знал, что Мертвители висят на хвосте, и времени на отдых почти не
остается.
языке, ополаскивая рот, и, поморщившись, проглотил теплую безвкусную
жидкость. Потом проверил, легко ли ходит меч в ножнах, вложил метательные
ножи в специальные пазы своей короткой куртки и, отступив в ненадежную
тень песчаного холма, стал ждать.
шанса против двух натасканных Мертвителей, в одиночку выходящих на стаю;
даже если не подоспеют остальные Скользящие в сумерках, как они сами себя
называют...
может на что-то рассчитывать. В конце концов, тех, серых, всего двое...
мог назвать причину своей уверенности и не очень-то задумывался над
этим...
что шелест этот чуть-чуть изменился. Да и ветер-то уже почти стих...
швырнувшая его навстречу серой фигуре, вынырнувшей из-за бархана...
навстречу, а не назад, в пустыню... Салар попятился, вскидывая небольшой
арбалет, но нож Солли уже ввинчивался в плотный горячий воздух.
которому полоснуло короткое отточенное лезвие, и Солли легко уклонился от
стрелы, пущенной слабеющей рукой.
за спиной и инстинктивно отпрянул в сторону. Тень с мечом в руке возникла
точно на том месте, где только что стоял сам Солли. Потом салар посмотрел
на меч, выхваченный Солли, на всю его сжавшуюся фигуру - и
пренебрежительно рассмеялся.
надвое, и Солли понял, что проиграл. Против этого Постоянного Изменчивый
был бессилен.
удовольствие, поиграть с жертвой в кошки-мышки - и оба они это понимали.
врага - девять жизней, а у тебя - одна, важен лишь результат. Все
остальное - ловушка для глупцов".
хорошо усвоили правило мудрого Тварьца.
но Изменчивый одновременно с глупым выпадом выбросил вперед выпрямленную
левую руку - и резко взвел ладонь на себя, пальцами вверх.
дернулся, с недоумением поглядел на свою ладонь, оцарапанную деревянной
колючкой, и сполз в рыхлый песок. Лицо его приобрело багровый оттенок; он
пару раз выгнулся и затих.
игрушкой всегда существовала опасность оцарапаться самому, но у Изменчивых
смола дерева йикининки - а именно ей смазывались дротики и духовые иглы, -
вызывала по первому разу лишь трехдневную горячку с фантасмагорическими
видениями. Со второго раза возникло стойкое привыкание к наркотику, и
Изменчивый сгорал в считанные месяцы.
полные фляги, пять лепешек и ленту сушеного мяса. Он, правда, предпочитал
свежее, но Девятикратных лучше не есть - все равно впрок не пойдет.
своей упряжи и внимательно осмотрел оружие саларов. Меч второго ему
понравился, и он взял клинок вместо своего, кстати, тоже позаимствованного
подобным образом.
одежду, снятую с Мертвителей, отнес подальше и закопал. Он знал, что
поступает жестоко, но не мог иначе.
оружия? А остальные Мертвители пока отстали... За ночь ветер занесет
следы, и можно будет свернуть туда, куда он, собственно, и направлялся...
неся на себе слегка потяжелевшую упряжь. Он шел, опустив голову к самому
песку, и пустыня молчала, пропуская через себя упрямую фигурку с вьюком на
спине. Солли шел к Отцам.
занося песком следы странного одинокого волка и два обнаженных тела,
заботливо укрытых широкими плащами.
Мертвители безнадежно отстали. Но тем не менее он продолжал идти, да и
спать, в волчьем облике. Так и двигаться удавалось куда быстрее, и
направление не страшно было потерять, и ночью он просыпался при малейшем
шорохе.
потому что к вечеру спадала жара и идти становилось легче. Тысячи и тысячи
шагов отмахали неутомимые, казалось бы, лапы Солли, а вокруг по-прежнему
лежала все та же пустыня, и знакомый ветер, уже переставший удивляться,
лишь одобрительно похлопывал его по плечу; и хрустел на зубах песок; и все
труднее становилось широким мощным лапам нести вперед исхудавшее тело...
облик, Солли влил в пересохшую глотку последние затхлые капли и некоторое
время лежал, закрыв глаза и приходя в себя. Солнце перевалило за полдень,
и это было хорошо. Ночь он еще продержится. Самое большее - до середины
завтрашнего дня.
Он знал, на что шел, и давно свыкся с мыслью, что его жизнь может
оборваться в любую минуту. Как, впрочем, и жизнь любого Изменчивого.
Мертвители тоже не боялись смерти - еще бы, с запасом в девять жизней... А
вот те Постоянные, городские, которые жили один раз, - те боялись, хотя
Солли и не понимал - почему.
извините, уважаемая, обождите минутку, пока я успокоюсь и отбоюсь...
запад, вслед за уходящим солнцем, которое каждый вечер умирает и каждое
утро возникает вновь... быть может, поэтому некоторые Девятикратные
считают себя правнуками солнца?..
горизонта зловещий багровый край равнодушного светила. Солнце медленно
поднималось по небосклону, раскаляя гигантскую песчаную сковородку, а по
зыбким буграм этой сковородки все тащился упрямый глупый волк, уткнув
морду в песок и уже ничего, кроме этого песка, не видя.
покачивая его на своих призрачных волнах, в даль ушедшего детства, под
сумрачный полог родного Шайнхольмского леса, прочь от нестерпимой,
иссушающей жары, в тенистые глубины, откуда он шел, бежал, полз, веря...
человеческий облик были для него одинаково естественны, порой он даже не
замечал перехода и воспринимал свое существование как должное и
единственно возможное. Когда ему хотелось побыстрее добраться до
отдаленной поляны, он, не задумываясь, становился волчонком и несся через
весь лес, легко огибая пни и колючие ветки; но за орехом или особенно
спелой ягодой тянулась уже рука мальчика.
облик, как менял одежду, в зависимости от обстоятельств.
вепрем; в небольшом чистеньком домике на краю селения жили две гибкие
черноглазые сестры-косули; да и клан волков, к которому принадлежали
родители Солли, был отнюдь не малочисленным. Правда, мать Солли
предпочитала оставаться почти все время человеком, зато отец - злой и
веселый Лорквоу - неделями мог пропадать в чаще, возвращаясь с обильной
добычей и шальными огоньками в глазах.
нервной, с трудом удерживая внутри себя волчицу, и мальчик недоумевал -
почему?! Но мать не отвечала и лишь спешила унести мясо в дом... Потом
жаркое шипело и постреливало соком, распространяя завораживающий аромат, -
аромат не мяса, плоти, крови, но запах еды - и мать постепенно
Шломо Вульф
Сапковский Анджей
Гуревич Георгий
Шилова Юлия
Панов Вадим
Шилова Юлия