действом.
заранее зная: не выйдет. - Души в поиск отправили, между сфирами, а
сами ждут, когда ваши товарищи отыщутся. Вернутся души обратно - и
тела потеплеют.
скрутила, не шея теперь - корень древесный. Сразу видно: понятливый
малый. До всего своим умом доходит... доходяга. Вот и сейчас -
поправил на плече "гаковницу", с которой, похоже, и в постели не
расставался, сморкнулся в угол с левой ноздри - и гулко затопал вниз
по лестнице. На стену, должно быть.
поинтересовался младший брат здоровяка (кажется, его звали Теодор). -
Долго ли им в горних высях пребывать доведется?
задавал. Тут другая беда: на носу Теодора красовались зрительные
стекла, в их Сосуде именуемые "окулярами", и они все время напоминали
женщине о веселом Стасе, пане Мацапуре-Коложанском.
заговоренной, а все равно - сердце не на месте... Что, Куколка? - это
ведь Денница, малыш неразумный, тебе про доброго дядьку в клетке
рассказал! Еще когда кричала ты криком: нельзя в замок сей! нельзя!
его веселому Стасю в надел отписали! пропадем ведь!
Час, два, пять... Смотря насколько далеко им придется забраться.
можно сквозь тонкие энергии, как говаривал учитель мой, блаженный
Григор Варсава, тела плотские сугубо провести?
Она молча пожала плечами (вот Варсаву своего и спрашивай, мудрец!),
после чего снова принялась разглядывать застывшего мальчишку.
Кеваль относилась к нему с брезгливым равнодушием: уродец, балаганный
шут, коего приказано доставить любой ценой. Любой - и это есть также
цена ее собственного спасения. Поэтому, когда ребенок начинал
упираться, женщина испытывала вполне естественное раздражение.
ли, когда с треском разлетелась на куски крепкая дверь, что удерживала
жуткое дитя? тогда ли, когда разом вспыхнул, занялся жарким пламенем
дом, где они коротали ночь? Или еще раньше, когда в шестипалой ладони
ребенка из ниоткуда явилось червивое яблоко?
рвались напрямую, через все препоны, - и гнилой основой лопалось
мастерство Сале Кеваль, не доставая, не успевая!.. Вот тогда-то и
прозвучало рядом смешное:
слышишь, братик?"
магические умения, все ее могущественные Имена и тайные амулеты -
ничто, пыль на ветру, по сравнению с одним косым взглядом этого
нечеловеческого создания.
мальчишка рос не по дням, а по часам, да, его облик стремительно
менялся - но меняясь, черты лица Денницы становились все более
человеческими! Еще недавно темная, едва ли не чешуйчатая кожа теперь
смотрелась уже просто смуглой. Длиннющие узкие глаза выглядели теперь
скорее раскосыми, обычными, хотя и не потеряли своего завораживающего
мерцания. "А ведь вырастет - от девок отбою не будет! - вдруг
подумалось Сале. - Уже и сейчас есть в нем что-то... что?!"
наивные детские вопросы все чаще мешались с такими фразами, что мороз
по коже продирал. Взять хоть недавний совет, на котором едва ли
трехмесячный младенец взял на себя роль старшего! Хотя - какой там
трехмесячный?! На вид ему уже лет восемь, а то и поболе будет!
пожар?
чувствовала: этот ребенок - и в самом деле их единственная надежда.
Кто же он? Демон? Спаситель? Чудовище?! И какие чувства она испытывает
к нему сейчас?
слизни, оставляя за собой слюдяные потеки. Ночные птицы тоскливо
кричали во тьме о несбывшемся.
истово пыталась разобраться в самой себе - и вдруг ощутила со
сладостным трепетом, как раскрывается ее внутренняя оболочка, как
темная суть ("смысла"?!), сокрытая до поры, медленно поднимается
оттуда, из глубин, наполняя все существо гибельным восторгом свободы.
Что-то менялось внутри и вокруг нее, плавилось, текло, мир становился
ярким, несмотря на ночное время, до краев наполнялся звуками,
красками, запахами - и Сале не сразу поняла: она сама здесь ни при
чем! Звезды блекли, небосвод наливался радужным сиянием, пахнуло
порывом свежего ветра - и площадка донжона слегка вздрогнула.
изваяниями.
который, впрочем, мгновенно погас. Отшатнулся к парапету чумак Гринь,
торчавший все это время у самого проема, побелел меловым разломом и
принялся мелко закрешивать себе грудь. Как успела заметить Сале, эту
манипуляцию чумак проделывал при всяком удобном и неудобном случае -
всегда с одним и тем же результатом.
пистоль.
особого впечатления. Пошатнувшись и едва не упав, он первым делом
кинулся к ребенку - вовремя успев подхватить измученного сына на руки.
руками и светящимися прорезями вместо глаз, не мог быть никем другим,
кроме как отцом странного дитяти! Но уже сейчас было ясно видно: сын
не станет точной копией отца. Ребенок выглядел куда более похожим на
человека. А со временем...
объятиях, и по щекам демона текли раскаленные добела капли. - Во имя
Пламени Эйн-Соф, как же ты похож на Ярину!.. на мою Ярину...
сих пор пребывавшая в забытьи, меньше всего походила на сего ребенка.
Ярина... Ирина Логиновна!.. А где... где ее батька? Недоумение.
Недоумение пылает в бойницах-глазах.
обещал...
Гриня закреститься втрое чаще, ухмылялся белозубым оскалом Консул
Юдка. - Носатый дядька таки здесь! А остальные, голубок ты мой, и
впрямь... за пленочками. Видать, силенок у твоего батьки на весь кагал
не хватило. Ты спроси у него, у батьки-то: и впрямь не хватило? Или
просто не захотел их сюда тащить? Что молчишь, каф-Малах?
назвал каф-Малахом, лопнула перетянутая струна. - Это его силы.
Кеваль тем временем отчаянно пыталась вспомнить: кого называют каф-
Малахами? кого?! Ведь она слышала это слово, слышала...
вопль Денницы был полон растерянности.
будет стоить тебе... нам обоим. Но я сделаю. Раз ты обещал - я сделаю.
Раскройся!
Суворов Виктор
Володихин Дмитрий
Маркеев Олег
Самойлова Елена
Конан-Дойль Артур
Доставалов Александр