Чтение 12–й страницы книги ~Сумерки мира~

...Собак удавили в считанные секунды. И торжествующий вой возвестил о
начале праздника!

Родившаяся в ночи живая волна выкатилась из леса и захлестнула
частокол. Успевшие принять человеческий облик карабкались на изгородь,
обдирая кожу, спеша открыть ворота... Солли спрыгнул вниз и недобро
усмехнулся, помогая гибкому Ролло сдвинуть деревянный засов. Вспышка
молнии высветила волчий оскал на лице юноши и, испугавшись, погасла с
хриплым стоном.

Ворота распахнулись - и началась бойня. Оборотни не щадили никого.
Невидимая в темноте смерть настигала Постоянных всюду, мечи и клинки
работали без устали, рассекая шарахавшуюся ночь и податливую плоть
человеческую...

Солли как раз бежал мимо распахнутой двери, когда оттуда выскочил
Девятикратный - почти голый, но с мечом в руке. Постоянный попросту не
заметил мгновенного удара Солли, сползая на порог собственного дома, и
Изменчивый еще раз вознес хвалу царившему вокруг мраку. Потом он скинул
перевязь - и волк ворвался в дом. Ему было мало меча. Он хотел большего...

И лишь тогда возмездие можно будет считать совершившимся.

За первой дверью оказалась вторая. Солли толкнул ее лапой, и дверь со
скрипом отворилась. Волчьи глаза сразу различили две фигуры, забившиеся в
угол и жавшиеся друг к другу.

Девушка. Почти девочка, хрупкая, нескладная, и прикрытый ею мальчишка
лет семи, молча дрожащий от страха.

Дети убитого на пороге.

Луна осторожно выглянула в разрыв между тучами и через открытое окно
осветила комнату. Девушка увидела волчий силуэт и, вздрогнув, подняла
голову. И в это мгновение Солли ясно прочел в ее взгляде тоску; знакомую,
радостную тоску...

Это были глаза его матери. Это его отец лежал сейчас мертвым у
входа... Это он сам тихо давился ужасом в углу, за ненадежной защитой
худенького тела в легком платье...

Не думая уже о том, что он делает, Солли поднялся на две ноги, на две
человеческие ноги - он стоял перед девушкой, и робкая, невозможная надежда
стояла между ними. И луна не спешила спрятаться, забывшись в удивлении...

С шумом, шатаясь, словно пьяный, в дверь ввалился Ролло. В
человеческом облике, совершенно обнаженный, и его меч был покрыт кровью.
Человек-пардус был пьян этой кровью.

- А, и ты подыскал себе забаву, Солли! - выдохнул Ролло, оскаливаясь
в упоении. - Ну что, поделим пополам? Тебе - девчонка, мне - щенок... А
потом - каждого - тоже пополам, и еще раз...

Он воткнул меч в пол, готовясь стать пардусом, бешеной желтой кошкой,
но тут Солли повернулся к нему, Ролло посмотрел в лицо приятеля - и сразу
все понял.

- Да ты что, Сол... - протянул он, медленно пятясь к двери. - Они же
твоего старика... и маму... ты что...

- Они, - голос Солли был глух и бесцветен, как у Морна. - А потом
мы... А потом опять они... и снова мы... и снова... Постоянные, Изменчивые
- в одном мы постоянны, как никто...

Солли никак не мог остановится, он бубнил и бубнил как заведенный, и
вдруг Ролло сжался в комок, а Солли сразу замолчал и испугался.

Не за себя. Как человек, он мог потягаться с Ролло, но Ролло-пардус,
играя, разорвал бы и Солли-человека, и Солли-волка, а после...

Рука Солли инстинктивно легла на рукоять торчащего из пола меча
Ролло, и в ту же секунду рычащий, оскаленный вихрь смерти ринулся на него
из темноты. Солли, не задумываясь, вскинул руку для защиты, но пальцы его
сомкнулись на рукояти мертвой хваткой, и острое лезвие распороло пардуса
от задних лап до самого горла; мускулистое, дергающееся тело сбило Солли с
ног, он тотчас вскочил, замахиваясь...

Спешить было некуда. Ролло умер.

- У вас есть где спрятаться? - обернулся Солли к девушке.

Она молчала.

- Есть, - ответил за нее мальчик. Потом подумал и несмело добавил: -
Спасибо...

...Солли спрятал их в сарае, потом отнес туда же тело убитого им отца
девушки - чтоб не увлекли в лес - и закидал всех троих сеном. Отец к утру
должен был встать как любой из Девятикратных, и, по мнению Солли, он
вполне способен был сам позаботиться о своей семье.

А потом он со всеми шел через лес. Многие тащили на себе тела
Девятикратных, для завтрашнего продолжения, но сам Солли двигался налегке,
унося в памяти девушку Постоянных с карими глазами его матери... и
мертвого Ролло на полу...

Они шли не оборачиваясь.

...Проснулся Солли уже вечером. Вайл неспешно обгладывала кость из
его запасов, и, когда он пошевелился - все еще крупный темно-серый волк, -
она вопросительно взглянула на него. Взгляд у зверей значил куда больше,
чем могли представить себе Постоянные, а во взгляде Вайл было даже
несколько смысловых слоев.

Если первый лежал на поверхности - "Ты не сердишься, что я ем твое
мясо?", то второй уже улавливался гораздо сложнее и весьма приблизительно
означал: "Сейчас ты, наверное, тоже поешь, и что мы будем делать
дальше?.. Может быть..."

Еще глубже лежала особая, звериная любовь, покорность и нечто,
близкое к понятию "преклонение" или "обожествление"...

Солли смущенно поднялся, проворчав что-то вроде: "Ладно, ешь, а там
видно будет...", и решил заняться делом. Становясь человеком, он обратил
внимание, что волки, у которых он, сам того не желая, отбил Вайл, никуда
не ушли.

Они были здесь. Рядом.

Волки ждали. Все было правильно. Он сильнее, к нему ушла волчица, он
поделился с ними добычей. Теперь он должен вести их. Он - вожак.

Солли усмехнулся. "Стая - это неплохо, - подумал он. - В случае чего
пять таких зверюг не помешают..."

Он неожиданно нахмурился и стал быстрее одеваться, попутно проверяя
оружие. В момент изменения он почувствовал еще кое-что.

Кто-то шел за ним. Кто-то, настолько далекий, что лишь краешком
сознания Солли сумел уловить опасность. Но она была. И медленно, но
неуклонно приближалась.

Солли оделся и снова развел костер, на этот раз под прикрытием двух
валунов, чтобы огонь нельзя было заметить издали.

Почти всю ночь он коптил мясо, оставив немного сырого для Вайл. Стаю
он обеспечит завтра. Глаза волчицы двумя испуганными зелеными огоньками
глядели на него из темноты, а еще одна россыпь огоньков говорила о том,
что четверка тоже наблюдает за действиями своего странного вожака,
портящего такое прекрасное мясо...

К утру он ненадолго позволил себе забыться сном под надежной охраной
волков и Вайл, но вокруг все было спокойно.

Подозрительно спокойно...

...Вайл трусила рядом с ним, время от времени заглядывая снизу вверх
в лицо своему господину, словно желая удостовериться, что он не
превратился еще в кого-нибудь.

"Зачем тебе нужно это неправильное тело?! - взывал ее взгляд. - Падай
на все четыре - и вперед!..."

Но Солли сейчас больше интересовал обзор, открывающийся с высоты
человеческого роста. Он приступил к поискам. Даже Морн мог лишь
приблизительно указать место, куда ушли Отцы, и Солли предстояло искать их
самому. Дни? - или, может быть, месяцы?...

Не мог он себе позволить такую роскошь, как время. Дважды смутная
опасность давала о себе знать - ближе, гораздо ближе, но все равно
недостаточно близко, чтобы сказать о ней что-то определенное. Прояснилось
лишь направление - явно со стороны пустыни.

Снова Мертвители?!

Гадать было бессмысленно. В любом случае надо искать Отцов.

...Уже сутки они упрямо лезли в гору. Вокруг заметно похолодало, но и
волки, и сам Солли не обращали на погоду особого внимания. Постепенно стая
привыкла к сменам облика вожака, тем более, что добычи хватало - утром они
загнали косулю, а всякая мелкая живность буквально лезла под ноги.
Холодный, кристально чистый воздух бодрил, поднимал настроение, и звериная
часть Солли все больше проступала наружу, чему явно способствовало
послушание волков. Ему было хорошо с Вайл, со своей стаей, ему нравилось
дикое величие гор, и временами Солли стоило огромных усилий не забыть,
зачем он здесь...

На третий день они наткнулись на заброшенный рудник. Волкам хотелось
поскорее уйти отсюда, и Солли-волк был с ними абсолютно согласен, но
Солли-человек с чисто человеческим любопытством полез вниз, в выработку,
оставив стаю наверху.

Выработка была покинута много лет назад, быть может, даже много
веков: найденные Солли лопата и две кирки проржавели до неузнаваемости, а
их деревянные ручки сгнили почти полностью.

Здесь добывали олово. Он слышал это слово в Согде, когда ходил с
Морном на Охоту и на площади горожане упоминали о брошенных оловянных
рудниках - гордости и славе древнего Согда.

Кто и когда разрабатывал эти копи, и что заставило неведомых горняков
прекратить работу, - эти вопросы оставались без ответа. Здесь спала