– Сергей, взрывай к черту… Не могу смотреть на эти трусливые рожи. Меня тошнит. Ни капли мужского достоинства.
Рэмбок завизжал:
– Перестань!.. Мы обо всем договоримся!.. Любые деньги!!!
Голос штурмана услышали все:
– Не позорь свою Америку… до такой степени. Все наши разговоры записывает черный ящик.
– Ну и что?
– Расшифруют, – пояснил штурман устало, – дети будут знать, кто как помер.
Рэмбок закричал неистово:
– Что мне потом? Я здесь!.. Я не хочу умирать!.. Какого черта, что подумают после моей смерти!
– Понятно, что подумают…
Голос был усталым, полным безнадежности. Рэмбок закричал:
– Что подумают? Ты прав, что нам до того, что подумают?
– О тебе подумают, что ты… ах, черт… пальцы от пота уже скользкие… Ага, снова зажал… О тебе в Америке подумают, что и они вот такие же, как ты… А в России… В России, может быть, не все так подумают… черт, опять выскользнула…
Пока говорили, пол слегка наклонился, все с замиранием сердца ожидали, что скажет сумасшедший, не мог не заметить, но тот говорил ровно и устало, потом голос медленно налился уверенностью, в которой странно перемешивались печаль и гордость:
– Ага, уже подлетаем… Еще на пару сот метров снизимся… и все. Кто в какого бога верит, молитесь.
– Нет!!! – закричал Рэмбок. Он взмок от ужаса, беспомощности, когда все могучие мышцы ничто, когда элитная часть бессильна. – Не делай этого!!!
Из динамиков донесся голос, который звучал красиво и сильно, в котором трудно было узнать всегда торопливый голосок штурмана:
– Прощай, Россия!.. Будь сильной.
Внизу на земле, всего в километре от КП, окутанного тучей пыли и щебня, задрав головы, следили за снижающимся самолетом. На взлетной полосе спешно очистили место.
Внезапно в серебристом самолете блеснуло, в синем небе вспыхнуло красно-багровое с черным облако. Серебристые части самолета, блестя под солнцем, как крупные градины, разлетелись, а сам самолет, распавшись на три части, страшно нелепо, теряя скорость, устремился вниз.
Среди падающих обломков было множество черных точек. Люди падали как горох, все небо, синее и чистое, покрылось темными точками, словно засиженное мухами оконное стекло. Но это были люди, и внизу в бессилии стискивали кулаки, понимая, что помочь уже не могут, что никакие чудеса техники и снаряжения не спасут от удара с такой высоты.
ГЛАВА 16
Из окон КП уже не выметывались длинные огненные хвосты ракет и ракетных снарядов, даже пулеметный треск умолк. Пивнев стоял во весь рост между танками первой линии, морщился от тяжелого грохота, три дня глухим ходить будет, но сейчас не упустит счастливого зрелища.
В коробочке попискивало, блымал огонек, Пивнев наконец поднес ее к лицу:
– Ну чего там?
Из мембраны донеслось частое дыхание, затем взволнованный голос:
– Говорит майор Крис Джонсон. Я хочу вступить в переговоры с командованием русских… Лучше всего прямо с президентом. Мы знаем, что он здесь.
– Говорит генерал Пивнев, – ответил Пивнев. – Я оцепил район и веду бой на уничтожение. А для разговора с самим президентом ты, бандит, рылом не вышел.
Голос воскликнул громче:
– Мы не бандиты, а коммандос американских ВВС. Мы хотим договориться…
– С террористами переговоров не ведем, – прервал Пивнев. – Мы эту погань уничтожаем.
Он сумел нажать нужную кнопку, повеселел, ибо заметил подоспевший сверхтяжелый танк. Знаками велев вести огонь прямой наводкой, он злорадно прислушался к нервно попискивающей заморской штуке в ладони. Заискрился огонек вызова. Грохнуло, взвилась пыль. Под ногами качнулась земля. Танк дернулся назад, а над зданием взметнулся фонтан камней, обломков.
Пивнев выждал, еще трижды взметнулись камни, наконец в двух местах начал подниматься черный удушливый дым. Выждал еще, нехотя тронул кнопку приема. Голос в мембране завизжал:
– Как вы смеете?.. Мы вступили в переговоры!.. Вы не смеете прерывать…
– Не смею? – удивился Пивнев. Он выключил, махнул рукой танкистам: – Давай, ребята… Бей в окна, бей в стены, бей так, чтоб там камня на камне…
После двух удачных выстрелов дым пошел удушливый, черный, в одном месте взметнулось багровое пламя. Сзади послышался завороженный голосок лейтенанта:
– У них, наверное, противогазы… есть такие карманные респираторы. Можно даже под воду…
– Срамота, – согласился Пивнев. – Разве это воины?
Лейтенант показал на коробочку телефона:
– Все еще вызывает.
– Да? – удивился Пивнев.
– Вон огонек мигает.
– Ты гляди, до чего ж техника дошла…
– Может быть, ответите?
– Может быть, – согласился Пивнев. Он выждал еще, закурил, так хорошо курить среди вереницы танков, что прямой наводкой долбят противника. Крепко в старину строили! С первого выстрела только дырявит, а рушит с третьего-пятого. Заскорузлые пальцы, больше привыкшие к массивным гаечным ключам, с трудом нащупали крохотную кнопочку. – Ну, чего верещишь?
Голос в мембране почти всхлипывал:
– Вы не понимаете… У нас уже есть убитые и раненые!.. Прекратите огонь!..
– Зачем? – удивился Пивнев.
– Мы хотим выйти!
– Еще чего, – ответил Пивнев недовольно. – Вас и заходить не просили, а тут – выйти?.. Стреляй, Ваня, не жалей снарядов!.. Это не тебе, дурак, а танкистам. Вы на такое дело пошли добровольно?.. Добровольцы, понимаю. Вам за такую работу в десятикратном платят, а оклады у вас такие, что мне за год не заработать. А я уже не мальчик, на пенсию пора! Да еще суточные, полетные, полевые, сверхурочные… Нет уж, такие деньги надо отрабатывать!
Голос в трубке закричал, срываясь на визг:
– Мы сдаемся!.. Если именно это хотите услышать, то мы сдаемся!..
– Зачем? – не понял Пивнев.
– Да потому, что если не удалось…
– …то надо застрелиться, – закончил Пивнев убежденно. – Наши деды стрелялись, предпочитая геройскую смерть позорному плену.
Голос в мембране всхлипнул, почти прошептал:
– Что за дикость?.. Наши никогда не стрелялись!..
– Но есть же правила чести, – возразил Пивнев. Он кивнул танкистам, чтобы не обращали внимания на его переговоры, делали свое дело. – У вас как по этой части?
– Какая честь? – закричал американский майор. – О чем вы?.. Господи, да слышит ли меня кто-нибудь, как говорю с маньяком, неизвестно как ухватившим в руки телефон…
Пивнев обиделся:
– Как это неизвестно?.. По нашей территории шла группа бандитов. Их уничтожили. С трупов и сняли эти штуки. Сейчас бандиты везде вооружены лучше нас, армейских…
– С трупа? Что с ними?
– Трупы как трупы, – ответил Пивнев с неудовольствием.
– Они… погибли? – спросил голос неверяще.
– Трупы? – не понял Пивнев. – Как могут трупы погибнуть? Ты, бандит, плохо русский язык выучил!.. Ты чеченец аль кто?
Голос простонал в ярости и страхе:
– Я Крис Джонсон, майор подразделения зеленых беретов! Мы направлены вам на помощь…
– Международная мафия, – протянул Пивнев понимающе. – Ты продолжай, продолжай!.. Да это не тебе, бандит, танкисту. Дурак, то ли снаряды бережет, то ли лень лишний раз стрельнуть… Что за молодежь ныне? У вас, американцев, набрались!
Из трубки слышен был грохот, словно рушились стены, крики. Голос Джонсона прервался, затем там завизжало:
– Мы сдаемся! Прекратите стрельбу, мы уже выходим с поднятыми руками!
Пивнев поинтересовался:
– А сколько вас?
– Осталось всего семнадцать и пятеро раненых!
Пивнев подумал, сказал сокрушенно:
Емилина Ника
Афанасьев Роман
Панов Вадим
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Самойлова Елена