же Олег не хотел терять времени на ритуал, смысл которого не понимал...
Боромир, почему ты не порол, почему жалел, не бил?
поглядывая искоса. Зал был огромный, Таргитай видел, понимал, что очень
древний.
Таргитай нехотя начал развязывать мешки. Мрак осмотрелся -- волхв
закопался в книги, Таргитаю надолго хватит возиться с едой, все заняты,
ничего не натворят в этом чужом опасном месте.
скрыни, сундуки, часто оглядываясь на Таргитая, который выкладывал на стол
рыбу и ломти мяса, сдвинув кувшины и шкатулки с драгоценностями на самый
край. Таргитай живет своими песнями, даже не удивился тому, как он, Мрак,
отыскал эту пещеру с сокровищами. Даже сам забыл сразу, как умело
воспользовался оружием древних!
дивными цветами, тем богаче становились скрыни. Но когда открыл последнюю,
самую маленькую, удивился еще больше. Почти все наполнены кругляшками из
желтого металла, много сверкающих камешков, искусных изделий из металла и
камней, а здесь -- пусто, если не считать простого пояса, что лежит на
самом дне.
пластин металла. Кольца, крючки, бывший хозяин, похоже, цеплял десяток
швыряльных ножей.
себя. Пояс пришелся впору. Мрак защелкнул пряжку, напряг живот, чувствуя
странное чувство защищенности. Пояс широк, пряжка размером почти с тарелку
-- защищает от удара в живот. И не тяжело, пластины тонкие, но крепкие:
пробовал сломать одну -- едва не порвал жилы от натуги.
тонкие ломтики, как он любил. Олега оторвали от книг едва не силой, глаза
у него были затуманенные, словно у сочиняющего песню Таргитая.
мы, мужчины,-- о надежности. Здесь я поцепляю и ножи, и баклажки, и еще
десяток петель и крючков останется. Понял?
лишь его тело, а душа лихорадочно листала страницы.-- Но не для
баклажек...
ладонью по животу, ощутил надежные металлические пластины.-- Что еще надо
в пути? Ножи да баклажки!
пояс, секира должна быть за плечами.
ибо еда кончилась, воды в обрез, а в этом роскошном зале много из того,
чем лишить жизни, и ничего такого, чтобы ее продлить.
Таргитай не находил слов, а Олег завопил тонким возмущенным голосом:
осмотреть!
Но ты скорее сдохнешь, чем попортишь книгу. Тогда что? Лапу сосать?
Как тот древний мудрец в горах...
угрюмо:
годен... Жаль, что ты на себя не можешь посмотреть. Удавился бы вовсе!
Быстренько пробегите, если кто хочет какую мелочь -- хапайте на память, но
такую, чтобы полегче. Чтобы бежали как олени!
орал. Олег понимал, даже Таргитай чувствовал, что оборотень зол и на себя
-- хотелось все унести, хотя бы пожить здесь с недельку, но Мрак --
единственный, кто всегда помнит, где находится. Все-таки дураки, подумал
Таргитай успокаивающе, счастливее!
набрал безделушек, Мрак вытряхнул все. Удалось спрятать от его зоркого ока
лишь пару красивых камушков.
по колодцу. Таргитай выбрался первым, тяжело перевалился через край,
отполз на четвереньках. Вокруг была мертвая земля, выжженная, черная,
воздух тоже был сухой, мертвый.
отвращением:
выпрыгнул, словно его снизу подбросили могучие руки. Втроем сдвинули
оплавленные глыбы, закрыли щель. Мрак осмотрел, ткнул несколько мелких
камней, вбил ногой. Отступил на пару шагов, осмотрел критически:
то же белесое, как рыбье мясо, небо, под ногами трещала корка сгоревшей
земли. Таргитай затягивал пояс потуже, уже не бежал, брел за Мраком,
волоча ноги. Живот прилип к спине, но урчало в нем так громко, что
Таргитай в страхе оглядывался: не услышали бы чудовища долины!
сегодня пришлось довольствоваться мочой. Мрак подгонял изгоев, поглядывал
на небо. Сегодня пили мочу, но уже завтра она станет ядовитой -- боги
запрещают прогонять ее через организм трижды.
занавеса начало проглядывать синее небо. Мрак вздохнул с облегчением, еще
больше торопил изнемогающих друзей, подгонял, подталкивал. Шли, страдая от
жажды, наступившая ночь не принесла облегчения.
солнце. Мрак толкнул Олега, сказал хрипло:
той стороне долины их как муравьев. Верно, Олег?
знаешь ты?
упорно цеплялись корешками, поднимали к небу жесткие стебельки, теснились,
медленно наступая на черную гарь. Невры тащились, глядя перед собой
остекленевшими глазами, сами иссохшие, как земля под ногами. Таргитай
несколько раз падал. Поднимал и тащил Мрак, потом Мрак изнемог, к его
удивлению, с другой стороны Таргитая подхватил Олег.
редкостью. Потянулась ровная Степь, где стеной торчали озверевшие от
борьбы за жизнь будяки, колючки, чурьи рога, молочаи. Мрак заметил
прошмыгнувшую мышь, а Таргитай первым услышал в небе песню жаворонка.
Мрак нес мешки изгоев, оставив им только секиры. Оба тащились далеко
позади, глядя под ноги. Мрак видел шныряющих крыс, достаточно крупных,
чтобы жрать собак, а при случае -- сожрать и человека вместе с подошвами
его сапог. Стуча копытами, пронесся заяц -- с матерого волка, на спине
блестел костяной гребень. Из зарослей ковыля высунул рыло полосатый
свиненок, оглядел изгоев. Мрак мгновенно натянул тетиву, но Олег оказался
рядом, удержал оборотня. Мрак заколебался, опустил лук. Поросенок, потеряв
к людям интерес, с хрустом отхватил угол гранитной глыбы, побежал мимо,
роняя из пасти каменные крошки.
Прошли несколько шагов, как из травы молча выметнулась свора огромных
тощих собак. Мрак молниеносно выпустил две стрелы, уронил лук и выхватил
секиру:
сраженных стрелами, те катались по земле, рычали, зубами хватали стрелы,
возникла короткая схватка, но остальные псы с низким рычанием окружили
невров. Таргитай встретился взглядом с псом, присевшим на земле напротив,
передернулся. Пес смотрел так, как глядел бы оживший камень.
Роллинс Джеймс
Махров Алексей
Орловский Гай Юлий
Василенко Иван
Афанасьев Роман