Чтение 75–й страницы книги ~Путь меча~

- ...и помните, что время неумолимо, - закончил я, повторив все, что
было нужно, собравшимся вокруг меня людям.

- Ты что же, один собираешься ехать? - вкрадчиво поинтересовался Кос,
и я понял, что поеду не один.

- Да куда ж я от тебя-то денусь? - невесело улыбнулся я своему
бывшему дворецкому.

Кос согласно кивнул.

Никуда, мол, не денешься... и не надейся.

- Я с тобой, - положил мне руку на плечо Асахиро Ли.

- Да. Ты - со мной, - согласился я.

- Никуда вы не поедете, - уверенно заявила Фариза. - То есть никуда
вы не поедете без меня. Разве что через мой труп.

Я поглядел на нее и убедился, что без нее мы действительно никуда не
поедем. Даже через ее труп. Потому что труп Фаризы поедет следом.

- Чэн, ты, конечно, можешь меня прогнать, - подал голос сидевший на
полу Эмрах ит-Башшар, - только я все равно увяжусь за вами. Я перед тобой
в долгу и...

Я обреченно махнул рукой. Уехать из Кабира было во сто крат проще!

- Только его нам и не хватало! - фыркнула Фариза, но, как ни странно,
обошлась на этот раз без оскорблений в адрес удрученного Эмраха.

Молодые батиниты все это время о чем-то тихо совещались - и теперь от
них отделился один представитель.

Тот самый гибкий юноша со светлыми волосами, что перевязывал плечо
ит-Башшару.

- Мы едем с вами, Высший Чэн, - склонил он голову передо мной.

- У вас есть дело здесь, - как можно мягче ответил я. - Возможно,
придется учить других истине Батин.

- Мы не можем учить других тому, чего до конца не познали сами.

- Тогда вас убьют.

- Может быть, - спокойно ответил он. - Мы готовы к смерти. Но те, кто
выживет, увидят свет Сокровенной Тайны, и их жизни еще пригодятся тебе,
Чэн-в-Перчатке.

Я тяжело вздохнул.

- А что скажешь ты, Сайид-на?

- Пусть едут, - отозвался Вардан Сач-Камал. - Они вольны в своих
поступках. И их ведет свет истины Батин. Пусть едут.

Я молча развел руками.

- ...а я покажу вам дорогу.

Знахарка Ниру стояла у стены. Слезы в глазах ее высохли, губы были
плотно сжаты. Она поглядела на меня в упор - и я поспешил отвернуться.

Моего согласия тут не требовалось.

- Спасибо, Ниру... Кстати, сколько их было?

- Не помню.

Ладно. За тем и едем.

- Ай, бедная я, горемычная старуха, побродяжка несчастная! - раздался
у меня над самым ухом истошный вопль Матушки Ци. - Не бросайте меня,
благородные господа, пропаду я здесь одна-одинешенька, чахлым стебельком
завяну - а так, глядишь, и сгожусь на что, и дорога веселее покажется, и
совет какой дам, да и вообще - не бывала я в тех краях, а давно уж
собиралась, ох, давненько, только не выходило никак, а теперь вижу...

- Ушастый Демон У с ней! - рявкнул Кос. - Пусть ее едет... ведьма
старая! Глядишь, язык шулмусы отрежут!..

- Вот спасибо так спасибо, благородные господа! - нимало не
смутившись, затараторила Матушка Ци. - Вот спасибо разспасибо, прям-таки
всем спасибам спасибо...

Я застонал и схватился руками за голову.

...Выезжали мы на рассвете. Семнадцать человек. Блистающих - больше.
Собраны по-походному - провизия, малые и большие шатры, бурдюки с водой...

На окраине Мэйланя - я имею в виду город - я придержал Демона У,
недовольно грызущего удила.

Ну вот, не так давно я точно так же выезжал из Кабира. Только нас
тогда было двое. Я да Кос. А теперь... много нас теперь. Или мало? Смотря
для чего считать и с кем мериться... И, разумеется, Юнъэр все передадут,
как в свое время эмиру Дауду - тот же Лян и передаст - но...

На душе было тоскливо. Эмир хоть замуж за меня не собирался!

Да, неведомые якши и ракшасы добились своего - наша свадьба
откладывалась на неопределенный срок. Если она вообще когда-нибудь
состоится...

Прости меня, Юнъэр.

Прости меня, Чин.

Простите меня все, кому есть за что прощать Чэна-в-Перчатке.

Один я сейчас или не один - ну не умею я стоять спокойно против неба!
Все куда-то еду, все чего-то ищу... все кого-то бросаю.

- Вперед! - закричал я, и из-под копыт Демона во все стороны брызнули
мелкие камешки...

ПОСТСКРИПТУМ

...а проклятая деревушка сгорела почти мгновенно.

Нойон племени ориджитов, рыжеусый Джелмэ-багатур, сперва взирал на
это с весельем, потом равнодушно, и наконец - дергая себя за вислый ус и
озабоченно хмурясь.

Гурхан Джамуха будет недоволен. Он ждет от осторожного и хитроумного
Джелмэ путей через Кул-кыыз; путей, по которым способно пройти множество
воинов. Гурхан Джамуха ждет от Джелмэ-багатура подробного рассказа об
источниках, тайных тропах и заброшенных колодцах: он ждет от нойона
племени ориджитов-следопытов многого, но он не ждет преждевременной паники
в народе мягкоруких.

Плохо, что деревня так неожиданно вынырнула из-за холмов; и,
наверное, все-таки хорошо, что деревянные дома с ширмами из плотной ткани
внутри вспыхивали от первого прикосновения факела, как девственница шатров
Хуул-джай, прибежищ мужчин в редкие часы отдыха, от первого прикосновения
истосковавшегося воина.

Джелмэ-багатур задумался над тем, почему в шатрах Хуул-джай все
обитательницы - девственницы (во всяком случае, поначалу); потом он
сожалеюще поцокал языком, так и не раскрыв эту загадочную тайну, и вновь
уставился на слабо чадящую деревню.

Еще немного - и даже дыма не останется от поселения мягкоруких. Это
хорошо. Вдвойне хорошо - потому что воины-ориджиты все тела чужих погибших
(своих погибших не было) бросили в огонь, и пламя жадно пожрало
предложенную ему пищу. Пусть горят. Это лучшее, на что они способны.

Лучшее - потому что умирали мягкорукие легко и странно. Вряд ли воины
племени ориджитов захотят хвастаться в родной Шулме сегодняшними
подвигами. Сам Джелмэ-багатур трижды подумает, прежде чем рассказывать
кому-нибудь о тринадцатилетнем подростке, бросившимся под копыта коня
нойона с рогатиной наперевес, и о том, что прославленный багатур потратил
на бешеного звереныша больше времени, чем тратил когда бы то ни было в
жизни на одного бойца - пусть даже самого опытного.

Несколько раз рогатина, словно издеваясь, замирала то у лица, то у
живота Джелмэ, и лишь когда нойон отсек мальчишке левую кисть - лишь тогда
все стало на свое место.

Никогда не забудет Джелмэ-багатур то удивленное выражение, которое
окоченело на лице подростка. Вот тогда-то Джелмэ поднял за волосы чью-то
отрубленную голову, швырнул ее в огонь и завыл волком:

- Жгите! Жгите все!.. Хурр, дети Ориджа! Жгите!..

Нет, не станут воины рассказывать у костров Шулмы о костре по ту
сторону Кул-кыыз. И шрамами хвастаться не будут - не осталось памятных
рубцов от этой схватки.

Да и схватка ли это?

Ни один ориджит не ранен... даже не поцарапан. Как и обещал великий
гурхан Джамуха Восьмирукий, внук Владельца священного водоема, Желтого
бога Мо. Каждое слово гурхана ценнее смерти врага... может быть, его
недовольство будет крепко спать по возвращении Джелмэ-багатура и не
проснется от важного сообщения о путях через Кул-кыыз и совсем тихого
упоминания о сожженной деревушке?

Ведь никто не ушел...

Спи, недовольство гурхана Джамухи, спи вечным сном! Джелмэ хорошо
знает, что означает для любого нойона приглашение в круг, где уже ждет
Восьмирукий со своим волшебным мечом. Уж лучше попросить
телохранителей-тургаудов закатать тебя в кошму и соединить пятки с
затылком, ломая становой хребет.

Это гораздо проще и быстрее, чем быть в кругу соплеменников игрушкой
Восьмирукого. А он способен долго играться, великий гурхан Джамуха, внук
Желтого бога Мо...

Джелмэ-багатур привстал в седле и посмотрел поверх догорающей деревни
на юго-запад, туда, где громоздились неприветливые серые скалы. Нойона
беспокоило долгое отсутствие двоих воинов, посланных туда на разведку.
Нойон не знал, что оба воина лежат сейчас неподалеку от расщелины Ху-коу,
что на местном языке означает "Пасть тигра", и у каждого воина из того
места, где ворот кожаного панциря-куяка открывает горло, растет цветок
метательного ножа.

И женщина с безумным взглядом несется к Мэйланю по тайным дорогам,
горяча чужую косматую лошадь.

Пожалуй, если бы Джелмэ-багатур обладал даром предвидения, как шаманы
Ур-калахая, то он уже сейчас приказал бы телохранителям-тургаудам закатать
себя в кошму и соединить пятки с затылком...