укрепленному между двумя рогульками, его тело словно переливалось вперед с
мягкостью родниковой воды, и Сигурду оставалось лишь восхищенно качать
головой. Ярроу знал толк в человеческой пластике...
округлые рукоятки. Сигурд сразу заметил, что оружие старинное, дорогое,
сделанное на заказ и без лишних украшений. Серьезная вещь, под стать
владельцу, разве что коротковато малость...
дразнящий аромат, и Солли машинально стал принюхиваться.
Интересно, чем это он на мясо брызгает?.."
закладывалось в Изменчивых на уровне инстинктов, и промашка исключалась.
Собственно, и у Ярроу глаз был наметанный... Но и к Девятикратным
незнакомец не принадлежал - его мускулистые руки с удивительно тонкими,
почти женскими запястьями были чистыми, без Браслетов Жизней.
на дворе, до ночи далеко, бледностью человек у костра никак не страдал, да
и тень отбрасывал исправно. Оставалось одно-единственное предположение.
однажды и умирает навсегда.
чувство - слабый интерес (и как его, бедолагу, сюда занесло?!) и легкую
жалость к существу, не способному ни встать на следующее утро после
смерти, ни сменить облик в случае чего...
не особо интересен - своих, более важных дел хватало. Пусть себе ест свое
мясо и брызгает на него, чем хочет... У них разные дороги.
прямо в огонь. Спокойно оторвал чуть подгоревший кусок жаркого, ободрал
корку, обнажая сочную, ароматную мякоть, и вгрызся в мясо, сопя и довольно
чавкая. Рот Сигурда наполнился вязкой слюной, и, когда незнакомец не глядя
зашвырнул в кусты обглоданную кость, Ярроу едва успел увернуться, неслышно
выругавшись. Еще секунда - и схлопотал бы костью прямо по лбу...
прыснул от смеху. Но волк лишь оскалился, высунув розовый язык и продолжая
следить за любителем жареного мяса, который теперь елозил босой ногой по
песку в поисках чего-то, невидимого из кустов; а потом нога его резко
распрямилась, и шишка оцарапала волчье ухо, пролетев через всю прогалину.
- и все. Но человек перестал швыряться, разлегся на траве и похоже уснул.
Днем. В лесу. И спалось ему неплохо. Крепко, как у себя дома.
и Изменчивый сменил облик. Они набрали коры Красного дерева и вернулись к
пещере - готовить мазь.
Даймону не сказали ни слова... О чем тут говорить?
лепестками, трогательно выгнутыми, подобно векам спящей юной женщины...
вены свесившейся вниз руки с тонкими, длинными пальцами; и высеченные в
камне слова, нагревшиеся за день...
встречи, госпожа, - мы любили тебя..."
как ветер, как дождь, как время; и пальцы, пробежав по отрезку эпитафии -
"До встречи...", - вывели поверх него всего один-единственный знак,
невидимый на камне...
Целлию, и все приграничье давно забытой границы на добрых три четверти
состояло из Девятикратных, для которых имя покойной Леды Согдийской тонуло
в глубинах прошлого и плохо увязывалось с живым, чернобородым, могучим
бесом Кастором зу Целль, бессменным господином и правителем.
внимательных глазах Кастора с некоторых пор опять побежали знакомые
паутинки тумана. Серый паук Вечности после долгого перерыва опять принялся
за свою неспешную работу.
сидел у могилы первой жены. Дома ждали дела, дела и нынешние жены -
согласно обычаю и по зову плоти, - все они ждали и вполне могли подождать.
задумчивости. Не вставая, он обернулся и увидел одного из сопровождающих,
робко переминающегося с ноги на ногу. Высокий, смуглый воин с профилем
племен Бану и голубыми глазами согдийцев смущенно ждал, теребя полу
набивного кафтана и поминутно поправляя плоский шлем с назатыльником.
мечом, и детская преданность во взглядах потомков, слуг и учеников в
последнее время тяготила беса, опутывая липкими водорослями скуки и
отрешенности.
города...
в школе Скользящих в сумерках, но с Кастором воин говорил коротко,
отрывисто, тщательно подбирая слова. Все приказа ожидал...
двинулся по узкой дорожке, усыпанной белым песком из заброшенных карьеров.
Туда, где у выхода с кладбища притаилась ажурная круглая беседка,
полускрытая вьющимися побегами.
дрожали, а лицо напоминало прибрежные изрезанные склоны с их оползнями и
расщелинами; пожилой усатый мужчина лет пятидесяти, чем-то неуловимо
похожий на старца; и третий...
юноши, стоял у входа в беседку и пристально глядел в сторону кладбища.
Из-за плетей вьюнков он не видел подходящего сбоку Кастора, и в глазах его
пульсировало странное, неуместное чувство - зависть...
принято в первый раз между незнакомыми людьми. Пауза повисла в воздухе и
стала увеличиваться в размерах.
Сумели добраться?
мрут, как... На тебя последняя надежда.
незаметно вспухали от скрытого напряжения.
опять Вершители налогами душат?..
теперь в стенах укрылись, в Калорре... В поле не выйди, в лес не сунься -
проклятые Перевертыши озверели совсем... Хотя им-то и звереть дальше
некуда. Пять сел - в клочья, отряд воинов в топи заманили... Лютуют
оборотни. От того и голод...
бес. Про твоих саларов Девятикратных молва далеко бежит: дескать, все,
чему тебя арена за века обучила, ты детям передал. Дай своих, бес,
Скользящих в сумерках, или сам приди - учить. Не зря Перевертыши от ваших
шарахаются. Ох, не зря... Дай людей, прикрой Калорру...
хватая их за широкие рукава халатов. Те испуганно отшатнулись, послышался
треск разрываемой материи - и левые руки пришедших за помощью калоррианцев
оказались обнажены.
усатого - шесть. Ходоки были Девятикратными. Но пришли они - из Калорры.
Сразу видно, что ты из рудничных, беглый, а не манежный... Я все никак
понять не мог: куда ваш брат-то делся? Как Права бесам дали да
надсмотрщиков Пауков с копей поснимали, так даже Порченые жрецы диву
дались - рудники через день пустые, никого нет, ни души... Искали вас,
искали... у вас там в подземельях сам бес ногу сломит...
говорит, а старики молчат, - первый промах. От моего рукопожатия лучшие
салары корчатся - а ты на боль внимания не обратил. Значит, второй
промах... И третий, главный, - на кладбище с завистью одни бесы смотрят.
Каргалов Вадим
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Ибсен Генрик
Эриксон Стивен