Чтение 121–й страницы книги ~Рубеж~

посылать? Поверил бы я, если те гонцы (вэй, пан Рио, вот чей ты
слуга!) Пленника придушили, чтоб в батьку-бунтаря не вырос. Так ведь
нет!

И что теперь? Растет себе байстрюк, батьке-призраку Имена
посылает, тот и рад - из медальона потихоньку выглядывает, силы копит.
Вот и сидел бы пан каф-Малах в золоте, и ждал бы, пока сынок вырастет
да на ноги его поставит.

А вместо этого?

- Эй, жиду! Ты куда?

Задумался! А панове часовые, оказывается, не спят! Так что
зря я к горлу пана Логина подбирался.

- Назад! Назад, а то стрельнем!

- Иду, иду, пан Бульбенко! Уже иду!

Возле камня, где мы с мороком четырехпалым беседу вели, было
пусто. Я тронул медальон. Сидишь? Сиди, сиди, бунтарь поднебесный, там
тебе и место!

А что бы случилось, ежели б я его послушал? Послушал - да и
указал нужное Окно пану Логину? Спас бы голову свою? Ой, не верю!
Выручил бы байстрюка огнеглазого? Так ведь не грозит ему беда вроде.
Во всяком случае, не сейчас. И что за глупость именно мне медальон
поручать?

Ой, хитрое было лицо у пана Панька! Ой, хитрое! Словно старую
клячу за трехлетнего жеребца цыганам продал!

-"Держи, Консул!"

Почему помочь каф-Малаху поручено именно мне?

Я усмехнулся. Правильный вопрос, Юдка! А потому и ответов
всего два. Первый - до обычного человека мороку не достучаться. Не
услышат его.

И это возможно. Да только не верится что-то. Не услышат, так
во сне явится. Или еще как. Велика сила Малаха, даже если от него одна
искра осталась!

А посему первый ответ забудем и над вторым подумаем. А вот
второй ответ...

Логин Загаржецкий, сотник валковский

Не привык труса праздновать сотник Логин. Ни в бою, ни в
походе, ни на совете. И нрав имел крутой - не подступись. Потому и в
сотниках остался. Сватали его на полковника миргородского, только
покрутился Логин по канцеляриям да по избам приказным, поглядел - и
шапкой об пол ударил. Не по нему! Полк - почитай держава целая. А
державой править - не сотню в атаку вести. Кому - поклон, кому - миску
с талярами, кого на охоту позвать, а кому и молодицу сосватать.

Политая!

Тьфу! Так что презирал пан Логин всякие политии с политесами,
в старшины генеральные не рвался, в прихожей гетьманской диваны
турецкие не просиживал.

Зато совесть чиста! И думал сотник, что это и есть награда.
Что там в раю и в пекле, то попам виднее. А здесь, на земле, выше
совести чистой награды и нет. С тем и жил. С тем и помереть думал. И
вот теперь...

- То сторожа вернулась, пан сотник! Никого впереди. И проходу
нет.

- Вижу, Ондрий, вижу! Ты новых пошли. Пусть смотрят, пусть
руками щупают! Должен быть путь, должен!

Сказал - и еле сдержался, чтобы самому вперед не рвануть. Все
чудилось, что проглядят хлопцы тропинку нужную, не заметят...

- Чего встали! Вперед! Вперед!

Рысью шли кони, да не бодро, не споро. Видел сотник -
притомились, отощали, вон уже ребра видать. Хорошо, хоть вода есть в
местах этих клятых! И коням плохо. И хлопцам. И ему, Логину
Загаржецкому, не по себе. Влево покосился, осторожно, чтобы себя не
выдать. Вот он, Юлка-злодей! Ишь, ухмыляется, бороду рыжую гладит! Так
бы и выхватил "ордынку", так бы и рубанул поперек поганой рожи!

Эх, нельзя! До вечера обождать надо. Может, одумается
лиходей, о жизни своей вспомнит, о душе?

Но уже понимал сотник - не одумается. Тверд Юдка, не уступит.
Решил погубить всех, с собой в пекло забрать, - и погубит. И заберет.

Аж зубами скрипнул Логин. Его вина! Его! Не раскусил жида
клятого! В глаза не взглянул! Так что не Юдка виноват, а он сам. Это
он, Логин Загаржецкий, взял в проводники сатану-анчихриста, чаклуна
Панька послушавшись. Сам и расхлебывай, сотник валковский!

...Эх, Панько, Панько! Или не спасал его сотник? Не покрывал,
не прятал, когда хотели химерника старого в полковую канцелярию за
ворожбу отправить - прямиком на дыбу?

И чем отплатил ведьмач? Не утерпел пан Логин - обернулся. Вот
они, хлопцы! Его гордость, сыны его! Позвал в самое пекло - и пошли! И
ведь знали, что не за Мацапурой-нелюдем спешит их сотник. Чорт с ним,
с Диким Паном (а ведь и вправду - с ним!). Ярина! Ярина Логиновна!

Яринка! И сон вспоминается - про совет военный да про
ампиратора-филина.

Ведь тому, кем был он, Логин, в том сне тоже небось немало
сулили! Но ведь не оплошал, не повел хлопцев на погибель!

Эх-ма! Когда ему в палец игла золотая ткнулась, простился
сотник с душой своей бессмертной. Думал: душу - на дочку. Свою душу.
Свою! Не хлопцев, Не Черкасов валковских, за которых перед Богом да
гетьманом в ответе. И кто ж он после этого? Ну, разорвут Юдку-убивца
конями, ну, отрежут Поганую голову. И что?

Обернулся пан сотник влево. Твердо смотрел клятый Юдка.
Твердо, без страха. А как поймал его, Логина, взгляд - ухмыльнулся в
пламень-бороду. И жаром залилось лицо, и рванулась рука к верной
"ордынке"...

- Пане сотник! Пане со-о-отник! Что?!

Нет, не обмануло эхо. Да и нет тут эха! А как рушница бьет,
Логин Загаржецкий помнил крепко. Помнил - не спутает.

- Хлопцы! К бо-о-ою!

Юдка Душегубец

Вэй, ну и людно на Околице стало! Прямо прошпект
питербурхский!

- Отряд там! С рушницами! Нечитайлу ранили!

- Как? Нечитайло! Эх, рассучьи дети! Ну-ка, хлопцы, заряжай!
Так-так! На белом коне долговязый... Как бишь его? Ага, Забреха,
второй конь - с седлом пустым...

- Трое! Или четверо! И коней с дюжину. То есть не коней...

- Впере-е-о-од!

Эх, горяч ты, пан Логин! Я бы сперва хлопца дослушал. А вдруг
там не кони, а медведи? Или тигры?

- Гром, бонба готова?

- Завсегда готова! Ага, вот они!

Вначале почудилось, что встречались уже. Латы темные, да
шлемы, да пики. Не из Вифлиема ли едут? Вкруговую?

- Пали!

Хорошо, рот раскрыть успел - знатно ахнуло. Добрая вещь
гаковница! Тот, что впереди ехал, кажется, уже оценил.

- Шабли! А ну-ка, Дмитро! Бонбу!

Ой, вэй!

А как дым рассеялся, как откашлялись да сажу с лиц вытерли,
стало понятно - кончилась баталия. На земле - четыре мертвяка, трое -
в латах, один в каптане, да две лошади, да еще одна ногами дергает.
Отбегалась, бедная!

- Вот так, Юдка! Так со всеми вами будет!

- Вэй, пан сотник! Вы прямо-таки Голиаф!

А вот и Нечитайло в сторонке лежит, глазами лупает. Жив?
Вроде как.

- Они... Мы... Мы к ним, кто такие, спрашиваем, а они - из
мушкетов!

Из мушкетов?

Не утерпел - с коня спрыгнул. И пока хлопцы по сумкам
седельным шарили да лошадей уцелевших сгоняли, поднял рушницу.

- А ну, положь! Положь, клятый жид!

Положил, тем более - разряженная. Ой, дивная рушница! Где-то
видел я такие! Ствол короткий, раструбом, кремня нет, приклад тяжелый,
зато в насечке серебряной...

- А вы сами взгляните, пан Логин!

- Тю!

Вспомнил! Видел, ой видел! И совсем недавно, и трех недель не
прошло. Славная у пана Мацапуры оружейная! Все там есть!

То есть было, конечно.

- Фитильное ружье, пан сотник. Аркебуза. Видали такое?

Посопел, потрогал, нахмурился.

Не видал.

- Пан сотник! Пан сотник! Вот кони эти! Химерные!

Он оглянулся - и я оглянулся. У него глаза на лоб полезли, и
у меня - следом. Он перекрестился...

Вэй, почему я не гой! Такого и у пана Станислава не было. То
есть таких. Ни лошадь, ни осел, ни верблюд. Шея длинная, уши острые,
шерсть белая. Может, верблюд все-таки? Только поменьше, и горбов нет.

- Их тут с дюжину. Под вьюками. Чего делать будем? Мы
смотрели - и верблюды эти безгорбые смотрели. На нас. В глазах темных
- страх и тоска. И вправду, изголодались Панове черкасы. Затоскуешь
тут!

- Вот чего, хлопцы! Перво-наперво - отче наш прочесть. Затем