над Бездной.
отлучиться и вскоре вернуться, - и легкая улыбка тронула его губы.
а Время вовсе не такой строгий надсмотрщик, как о нем говорят... глядишь,
и свидимся... все-таки я - бес..."
рухнул в Бездну. Небытие покатало на языке бессмертный зародыш, и
вздрогнула Бездна, ощутив в себе чуждую, невозможную, смертельно опасную
для нее Жизнь; вздрогнула - и выгнулась в судороге, колебля пространство и
время...
замуровывая вход, становясь глухой стеной, за которой бушевало Ничто; и
зал закачался в испуге.
Некоторое время живые и мертвые молча смотрели друг на друга. И рядом с
живыми на странно неподвижном столе лежала пульсирующая Книга.
потерявшем возраст. Ножи Марцелла торчали у него за поясом - стальной и
посеребренный, но Изменчивый не притронулся к ним. Его руки медленно
поднялись вверх и разошлись в стороны, и на окровавленных ладонях
вспыхнули два Знака, вспыхнули холодным зеленоватым огнем. Солли еще шире
развел руки, словно собираясь обнять сразу всех варков, и рядом с ним
полыхнул тем же светом меч Ярроу...
Изменчивого, волной катясь впереди него, отшвыривая визжащих варков,
ужасом отражаясь в горящих зрачках, и там, где не хватало слов, слов
Солли, там исправно выполняла свою работу покрытая знаками сталь
Девятикратного...
салара, друга, в пустых глазах которого не оставалось уже ничего от
прежнего Ойглы, но меч внезапно стал непомерно тяжелым...
смыла оставшихся варков вместе с тем, кто некогда звался Брайаном Ойглой,
и Солли повернулся к Сигурду:
лежала недвижно и равнодушно, а стены зала готовы были рухнуть в любую
секунду. Надо было уходить.
Это и то, и другое, и третье... Третье - это Большая Тварь. Книга обрела
собственную сущность. И нам не под силу уничтожить ее...
заплатил жизнью. Марцелл... прощай, Отец, ты теперь слишком далеко, ты
ушел, и не будем об этом... А нам еще только придется платить.
требует недостающего. Книга тянет меня.
заложники.
какие знаем. Большего мы сделать не в состоянии.
спокойствия в разверзшемся аду.
взъерошенных волка - была очевидна. Правда, волки жались к ногам Солли и
затравленно скулили, и даже удав постарался перетечь поближе к Ярроу.
бледными пятнами смазанных лиц колыхался перед ними, и Бездной веяло от
этого сгустка...
от целого, - эта Дверь - не единственная, не последняя, их много в вашем
мире и в любом другом мире, в любом месте, где человек стремиться выйти в
Запределье, - выйти любыми средствами, потому что цель оправдывает
средства!.. Везде, где человек ломится в стены своего жалкого бытия, -
везде открываются Двери, Двери, Двери..."
и тоже улыбнулся.
далеко, на северо-востоке, над горами Ра-Муаз, чуть левее седого Ырташа.
Там, в переходах забытого согдийского рудника, по каменному панцирю
змеились трещины - сперва робкие, затем все более и более уверенные - и
рушились сталагмиты, выпуская в предрассветный мир тех, кто добровольно
заточил себя в Пенаты Вечных; тех, за кем навсегда захлопывались Двери в
Бездну, как захлопнулась она за Теми, которые Он, - бесом Марцеллом...
и вставали, поднимались, делали свой первый шаг Бессмертные.
достал из-за пояса покрытую серебром "бабочку" ушедшего Марцелла...
улицам Калорры, кем он хочет стать через пяток лет? Мальчишка засмеется,
швырнет в вас пригоршню дорожной пыли и побежит дальше. Но прежде чем
свернуть за угол, он остановится и обязательно крикнет срывающимся
голосом:
то, может быть, он остановится и поведает вам историю о Великом наставнике
саларов Сигурде Ярроу, о его тайном уходе и шумном возвращении вместе с
Перевертышем из-за гор, о большом совете Девятикратных и решающем слове
престарелого Фарамарза, о Словах и Знаках на синей стали клинка,
рассекающего черный бархат ночи...
уставитесь на Браслеты его левой руки, или взъерошенным волчонком метнется
в ближайший двор, или просто махнет через забор, за которым сушится чье-то
белье...
мечом над плитами набережной древнего Согда, спросите - кем он хочет быть,
когда пушок, пробившийся над его верхней губой, станет гуще и заметнее?..
домой, где чадолюбивые родители уже битый час не могут дозваться его
обедать... Но на берегу он обязательно бросит в соленый морской воздух
горсть слов и они покатятся по набережной, подобно серебряным фениксам:
расскажет вам об Изменчивом Солли и его длинной и грозной дороге домой, о
суровом саларе с того края пустыни и Большом Смешении народов в год
Черного Солнца, - как, вы не знаете об этом?... ну, вы даете... - о
захлопывающихся Дверях и открывающихся сердцах, а также о многом, многом
другом...
вспрыгивая на парапет или почесывая на бегу браслет своей очередной
размененной жизни, или просто размахивая такой замечательной палкой...
Шайнхольма, послушайте их песни о трех женах Солли Шайнхольмского, из
которых одна была... - да нет, вы не поверите, но они прекрасно уживались!
- послушайте легенду о мастере Сигурде и его школах саларов - охотников за
варками; послушайте сказания об Уходящих за Ответом, Видевших Рассвет,
Вставших перед Бездной и, наконец, сказание о Вернувшихся вовремя...
вино, и идите дальше, если вы по-прежнему хотите спрашивать и умеете
слушать. Найдите приют на ночь, и спите себе, пока чернила ночи будут
расползаться по притихшей земле и чей-то взгляд загорится пурпуром во тьме
переулков, загорится и угаснет, когда мелькнут в ночи серые плащи
Скользящих в сумерках - саларов Согда, Калорры, Оккироэ, Вайнганги,
Шайнхольма... тех, кто снится сейчас сопящим мальчишкам в смятых
Сапковский Анджей
Лукин Евгений
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Афанасьев Роман
Круз Андрей