что кажут путь.

-- Да зачем нам?

-- Звезды кажут путь слабым, -- сказал Олег, его зеленые как молодая
трава глаза неотрывно смотрели в бесстрастное лицо богини.

Она благосклонно кивнула.

-- А сильные сами движут ими.

Мрак равнодушно пожал плечами.

-- Может быть, и подвигали невзначай. За всем не уследишь. У нас к
тебе очень сурьезное дело, бессмертная.

Дана молча и все с тем же смутным удивлением, столь редким для богини
еще с тех времен, когда земля была молодой, всматривалась, как трое
смертных опускаются перед нею на траву. При первой встрече у них было
только одно дело: уцелеть в этом страшном мире. Второй раз увидела, когда
река выбросила их на ее остров, уже умеющих держать удары и бить в ответ,
но все еще ошалелых, растерянных перед огромностью мира. Теперь... теперь
они другие.

-- Мы опять гонялись не за теми, -- заговорил Олег. Голос молодого
волхва был не таким жестким, как у Мрака, но в нем ясно проступала
крепость, которой ранее не было. -- Не цари правят, как мы думали вначале.
Но и не маги, как решили потом.

-- А кто?

-- Вы правите. Боги.

Мрак ничего не мог прочесть в ясных спокойных глазах великой богини,
но Олегу почудилось в них сомнение. Потом она перевела царственный взор на
Таргитая.

Золотые волосы певца все так же ниспадали на широкие плечи,
раздвинутые так, что начали обвисать под тяжестью, а синие как васильки
глаза на потемневшем от нещадного солнца лице стали еще ярче и
пронзительнее. Душегрейка открывала широкие пластины мускулов груди и
ровные валики мышц живота. Кожаный с железными бляшками пояс удерживает на
кольцах нож и калиточку. Пухлые детские губы теперь плотно сжаты. Таргитай
все еще выглядит простаком, но теперь в его простоте появилось нечто
тревожащее.

-- Пойдемте. -- она легко взвилась на ноги. -- Вы голодны. Люди
всегда голодны, верно? За едой расскажете.

Из пышной травы, с хрустом раздвигая землю, поднялась массивная
скала. Глыбы раздвинулась неслышно, словно скользили по разлитому маслу.
Из глубины пахнуло прохладной сыростью. Широкий вход вел покато вниз, в
глубине мерцал красноватый свет факела. Дана лишь покосилась на притихшего
Змея. Летающий зверь разбросал крылья и все четыре лапы, как приклеился от
изнеможения.

-- Не убегет, -- успокоил Мрак. -- и траву не потопчет. Наш волхв
кого только не взнуздает! Скоро и на коне научится ездить.

Подземный ход быстро вывел в просторную пещеру, уже знакомую по
прошлому разу. Теперь, когда постранствовали и кое-что повидали, этот
воздушный пузырь в каменной горе показался неврам местом диким и
неухоженным. Воеводы, не говоря уже о царях, живут в роскошных теремах, а
тут богиня! Могла бы изволить что-то лучше.

Под правой стеной журчал ручей, такой прозрачный, что был почти
незримым. За годы и годы он выгрыз и отполировал узкое каменное ложе, а
убегал в широкую дыру. Под дальней стеной над каменным полом возвышалось
широкое ложе. На ворохе шкур барахтались двое детишек, волтузили друг
друга, верещали. Белоголовые и синеглазые, оба показались Мраку странно
знакомыми.

Олег вообще застыл обалдело. Всегда привыкший допытываться, вникать,
ведать, сейчас силился что-то понять, сопоставить. Мрак не привык ломать
голову, спросил в лоб:

-- Старшенький -- Арпо?

-- Угадал, -- бесстрастное лицо речной богини впервые порозовело,
глаза заблестели.

-- Как он?

-- Великоват, -- голос Мрака все же дрогнул. -- В прошлый раз... а
это было пару месяцев тому, второго вроде бы еще не было...

-- Дети героев растут не по дням, а по часам.

Мрак с подозрением оглянулся на "героя". Тот хоть и не чистил пещеры
в носу, но стоял обалделый, челюсть отвисла. Герой, хоть забор им
подпирай.

-- А второй?

-- Младшенький. Липо кличут. Догоняет братца.

-- Еще как догоняет, -- пробормотал Мрак, младшенький как раз подмял
старшего и с победным воплем заламывал тому руки. -- Ну, Таргитай... Ну,
боец...

-- Я что, -- пробормотал Таргитай. -- Я ничо...

-- Эт видно! Не знал только, что от ничо дети бывают.

Посреди пещеры возник стол из каменных плит. Появились жареные
куропатки, печеный кабанчик, жареная и вареная рыба, печеные раки
невиданной величины, плюхнулась корзина с яблоками.

Лесные люди ели быстро, жадно, но глаза оставались серьезными. И даже
быстрота перестала быть звериной. Теперь ели люди, которые очень
торопились. Мрак перехватил внимательный взгляд Олега. Волхв рассматривает
богиню пытливо, словно пытается понять, почему живет в такой дикости. Даже
ест, как дикая охотница. В первый раз они считали, что так и надо, но