идти, где жилье ближе. Ничего не определил, двинулся наудачу; колеи
были узкие, да уж больно глубокие, телега в таких завязнет, колесо
слетит, а то и ось сломается.
степь мерил, теперь бухали, словно колоды: слаб сделался чумак, не
оклемался еще от недавней раны. Сапоги казались непомерно тяжелыми;
Гринь стянул их, закинул за плечо, пошел босиком. Пыль оказалась
мягкой, что твой бархат, только время от времени под жесткую пятку
попадался жгучий, как оса, камушек.
криница; в отдалении купой стояли плодовые деревья, проблескивала
между ними вереница красных крыш. Гринь замедлил шаги; что за паны тут
живут? Издали видать, что хаты не соломой крыты и не дранкой, а
настоящей черепицей, как в городе!
теперь Гринь припустил быстрее, почти побежал.
Гринь привычно поднял руку, собираясь перекреститься на икону, - но на
воротах иконы не оказалось. Долго удивляться не стал, вошел в
приоткрытые створки; сразу несколько окликов заставили его
остановиться, замереть, разинув рот.
но такого блекотания...
упитанный пан в странном каптане, темнолицый, но на турка не похож, а
на татарина тем более. Приближался, уперев руки в бока и повторяя
вопрос на своем непонятном наречии; за его спиной гортанно галдели
десятка два мужиков, все в каких-то цветастых лохмотьях, ни на ком не
видать ни свитки приличной, ни рубахи.
Яра, может, слыхали?..
начальственный, что стоял перед Гринем в двух шагах, нахмурился и
поскреб в затылке; на макушке у странного господина сидел вместо шапки
королевский венец - точь-в-точь как на лыцарских гербах, только
деревянный.
время мужики молча наблюдали, потом тот, что был увенчан деревянным
венцом, выпятил круглый живот, показал на Гриня пальцем и оглушительно
захохотал. И, вторя ему, расхохотались селяне в пестрых обмотках - как
будто Гринь сотворил сейчас нечто непристойное и смешное.
прихвостни растают в воздухе. Или хотя бы заткнутся.
пояс, вытащил кошель, развязал, выкатил на ладонь монетку... Золотой
цехин! Неужто душу за золото купить хочет?!
кажется, не вбирался. Подбросил, поймал, аккуратно спрятал; поглядел
на Гриня, скрутил пальцы колечками, приставил к глазам, будто окуляры.
Надул губы, втянул голову в плечи - Гринь отшатнулся, будто вправду
чорта увидел. Венценосец силен был пересмешничать - с лица его глянул
на Гриня, будто живой, зацный и моцный пан Мацапура-Коложанский.
ним баба эта черная и братик мой. Эти, местные, сперва переполошились,
как пана Мацапуру увидели... только наши-то вежливо повелись. Купили
коней на панское золото, и повозку купили, и поехали прочь! Сегодня
это было поутру, то есть вчера уже...
бельботать выучился?
выражения, только Гриня от этого слова холодный пот прошиб.
обернется? Ведал! Дикого Пана видел и с надворным сотником Юдкой
говорил - то мог бы и догадаться.
мать - из гроба выбросили да осиновым колом пригвоздили? Нашлись
добрые люди, донесли до сына, как оно было...
здешняя, и раны умастила как следует, и начисто перевязала, и теплым
напоила - а только тяжело сотниковой, помереть не помрет, но
помучается здорово.
Думала, что все заброды иноземные при деньгах, подобно пану Мацапуре,
- только у Гриня, кроме старого кожуха, не нашлось ничего, да и тот
кровью запятнан.
духу! Я и к замку привел. И не просил меня миловать. Вот крест, не
просил!
Не держат икон в здешних домах, неведомо кому молятся, хорошо хоть не
чорту.
вызволил, когда б...
лицо вдруг показалось Гриню совсем мертвым - будто он, чумак, над
покойницей сидит, призванный всю ночь читать молитвы; похолодев, он
перекрестился снова.
лукавым, и... куда занесло-то нас?
- Пан Станислав помер.
пот:
замком, в подвале. А тот людоед - не человек вовсе, а диавол во плоти.
Оттого и шабля против него бессильна, и пуля!
много тебе дали за душу твою? Золотом заплатили или еще чем?
шевелила губами.
там сотниковой в бреду привиделось?
квадратным оконцем разливался серый рассвет.
площади перед церковью, когда отец Гервасий читал "экзорцизм" над
орущим младенцем, единоутробным Гриневым братом... Когда ударили
каменья, когда на помощь не Господь пришел - явились страшные заброды
во главе с паном Рио... а потом, как избавление, появилась вот эта
панночка с сивоусыми черкасами, одноглазым татарином и бурсаком в
окулярах.
забирали "чортово семя", сам ведь не знал, как избавиться от братца, -
а тут такая оказия! Забрали бы младеня, Гринь бы в церкви покаялся,
замолил бы грехи. Глядишь, Океании батько и смилостивился бы, тем
более что хата у чумака хорошая, и деньги есть, а грехи отпускать - на
то поп имеется.
отродьем, а все-таки кинулся, потому что мать любистка наготовила,
чтобы малого искупать, а они его - каменьями хотели... а потом
схватили и увезли невесть куда, кто знает, зачем, и не для доброго
дела, ох не для доброго...
Черные глаза навыкате, рыжеватые пейсы - пан Юдка все наперед видит,
все наперед знает, про то, что соседи хату спалят, он еще когда
сказал... А соседи спалили-таки, и бедную Гриневу мать из мерзлой
земли вынули, а пан Юдка еще тогда, впервые Гриня повстречавши, все
это знал. И потом, помнится, как рядом встанет, как в глаза посмотрит
- все припоминается. Колган, Матия и Василек, трое на одного; Касьян и
Касьянов отец, дьяк, поп, взгляды, камни, "экзорцизм"...
запечатанная по обычаю до Страшного Суда, - а Ярина Киричиха попала на
суд много раньше времени. Как отец Гервасий возвысил голос. Как
мертвая мать с деревянным стуком грянулась оземь... как кузнец Вакула
примерился - и ударил молотком, и острие без труда погрузилось во
впалую грудь, когда-то Гриня вскормившую, и только окоченевшие руки
судорожно дернулись: "За что?!"
святой!.. Хотелось по-волчьи выть в потолок - но сотникова заснула
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Корнев Павел
Белов Вольф
Березин Федор
Махров Алексей