стекла, опрокинутые автомобили, разоренные гнезда любви. Были ушибы,
переломы, инфаркты, но они случились бы и без быка. Был покалечен экипаж
танка, но кто просил этих неуравновешенных смельчаков идти в наступление!
В общем, если бы Данилов вчера во время куплетов тореадора и перешел в
демоническое состояние, особых усилий для охраны населения Мадрида от него
не потребовалось бы. Ну и ладно.
двенадцатого ночи принсипский бык Мигуэль был похищен пятью террористами,
среди них одним японцем или филиппинцем, посажен в украденный ими большой
самолет и увезен в неизвестном направлении. Через полтора часа Бурнабито
получил телеграмму из Нуакшота, что в Мавритании, террористы, или кто там
они, делились с Бурнабито ультиматумом: или в одиннадцать дня Бурнабито
кладет пять миллионов на бочку и возвращает семье левого крайнего
Чумпинаса, купленного им в Санта-Фе, или в пять минут двенадцатого
принсипский бык Мигуэль отбывает в воздух вместе с обломками самолета. При
этом похитители поздравляли доктора Бурнабито со вчерашними десятью
миллионами долларов, полученными им за корриду и за продажу телевидению
права на показ быка. Власти Нуакшота заявили, что они не имеют никакого
отношения к террористам, просили Бурнабито пожалеть быка, просили пожалеть
и Нуакшот, у террористов лазерные пистолеты, они ими всех пугают.
пыль и жара, а бык Мигуэль все равно, небось, спал. Переносить самолет с
Мигуэлем обратно в Мадрид Данилов не захотел. И Бурнабито был ему не
симпатичен, да и мало ли какие намерения имел Кармадон! Данилову стало
жалко террористов. В это мгновение на глазах Данилова секретарь принес
доктору Бурнабито новую телеграмму. Похитители в связи с упрямым молчанием
Бурнабито сокращали условия действия ультиматума. Ежели через час,
заявляли они, Бурнабито им не ответит, к принсипскому быку немедленно
будут применены необходимые меры. Жить он, возможно, и останется, но вряд
ли от него появятся телята. Бурнабито чуть ли не всю воду выплеснул из
бассейна. А Данилов усмехнулся. Однако и призадумался. А что, если
Кармадон так разнежился, что все защитные системы в нем погасли? Мало ли
какие неприятности могли тогда причинить ему лазерные пистолеты. Вдруг
попортят шкуру или еще что! Дело было не таким уж и спокойным. "Через час
я туда загляну, - решил Данилов. - А за час вряд ли что они ему
сделают..."
Что-то будто кольнуло его, и он обернулся в сторону Данилова. Он все ждал,
подмигнет ему Данилов или нет, и, видно, ему показалось, что подмигнул.
Игрок обрадовался, вернул пешку на место со словами: "Э, нет, ты меня не
одурачишь!" Противник его надулся и заявил: "Дотронулся до фигуры - ходи!"
Они заспорили, Данилова пытались вовлечь в спор, причем ближний игрок
смотрел на него как на друга, а дальний - как на врага. Данилов смутился,
сказал, что шахматы видит в первый раз, и бульваром пошел к стоянке
маршрутного такси.
была недовольна тем, что Данилов явился позже нее.
И глупый. Мне во всем поддакивай... Экий ты сегодня! Даю голову на
отсечение, но дома ты не ночевал. А? Я ж вижу! Другая женщина на моем
месте тебе знаешь что бы сделала!.. Хорошо, я молчу... Ты читал сегодня
про синего быка?
тебе потом расскажу...
обаятельный пират Ростовцев, окончивший два института, ручку Клавдии
поцеловал, убрав на мгновенье изо рта федоровскую трубку с махорочным
табаком. Попугай на его плече сидел нынче не зеленый, а синий, клювом был
крючковатее и злее прежнего, да и сам Ростовцев, казалось, осунулся в
ночных злодейских делах. Народу в прихожей стояло мало, день сегодня был
назначен не регистрационный, а конфликтный. На этот раз нутриевую шапку
Данилов к корыту не пристроил, а с ней в руках подошел к столу хлопобудов.
У передвижников вроде бы все просители имели шапки в руках. Тут Данилов
увидел, что хлопобуды - и Облаков в их числе - Клавдию Петровну не то
чтобы боятся, но уважают. И было заметно, что она для них человек свой. Ей
тут же бы восстановили очередь, но надо было соблюсти формальности.
Клавдия Петровна, показав на Данилова, заявила, что он человек рассеянный,
корыстный, своего рода артист, хотя и глубоко порядочный. Он-то и
прикарманил ее пятнадцать рублей, произведя затор в очереди. Данилов
написал заявление, в нем слова Клавдии подтвердил. На Данилова сразу стали
смотреть с сочувствием, и даже международник в красивых очках, уж на что
был суров к оскалам и гримасам, а и тот, казалось, потеплел. Тут Клавдия
Петровна, уловив в хлопобудах слабинку, деликатно спросила, в нарушение
правил очереди, долго ли ей ждать своих прогнозов. Облаков взволновался,
маленький, быстрый, корсиканец в Фонтенбло, прошелся вдоль стола, сказал,
что этого он пока сообщить не может. "Я понимаю, понимаю", - смиренно
кивнула Клавдия Петровна, а в глазах ее Данилов прочел: "Болтайте,
болтайте, я-то уж свой прогноз знаю!" Тут бы и уйти, но пегий человек с
вахтенным журналом обратился к Данилову с просьбой дать инициативной
группе подписку о неразглашении.
опыта...
будто отныне он будет связан с хлопобудами чем-то важным. Пусть не кровью,
но и не чернилами.
на плече сидел вместе с попугаем теперь еще и хомяк. Данилов хотел пройти
от Ростовцева подальше, а Клавдию к румяному пирату так и потянуло.
Данилов чувствовал что он Клавдии мешает, но куда ж ему было деваться?
отнеслись.
Если что не по ним, они тебя в порошок.
сумасшедшей идее...
саботировать идею молча.
прогнозам выходит, что через десять лет мне не так Войнов будет нужен, как
голограф...
десять лет, говорят, они будут более других одетые.
нежность, явно вызванная мыслью о Войнове. - У нас с Войновым еще есть
время... Но, конечно, мне и сейчас надо почитать что-нибудь про
голографию, чтобы знать, как себя вести. А впрочем, это частности!
судьба его Данилова беспокоила.
тут же велел брать! А с париками они нас с тобой обвели вокруг пальца!
крикнул ей вдогонку:
отдала, чтобы побыть с ним рядом... Я потом расскажу...
хлопобудам!"
шахмат, а с романтически настроенными людьми, чающими движения часов.
Пластинка браслета сместилась, Мадрид предстал перед Даниловым во всей
своей утренней красе. В провинцию, в народ уже двигались на лошадях
Пржевальского, взятых из частных заповедников, первые странствующие
рыцари, пораженные комплексом принсипского быка. Правда, без оруженосцев.
Один лишь бывший Резниковьес ехал при официанте. Как Данилов и ожидал,
Бурнабито сдался. Пять миллионов было положено на бочку, а левый крайний
Чумпинас освобожден от условий контракта и мог вернуться к семье, в
Санта-Фе. Журналистов Бурнабито принял у себя на вилле, пребывая в
Лукин Евгений
Орловский Гай Юлий
Куликов Роман
Маккарти Кормак
Белоусов Валерий
Березин Федор