Решение снять его с транспланетных линий опоздало лет этак на десять.
газовый метеорит! Простота объяснения неприятно его поразила. Медленно
соображаем, шкип, все данные для догадки были, что называется, под рукой.
А главное, была "под рукой" прямоугольная пасть вакуум-створа, открытая в
ледяную тьму. Комочки смерзшегося газа с замысловатыми траекториями
скоростных миграций не редкость в лунных системах Дальнего Внеземелья.
переходила в угольно-черную, совершенно беззвездную бездну. Провал в
распахнутом мире звезд, овеществленный образ самой Бесконечности... С
трудом осознаешь, что дело обстоит как раз наоборот: перед глазами всего
лишь большая заслонка - ночное полушарие ледяного Япета (вдобавок
погруженное в конус тени Сатурна). Недаром философски настроенный персонаж
"Махабхараты" Ману сказал: "Запредельное, То, Самосущее образа не
принимает". А жаль. Иллюзия овеществленного образа Бесконечности - одна из
самых редчайших и впечатляющих.
развернувшись словно змея, страховочный фал. Андрей поймал концевой
карабин, выключил фары и, защелкнув карабин на поясном кольце, плавным
толчком катапультировал себя из вакуум-створа наружу; непроизвольно втянул
голову в плечи, ошарашенный многоголосым треском в шлемофоне.
во мраке, а шлемофон разливался пронзительно-певучим стрекотом:
объединенный хор миллиардной, по меньшей мере, армии цикад. Он попытался
вообразить, откуда здесь, на задворках Сатурн-системы может
распространяться в эфире такое мощное радиострекотание. Пожал плечами,
насколько это позволил сделать скафандр. Многоголосый стрекот был скорее
забавен, чем неприятен.
кверху, и он понял, что остаточное ускорение, сообщенное телу рывком фала,
потихоньку заносят его под брюхо танкера. Он посмотрел на Япет. Пустынный
и практически еще не тронутый людьми спутник Сатурна укрыт плотным мраком
- ни огонька. Но постепенно обострившееся зрение начинает вылавливать в
недрах тьмы красноватые пятна. Это, конечно, иллюзия. Начинает казаться,
будто пятна вспухают лохматыми клубами, темнота становится слоистой и
распадается на смутно видимые, непонятные глазу отдельности...
подстраховал себя от удара. На шершавой, покрытой защитным слоем
поверхности рука нащупала кромку пава, и ему стало ясно, что он налетел да
крышку лацпорта сливного тамбура. Дальше по борту, вплоть до хвостовых
трегеров, обозначенных лиловыми огоньками габарит-сигналов, должны быть
еще два десятка лацпортов. "Анарда", даром что неказиста на вид, несла в
своем чреве сорок танков и два балкер-трюма.
из-за края планетоида медленно выплывал узкий пурпурный серп гигантской
планеты, перечеркнутый лезвием кольца. В срединной части серпа пылал
самоцвет - кроваво-красный рубин сказочного достоинства. Это сквозь самый
верхний слой атмосферы Сатурна уже пробивались лучи маленького,
по-неземному злого Солнца.
Андрей, вспоминая полузабытые строки.
за стрекот там у тебя? Откуда помехи?
входа, опять посмотрел на ошеломительно пламенеющий серп окольцованного
гиганта. Подумал: "Ради этого стоит летать", к пожалел тех людей, которым
не суждено самолично знакомиться с фондом сокровищ Дальнего Внеземелья.
надеялся разглядеть на ее орбитальном рейде "Байкал". Багровым ломтем
парил среди звезд полумесяц Титана, я нежно светился тоненький серпик
Тефии. Реи не было видно.
светосигналов ожившего катера. Через подошвы Андрей ощутил слабое
сотрясение палубы и шагнул навстречу драккару. Шага от края было довольно,
чтобы цикады помех разом умолкли. Тишина в шлемофоне. Голос Мефа:
разрешаю вспомнить что-нибудь из Омара Хайяма.
впрочем, это не имеет отношения.
я до предела заправил его сжиженной атмосферой. На случай, если ты
возымеешь окоту...
на летные испытания надо подавить в зародыше. Пока не поздно. Влипнешь в
аварийную ситуацию на этой груде музейного металлолома - сраму не
оберешься. Смеху на весь косм" флот. - Кэп, фары у него в порядке?
светозащитный фильтр-поляроид стекла гермошлема. При ярком свете старое,
обшарпанное оборудование вакуум-створа производило гнетущее впечатление.
раковины лидаров и стал приближаться, равномерно и плавно перебирая
голенастыми ступоходами. Палубу слегка потряхивало.
приподнял передние ступоходы.
подумал он. - Утиль, конечно, но еще попрыгает".
порядке. И если летные качества будут не хуже, то...
"Казаранга" считаю самой удачной моделью малого катера.
старомодный рыбак знает, вуза забрасывать удочку. Чувствует, до какой
степени надоело эксперту две недели топтаться среди орбитального хлама, и
предлагает прогулку на отнюдь не "слегка" старомодном драккаре. Серьезный
соблазн, леший его подери... Мышцы, подыгрывая воображению, сами собой
напряглись и с профессиональным автоматизмом "сбутафорили" типовую
динамику схода с орбиты я форсированного реверс-маневра для беспосадочного
разворота над планетоидом. Эксперту экспертово, пилоту пилотово. Желание
оказаться в кабине драккара было настолько мучительным, что пришлось на
минуту крепко зажмурить глаза.
станет на свои места. Еще перетерпеть каких-нибудь трое суток... А на
"Байкале" перетерпеть беседу с Копаевым. От специального разговора с
функционером МУКБОПа никуда, понятно, не денешься. Вернее - с
функционерами, потому что на этом дело не остановится. Теперь даже ему,
наивному эксперту, ясно: Международное управление космической безопасности
прицепилось к "Анарде" и ее капитану не зря...
рабств бок о бок с Аганном он успел привыкнуть к мысли, что мрачные
сведения Аверьяна Копаева являют собой результат каких-то тяжелых ошибок
почтенного ведомства. Меф не вписывался в компанию легендарных экзотов.
Человек как человек. С хорошими манерами, вежлив, любезен, уравновешен.
Словом, таков, каким был всегда. В тесных и до предела запущенных
интерьерах "Анарды" ничего примечательного тоже не обнаружилось. Ни
"черных следов", ни разбитых экранов. Ни тем более гипотетических
призраков, скупой информацией о которых Аверьян достал его на прощание в
спину, точно булыжником.
наивно был озадачен тем, что на танкере ничего экзотического не
происходят. Потом привык к размеренному ритму суток, я нервное напряжение
стало ослабевать. Работа, отдых, сон, еда. Возня с документами. Осмотр
устарелого оборудования в запыленном и душном чреве ужасно изношенного
"кашалота", вечерние посиделки у электрокамина в салоне (единственный,
кроме кают, уголок, где Мефу удавалось поддерживать чистоту), неторопливые
беседы за ужином. Кстати, про Оберон и "Лунную радугу" Меф, как и прежде,
не обмолвился ни единым словом. До утра не засиживались, ровно за чае до
полуночи желали друг другу приятного сна и разбредались по своим каютам.
Постель, тишина я всякие разные мысля. Тоска по "Байкалу"... Убаюканный
десятисуточным однообразием, позавчера утром он вдруг осознал, что
навязанная ему разведывательная миссия провалилась с треском. Он подумал
об этом почти равнодушно, без удовольствия и без шин злорадства. Но зато
ощутил себя так, словно выбрался на прямую тягу после изнурительного
контрметеоритного маневра. С другой стороны, было немного досадно за
своего земляка. По вине каких-то оболтусов из оперативно-следственных
отделов МУКБОПа земляк сел в лужу сам и едва не усадил рядом с собой
Русанов Владислав
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Посняков Андрей