стороны лестничной площадки, потом щелкнул замок - и мгновенно раздалось
Идочкино сюсюканье:
студи квартиру...
оказался в кухне. Было видно, что подобранный мною пес времени даром не тратил.
Отъелся, надо сказать, преизрядно. Лоснился и сиял. А также держал хвост
трубой, морковкой и пистолетом.
экс-бродяга улегся в углу, заняв добрую треть кухни. После чего уставился на
ноги Эры Гигантовны таким взглядом, что на щеках следовательши выступил легкий
румянец.
энергично закивала.
и жрет что ни дашь, хоть мясо, хоть морковку... Зато как я мыться соберусь, так
проскользнет, подлец, в ванную и не уходит! Я уж его и тряпкой, и словами - ни
в какую...
Гигантовну. Она задала мне еще пяток совершенно пустых вопросов - и собралась
откланяться.
тяготит, лишь добавляя опыта и умения оседлать ситуацию столь же легко, как
выбранного на ночь мужчину в постели. Косметики мало, лишь рот чуть тронут
перламутром помады, и тушь на длинных ресницах практически незаметна. Ей пошли
бы очки, дымчатые стекла в тонкой оправе из золота-обманки, но очков нет, и
карие глаза смотрят коротко, остро, будто опытный кровельщик вбивает гвозди в
черепицу.
привыкшей играть крупным планом.
моей квартиры. Оказывается, визиты на сегодня не закончились; более того, у
меня возникло странное предчувствие, что они только начинаются!
- ив прихожей почти мгновенно воздвигся бравый сержант-жорик Ричард Родионыч. А
следом за Риткой из клубов морозного пара высунулся обширнейший нос, под
которым обнаружилась широченная ухмылка моего однокашника Ефимушки Гаврилыча
Крайцмана, кандидата... нет, с недавних пор доктора биохимии!
для меня: Фима-Фимка-Фимочка, Архимуд Серакузский, теперь доктор!
повизгивая, уставился мне в глаза со всей возможной преданностью.
веселым лаем бросилась встречать гостей, едва не сбив при этом с ног
зазевавшуюся Идочку.
тыча пальцем в мою сторону. - Гляди, Фимка, гляди, что творит! Полный дом баб
навел, чаем их поит!
мерзавца-служивого. - Насколько известно науке в моем лице, ты единственный,
кому удалось допиться до трехдневного беспробудного бодуна!
вмешательства. Я только стоял, слушал их беззлобную болтовню, наблюдая, как мои
приятели отряхивают снег и разоблачаются - и вот они гурьбой набились в кухню,
бесцеремонно разглядывая следовательшу, строящую им глазки, а Ритка жорским
чутьем угадывает профессию (а может, и звание) моей гостьи, вытягиваясь по
стойке "смирно", но Эра Ги-гантовна благосклонно машет ему ручкой, а тут
вдобавок Фимка отодвигает нашего сержанта в сторону и запоздало лезет ко мне
обниматься. Идочка выходит из ступора и скачет вокруг нас с писком: "Отпустите!
Немедленно отпустите больного! Вы септический!", - и Фима отпускает меня,
Идочка успокаивается, все, кроме Ритки, рассаживаются и дают мне отдышаться, а
заодно и задуматься о будущем.
тут тебе... в смысле, вам с Идочкой пожрать принесли".
неприлично визжит от радости, сыр, хлеб, апельсины, один лимон, полулитровая
банка с подозрительной мутной жидкостью ("Бульон",- успокаивает Крайц) и прочие
дары волхвов в ассортименте.
предупреждает меня, что "предчувствия его не обманули"!
добром здравии - и чуть не уронив из-за этого судок с борщом и котлетами.
что пес обрадовался тете Лотте гораздо больше, чем принесенной Фимой ветчине.
было.
самочувствии и дают разные полезные советы, от которых Идочка только фыркает и
шепчет мне на ухо, чтобы я не вздумал этим советам следовать, если хочу дожить
до старости; мне предлагают съесть и то, и другое, и еще вот это, - я послушно
киваю и жую то и другое, и еще вон то, пытаясь одновременно говорить, а все
делают вид, что понимают меня, хотя ни хрена они не понимают, потому что я и
сам себя не очень-то понимаю. А понимает меня один только серый пес, которого я
потихоньку кормлю обрезками ветчины. Ритка гудит о предстоящем то ли в субботу,
то ли в воскресенье (правда, непонятно, на какой неделе!) санкционированном
митинге кентавров, который явно грозит нарушить установившуюся в городе
относительную тишину; Фима проклинает свою промышленную экологию и поганые
биофильтры, которые все время летят, но после целевой заутрени и вмешательства
окраинных утопцев фильтры перестало клинить, зато заклинило Фиму, несмотря на
его замечательную докторскую степень. Тетя Лотта сперва увлеченно рассказывает
о двух батюшках-отступниках, на позапрошлой неделе едва не сорвавших службу в
Благовещенском соборе и даже грозивших предать анафеме прихожан вкупе с самим
владыкой; потом она без видимого перехода начинает сокрушаться о пропавшем
Ерпалыче, пес лижет ей руки, а следовательша из прокуратуры очень внимательно
слушает старушку и даже что-то записывает. Короче, я и не заметил, как кто-то
притащил из холодильника водку.
ее, она лавровым листом отдает, на послевкусии.
поскольку, по ее словам, я еще не оправился от болезни и в ближайшие лет
пятьдесят не оправлюсь, если у меня такие друзья! - я развожу руками, встаю и,
дабы не впасть в искушение, отправляюсь в туалет.
веселый бас Ритки, и я задерживаюсь в коридоре, чтоб послушать. - Долги под
заказ из должников вышибал. Способ, дескать, колдовской разведал, чтоб без
проблем. Я у него, когда наручники нацепил, спрашиваю: что за способ? А он мне
серьезно так: очень просто, служивый! Берут два яйца двумя пальцами, протыкают
иглой трижды с двух сторон...
перцем...
тетя Лотта, старая заговорщица.
забрала у пакостника иль убила..." Ну, дальше я не помню. И напоследок...
правда, что тут смешного?!
пароксизмах . - Главное в том, что ключ с яйцами вареными надо снести на могилу
с именем должника, а замок от двери - на могилу с именем кредитора! Я у него
спрашиваю: и что, впрямь никаких проблем? Кивает, зар-раза... если, говорит,
гостинцы на могилы снести не забудешь, то никаких...
доносившегося из комнаты гула голосов, я вздохнул с облегчением. Ну и денек
сегодня! Одно могу сказать: Идочка - молодец. И как сестра милосердия, и
вообще... Или это наша первая встреча в ванной так на меня подействовала? Вряд
ли: что я, голых баб не видел?! Видел. Да и не голая она была, хотя и пес на
нее как-то так косится, и я - тоже кобель еще тот...
пола, я вспоминаю, откуда у меня взялись эти листки - и поскольку сидение в
туалете располагает к чтению, по новой углубляюсь в письмишко Ерпалыча.
убедительностью эта мысль не обладает.
Маккефри Энн
Суворов Виктор
Куликов Роман
Маккарти Кормак
Конюшевский Владислав
Самойлова Елена