библиотеке разбитый дисплей, которым я пользовался накануне, копируя текст
лидийского манускрипта времен династии Гераклидов...
порядок. Инженер-хозяйственник - он же суперкарго и он же механик по
ангарному, палубному и прочим видам вакуум-оборудования нашего корабля -
без интереса, мельком взглянул на изуродованный экран дисплея, но зато
как-то очень внимательно посмотрел на меня. Мне даже стало не по себе...
Припоминаю, в тот момент я невольно подумал, что прозвище Бак прилипло к
этому человеку не без причины. Тяжелая, до глянцевого блеска выбритая
голова с большим, квадратной формы подбородком и приплюснутым носом... Я
поспешил заверить механика, что к повреждению экранов дисплея и салонного
информатора не имею никакого отношения. Бритоголовый Бак молча вмонтировал
новый экран, ушел. Я вздохнул и продолжал свои языковые упражнения. В этот
день без особого, впрочем, успеха..
устроился, подрубило новое происшествие. Как-то зайдя в кухонный отсек,
чтобы наполнить свой термос кофейным напитком, я услышал гневное
бормотание, а затем и увидел бритую голову Бака, менявшего экран системы
аварийного оповещения. На подбородке механика красовалась нашлепка
медицинского пластыря.
заинтригованный пластырем, нежели разбитым экраном.
глазом. Правым. Левый просто не различался на фоне ярко-фиолетового
синяка. Мне давно не приходилось видеть таких великолепных "фонарей", и я,
растроганный почтя до слез, твердо решил устроить своему первому пациенту
королевский прием.
хочешь?! - и, пересыпая речь самоцветами рискованных междометий, выразил
мнение, что на обратный рейс запасных экранов не хватит. - Пусть тогда
глазеют в иллюминаторы! - мстительно прошипел он и грозно добавил: -
Поймаю - голову оторву!
и левосторонним украшением, сказал, что вполне разделяю его справедливое
негодование, и задал несколько наводящих вопросов. Бак не ответил.
косметологии привел его живописную физиономию в соответствие с
современными представлениями о благообразии человеческого лица. Бак
повертел головой перед зеркалом, остался доволен. Можно было начинать
серьезный разговор. Я вынул заветный сосуд с красочной этикеткой и, будто
это было самым обычным делом в космической практике, лихо поставил на
медицинский стол. Выражение довольства на лице Бака сменилось вполне
понятным смятением.
мне аппетит... О, "Сибирская кедровая"! Уникальная вещь в космическом
рационе.
умеренную дозу. Для восстановления аппетита. А главное - для нервной
разрядки, в которой вы, я вижу, сегодня нуждаетесь.
выдохнул: - З-забористая, доложу я вам, микстура!.. А насчет нервной
разрядки - это вы точно... Нуждаюсь. Сегодня особенно. Ушел ведь гад!..
Остались розовые цифры на часах - вот все, за что там было глазу
уцепиться.
своих ночных похождений.
порядок. Побродил в секторе отдыха, никого не встретил. Даже в
просмотровом зале фильмохранилища было пусто. Рейд серьезный, людям как-то
не до веселья...
которым предстоит работать на Обероне..."
гравитации и не знаю, спускаться туда или нет. Было поздно - около
полуночи, и, откровенно говоря, обходить бытовые отсеки мне очень уж не
хотелось. Да и не любитель я прыгать на эти гравитационные "подушки" -
прямо цирк, честное слово. Или возраст уже не тот?.. Привык, знаете ли, к
нормальным эскалаторам на прежних кораблях... Но правило у меня такое с
детства: если очень не хочется делать чего-то, надо взять себя в руки и
сделать. А детство мое прошло на нижнем Дунае...
нижнедунайское детство.
осматривать бытовые отсеки. Тоже безлюдно... Правда, в бане обнаружил трех
парней, сменившихся с вечерней вахты. Сидят, голубчики, в чем мать родила
и вдумчиво так играют за одной доской в трехсторонние шахматы. Позиция у
них сложилось интересная, я постоял немного, понаблюдал. Потом побрел себе
дальше вдоль коридора. Тихо везде, порядок. Иду и кляну свой беспокойный
характер: нормальные люди спят давно, а я вот шастаю по кораблю как
полуночное привидение... Только миновал кухонный отсек, вдруг отчетливо
слышу: лопнуло что-то с хрустом, посыпалось!.. У меня сердце так и упало.
Одиннадцатый, думаю, не иначе!.. Вижу: дверь отсека потихоньку съехала в
сторону и тут же задвинулась - стало быть, заметил меня, стервец! Ах,
думаю, чтоб тебе пусто было!.. Кровь мне э голову ударила, вскипел я и
опрометью к двери. Боялся: уйдет через люк в холодильный отсек, а оттуда
на склады, и поминай как звали... Только он, должно быть, не знал дороги
на склад и просто стоял рядом с дверью, прижавшись к стене. Бросился я в
темноту, а он мне ногу подставил и дверь задвинуть успел. Это чтоб,
значит, не выдать себя силуэтом. Рухнул я на пол, вскочил и, пока он
раздумывал, что предпринять, попытался нашарить панель освещения. И что бы
вы думали? Сцапал он меня сзади за воротник, да так ловко, будто видел! А
темнотища - глаз выколи!.. Ну, схватились мы в обнимку. Я по-медвежьи было
насел на него. Попался, думаю, голубчик!.. Так он дьявол, сильный и
гибкий, как леопард, сбросил меня и снова за воротник - толкает зачем-то к
двери. Я даже опешил - за что боролись? Мне ведь только того и надо:
вытащить его на свет в коридор! Хитрость этого молодца я потом раскусил,
да поздно. Он правильно все рассчитал: видел по часам над дверью, что это
полночь, ноль-ноль, и сейчас по всему кораблю, кроме жилого яруса и
коридорных дорожек, вырубят поле искусственного тяготения. Короче говоря,
да этом он меня и подловил: отсчитал, стервец, три первых сигнала, а на
последний, четвертый, ка-ах саданет мне в челюсть!.. Спасибо, ровно в
ноль-ноль тяготение сняли, иначе я бы затылком треснулся. И пока я
медленно переворачивался в воздухе, он спокойно дверь приоткрыл и был
таков. Я даже его силуэта не видел. А если бы и увидел, то вряд ли узнал:
в коридорах среднего яруса после полуночи освещение тоже ведь вырубают, и
только дорожки светятся синим... Ну пришел я в себя, побарахтался в
невесомости, кое-как выбрался в коридор на дорожку. На ноги вскочил, а
куда бежать за ним, представления не имею... - Бак тяжело вздохнул,
насупился, почесал левую бровь.
заживет. Ловко он вам глаз подбил.
пометался и вспомнил про трем парней. Ну, которые в бане. Думал, может,
они заметили кого. Кинулся туда, да второпях из виду упустил, что ведь я в
бане теперь невесомость! А они все так же сидят, вернее, висят голышом у
доски под потолочным светильником, сосредоточенно мыслят. Махровые
простыни плавают в воздухе, словно ковры-самолеты, и шар горячей воды
качается у потолка, паром исходит... Вот и вышло, что, как соскочил я с
дорожки предбанника в невесомость, так по инерции со всего маху в голую
компанию и влетел на манер пушечного ядра. Да еще по пути головой в
простыню попал, запутался. Компания, конечно, вверх тормашками - крики,
ругань, переполох! Вдобавок мы всей кучей на шар проклятый наткнулись, нас
немного ошпарило, и в суматохе мне в глаз кто-то пяткой так звезданул, что
у меня дыхание перехватило... Барахтаюсь под мокрой простыней, вода в рот
лезет - захлебнуться недолго, кричу-булькаю: "Помогите!.." Парни меня
распутывают, смеются: получили, дескать, срочную бандероль без обратного
адреса, любопытно, что тут внутри. Меня увидели, ахнули: "Братцы, да это
же Бак! Откуда ты к нам, орел, залетел?!" - "Цыц, - говорю, - черти! Я к
вам по делу..." - "Видим; - говорят, - что по делу, да боимся гадать по
какому!" И пошло у них веселье - едва от смеха не лопаются. Спрашиваю:
"Кроме вас, был здесь кто-нибудь или нет?" - "Ну был, - отвечают. -
Незадолго до невесомости. Постоял, посмотрел, ушел. Кто был, мы и внимания
не обратили. А чтоб.." - "Да так, - говорю, - ничего. Никого другого,
значит, не видели?.." Пожали они голыми плечами. На том и расстались...
за ухом.
экранов на совести этого... гм... стервеца?
Шилова Юлия
Корнев Павел
Адамов Григорий
Роллинс Джеймс
Акунин Борис
Шилова Юлия