желает... Кто еще жив?
стал припоминать я. - Потом еще Бадека ханг-Туна из клана ножей... Все,
кажется. Нет, не все - Кханда! Кханда Вьячасена! Ну, помнишь, Дзю - ты еще
с ним возрастом мерился!
десять с половиной лет до сломанного Шамшера. Вот, здесь у меня запрос из
Вэя - где, мол, чиновники, почему не объявляются?! Значит, из Мэйланя они
выехали, а до Вэя не доехали... Причем один из чиновников имел при себе
кинжал Ландинг Терус, взятый им у отца, а второй вез двузубец Ма, Язык
Кобры. Хвала мэйланьской обстоятельности - все записано!
проследил, чтоб переезд старейшин в Вэй был описан как следует!
невесомые пылинки, задумчиво поиграл зайчиками и вновь нахмурился.
без вести... Это девять. Что с остальными четырьмя? Их же тринадцать было
в Совете?
ан-Танья. - Но кое-что узнать удалось... Братья Бэнкей и Акиро из семьи
Маури-охотников ушли в солончаки, что близ Кулхана - это было за пятьдесят
лет до гибели правителя Ю Шикуаня и меча Цзюваньдао - и не вернулись.
Через год за ними пошел сын Бэнкея - и, соответственно, племянник Акиро, -
молодой Нух Маури, и тоже не вернулся. Вот выписка из свода уложений и
переписи населения. Раздел: "Квартал Фа-линь", год соответствующий...
- Обстоятельный...
польщенный Кос покраснел.
Сунь-Павлин и Масакири-кай. Маленький боевой веер, пестро раскрашенный по
всем пластинам, и огромный топор с рукоятью в рост высокого Придатка. Как
же, как же... на лезвии топора еще гравировка - прыгающий барс...
солончаки ушли! Слышал я о них... по ту сторону Кулхана слышал, в Шулме, в
шатре племенном! Клевец один на нашей кошме - на пунцовой кошме - помнил,
как притащили давным-давно в племя двоих Придатков и двоих Блистающих.
Придатков он, понятное дело, не запомнил, а вот Блистающих... Говорил -
веер с павлиньей раскраской и топор с гравировкой. Вот и понимаю я так,
что это и были Масакири-кай и Сунь-Павлин, старейшины Совета!
Интересные дела...
в тени плаща Желтого бога Мо, будь он трижды неладен! С белой кошмы два
пути ведут - или на кошму пунцовую, или в священный водоем... Говорил
клевец, что не смогли ни веер, ни топор самих себя переделать. Не пролили
крови старейшины Мэйланя Сунь-Павлин и Масакири-кай, а за гордость в Шулме
платить полагается! У них наша гордость трусостью зовется.
окну и обратно; стенные панели из ореха "драконов глаз" отливали
коричневым и черным, отчего комната слегка рябила, как вода озера под
легким ветром.
закусил в раздумье клок бороды.
Я найду старейшин Каму Мотогари и Нагинату Катори сан-Кесе, и выясню, что
они пребывают в добром здравии. Или что их сожгли в кузнечном горне,
утопили в колодце или украли сто лет тому назад. Ну и что? В Кабире хоть
были виновные в убийствах - я не хочу тебя задеть, Сай! - а здесь сплошные
совпадения и случайности...
переводил слова обоих. - А для нас, Блистающих, с нашим сроком жизни - это
даже очень часто. Более чем часто... В Кабире были виновные в убийствах,
Единорог. Я опасаюсь, не найдем ли мы здесь виновных в самоубийствах. Вот
чего я опасаюсь.
стены к окну, от Кабира к Мэйланю; и не находя выхода.
бумагами провозился, теперь вот говорим и говорим... Вам, Блистающим,
хорошо, вы от полировки сыты! Ничего, сто лет ждали, пока мы приедем и во
всем разберемся - могут еще час подождать!
исключительно нас и того, что именно мы разберемся в загадках
происходящего - эта уверенность показалась Мне-Чэну напускной, но, как ни
странно, сильно приободрила.
- Хороший человек Кос ан-Танья. Обстоятельный, неунывающий и... и
голодный! Надо бы покормить..."
покормить. В конце концов, Кос - Придаток Заррахида, пусть о нем эсток и
заботится..."
сам Кос не отстал - они кликнули слуг и Малых Блистающих, и я понял, что
хороший дворецкий - он и в Мэйлане хороший дворецкий. Потому что Малые
моего здешнего дома, вне всяких сомнений, больше побаивались Заррахида,
чем меня, их законного господина; а слуги-Придатки - Коса.
Чэна и господина ан-Танью, и никак иначе!) ждет стол в трапезной на первом
этаже, и сам стол давным-давно накрыт, и не просто накрыт, а прямо-таки
ломится от яств кухонь кабирской, мэйланьской, верхневэйской, и какой-то
еще...
от непосильной ноши; а я влез в ножны, прицепившись кольцами к Чэновому
поясу, и отправился с Чэном в трапезную.
трапезной, поскольку даже слуги были одной расы с Чэном и Косом, а
Блистающие оставались за порогом - лежал, как обычно, у Чэна на коленях,
прикрытый краем скатерти, лежал и обдумывал все, услышанное наверху.
отсутствия, смахивало на заранее продуманные самоубийства. Самоубийства
Блистающих. И не просто Блистающих, а старейшин, входящих (входивших!) в
тот самый Совет Высших, который изгнал некогда знатную молодежь из Мэйланя
и не объяснил причины.
причина нашего изгнания, не могло не быть!..
невообразимо странно, повернулся к дверям.
Матушкой Ци.
разговор людей я слышал прекрасно - вот только сказанное Косом понимал
плохо, в отличие от того же слуги.
зверь бежит!
бабка, небось, за пергаментом своим пришла. Ну и что ты ей скажешь? В том
пергаменте всего-то и примечательного, что запись насчет родича Ляна и
Скользящего Перста. С которыми должно непонятно что случиться через девять
лет. Интересно все-таки, что ты скажешь старухе по этому поводу?
рассмеется, и на этом все закончится. Не пытать же нам ее! Тут тоньше
надо... чтоб сама проговорилась и не заметила. А дальше - по
обстоятельствам.
ан-Танья, выразительно указывая взглядом на слугу, ожидавшего решения. -
Эй, ты - поди скажи Матушка Ци, что Высший Чэн ждет ее.
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Николаев Андрей
Лукин Евгений
Роллинс Джеймс
Жюль Верн