Генри Лайон ОЛДИ

ПУТЬ МЕЧА

КНИИГА ПЕРВАЯ. КАБИР

- Вот человек стоит на распутье между жизнью и

смертью. Как ему себя вести?

- Пресеки свою двойственность и пусть один меч сам

стоит спокойно против неба!

Из разговоров Кусуноки Масасигэ с его наставником

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МЕЧ ЧЕЛОВЕКА

...Вот выносят из подвала

Из-под дюжины затворов,

Из-под девяти задвижек -

Вот несут навстречу солнцу

Под сияние дневное

Короля мечей заветных,

Битв суровых властелина,

Кузнеца почет и муку,

Сильных рук изнеможенье!..

Калевипоэг

Мы встретились с харзийцем за угловой башней Аль-Кутуна, в одном из
тех грязных и узких переулков района Джаффар-ло, которые подобны нитям
старого темляка - спутанным и залоснившимся.

Его Придаток стоял прямо у нас на дороге, широко расставив кривые
ноги и склонив к плечу голову, украшенную неправдоподобно маленькой
тюбетейкой. Шитье на тюбетейке было мастерское, мелкий бисер лежал ровно и
тесно. Руки Придаток держал на виду, и в них, похоже, ничего не было.
Обычные руки хорошего Придатка - гладкие и спокойные.

Приближаясь, я прощупал его и сперва не обнаружил Блистающего,
равного себе - ни за плечом, ни на поясе, скрытом под складками чуть
спущенного плаща, ни...

Одна рука Придатка подбросила в вечернюю прохладу смятый комок, и тот
неожиданно вспорхнул белой кружевной бабочкой, на миг зависшей в воздухе;
другая рука легла на невидимый пояс, в пряжке что-то звонко щелкнуло - и
освобожденный пояс радостно запел, разворачиваясь в стальную полосу,
становясь Блистающим и приветствуя меня ритуальным свистом.

Чужой Блистающий еле заметно лизнул тончайшую ткань падающего платка,
и из одной бабочки стало две, а я одобрительно качнулся и вспомнил о том,
что рожденные в жаркой Харзе - полтора караванных перехода от Кабира -
испокон веков гордятся своим происхождением от языка Рудного Полоза.

И мне стало тесно в одежде - будничных кожаных ножнах, схваченных
семью плетеными кольцами из старой бронзы.

Я скользнул наружу, с радостью окунувшись в кабирские сумерки, - и
вовремя. Придаток харзийца уже приседал, пружиня на вросших в землю ногах,
и мне пришлось изо всех сил рвануть руку своего Придатка вверх и наискосок
вправо, потому что иначе заезжий Блистающий запросто сумел бы смахнуть
верхушку тюрбана моего Придатка, что по Закону Беседы означало бы мое
поражение.

Он, видимо, совсем недавно приехал в столицу, иначе не рассчитывал бы
закончить Беседу со мной на первом же взмахе. Если даже я и уступал
харзийцу в гибкости (а кто им не уступает?!), то в скорости мы могли
потягаться - и на этот раз не в его пользу.

- Отлично, Прямой! - прозвенел гость из Харзы, завибрировав от
столкновения и с удовольствием называя меня безличным именем. - А если
мы...

Он зря потерял время. Я отшвырнул болтливого харзийца в сторону,
затем легко толкнулся в ладонь моего Придатка, его послушное тело
мгновенно отреагировало, припадая на колено - и я дважды пронзил плащ
харзийского Придатка вплотную к плечу и правому локтю, ощутив на себе
обжигающее прикосновение чужой и чуждой плоти.

Оба раза я тесно приникал к телу Придатка - сперва плашмя, а потом
лезвием; и на хрупкой и ранимой коже не осталось даже царапины.

По меньшей мере глупо портить чужих Придатков, если их так сложно
подготовить для достойной службы Блистающим. Впрочем, самоуверенный
харзиец мог бы выбрать себе носителя и получше...

...Уже выходя из переулка, я вспомнил, что по завершению Беседы забыл
представиться Блистающему из Харзы, и пожалел об этом.

Ничто не должно мешать вежливости, даже занятость или раздражение.

Я - прямой меч Дан Гьен из Мэйланьских Блистающих, по прозвищу
Единорог.

Мой Придаток - Чэн Анкор из Вэйских Анкоров.

Хотя это неважно.

Вернувшись домой, я поднялся в верхний зал, зацепился одним кольцом
ножен за крюк и прильнул к любимому мехлийскому ковру, забыв переодеться.
Все мои мысли были заняты странной встречей за башней Аль-Кутуна, поэтому
слабым внутренним толчком я отпустил Придатка, который тут же вышел из
зала, поправив по дороге навесную решетку горящего камина.

Мне нужно было побыть в одиночестве.

Я уже очень давно никуда не выезжал из Кабира, и здесь меня знали
достаточно, чтобы не устраивать подобных испытаний - и уж тем более мало
кто рискнул бы вот так, походя, без должных церемоний вовлекать Единорога
в шальные Беседы. Такие забавы хороши в юности, когда тело трепещет от
избыточной энергии, и жажда приключений туманит сознание молодого
Блистающего.

Ах, юность, юность, почему ты так любишь спорить и доказывать?.. и
почти всегда - не вовремя, не там и не тому, кому надо...

В моем возрасте - а я сменил уже пятого Придатка, отдавая
предпочтение услужливому и умелому роду Анкоров из затерянного в барханах
Верхнего Вэя, окраины Мэйланя - итак, в моем возрасте вполне достаточно
шести-семи традиционных турниров в год, не считая обычных Бесед со
знакомыми Блистающими, случавшихся довольно регулярно.

Пожалуй, чаще других я встречался с Волчьей Метлой - разветвленной,
подобно оленьим рогам или взъерошенному хвосту степного волка, пикой с
улицы Лоу-Расха - но она неделю назад увезла своего Придатка куда-то в
горы; и, честно говоря, я скучал за Метлой, надеясь на ее возвращение хотя
бы к середине ближайшего турнира.

Мне нравилось проскальзывать между ее зазубренными отростками. Это
было... это было прекрасно. Не то что мой приятель-соперник, вечно
фамильярный, как и вся его двуручная родня, эспадон Гвениль Лоулезский -
этот при Беседе так и норовил обрушиться на тебя всей своей тушей,
заставляя спешно пружинить и отлетать в сторону; а потом Гвениль удалялся,
нахально развалившись на плече двужильного Придатка из породы беловолосых
северян и излучая обидное презрение обнаженным клинком.

Я заворочался, вспоминая прошлые обиды. И расслабился, вспомнив, что
обиды - прошлые. На недавнем турнире во внешнем дворе замка Бурайя я-таки
подловил увлекшегося Гвениля на его коронном взмахе, и мое острие легонько
тронуло кадык на мощной шее его Придатка - а даже самоуверенный эспадон
прекрасно знал цену моего касания.

- Растешь, Однорогий, - разочарованно присвистнул Гвениль, опускаясь
вниз и впервые не спеша улечься на плечо замершего Придатка. - Смотри, не
затупись от гордости...

Я отсалютовал лоулезскому гиганту, и с тех пор частенько вспоминал
замок Бурайя и мой триумф.

Но все-таки - откуда взялся этот странный харзиец? Во имя Грозового
Клинка - случайность или умысел?! Недавно прибывший в Кабир юный задира
или опытный Блистающий, расчетливо пробующий силы наедине, без зрителей?..

...Дрова в камине почти прогорели. В дверь зала вереницей двинулись
Малые Блистающие моего дома, раскачиваясь на поясах своих Придатков и
блестя одинаковыми - фиолетовыми с серебристым прошивом - ножнами.

- Приветствуем тебя, Высший Дан! - коротко звякнули Малые, пока их
Придатки толпились возле камина, накрывали на стол, передвигали кресла и
вытирали несуществующую пыль с витражных оконных стекол, шурша пыльным
бархатом штор.

Я кивнул им с ковра. Некоторых Малых я знал очень давно, с самого
рождения - они испокон веков числились в свите Мэйланьских прямых мечей
Дан Гьенов. Те из них, чьи клинки были чуть-чуть изогнуты, несмотря на
двухстороннюю заточку, а на чашках гард красовалась узорчатая чеканка -
эти владели Придатками, лично обслуживавшими Придатка Чэна. Остальные -
короткие и широкие кинжалы с плебейскими замашками - следили за
неисчислимым множеством суетных мелочей.

Плотно затворить окна, например, чтобы воздух в помещении оставался
сухим и теплым - вернее, проследить за соответствующими действиями
вверенных им Придатков - или расставить кувшины, в которых плескалась
густая красная жидкость. Такая же течет в жилах Придатков и называется