ничего, кроме холодной угрюмости, словно бы вой сирены просто отвлек ее от
намерения встать, и только. Внезапно он ощутил уменьшение силы тяжести.
Бросил взгляд на залитый солнечным светом ландшафт и понял, что
ресторанная башня со скоростью лифта проваливается вниз...
свои извинения за вынужденность отрицательно-вертикальных перемещений.
Мощность протонной атаки ожидается до девятнадцати баллов. Остальные
параметры хромосферной вспышки мы сообщим дополнительно. Благодарим за
внимание.
стеклом кругового окна клубился пар, сквозь мутно-белесую пелену кое-где
пробивались желтые пятна... Он почувствовал, что собеседница вновь
собирается встать, перехватил ее взгляд и поразился бледности ее лица. И
взгляд чем-то особенным так его удивил, что все остальное сразу неуловимо
сместилось и отошло на задний план. Несколько долгих секунд они смотрели
друг другу в глаза. Это было нелепо. Как игра в "кто кого пересмотрит". Но
он не мог избавиться от ощущения, что зрачки, устремленные на него, видят
нечто совсем другое...
вот так... посмотреть вам в глаза, Лунный Дэв. Но постепенно это мое
желание перешло в свою противоположность. И лишь случай... сегодня... -
Она оборвала себя и медленно встала. - Ладно. Будьте здоровы...
- Впрочем, не то. Я хотел... Да, я хотел бы узнать, за каким... простите,
зачем...
ложку, согнул между пальцами.
откуда-то издалека. - Честно говоря, не знаю. Может быть, потому, что вы
женаты... Да, скорее всего именно поэтому. Кизимов, Винезе, Йонге, Лорэ...
эти были холостяками, и с ними все ясно. Никого у них не было. И ничего.
Кроме нормальной работы.
как вас там? Быстрова! Откуда вы...
прошлом. - Огибая угол стола, тихо добавила: - Да, Нортон, был у меня
когда-то муж... Мстислав Бакулин. Вместе с вами там... на Обероне. -
Медленно проходя мимо: - Впрочем, почему же с вами? Вы здесь, а он... там.
- Приостановилась, но уже где-то за его спиной - он не смотрел на нее. - Я
понимаю, ничего нельзя было сделать. Но вы здесь, а он там. - Короткая
пауза. - А я... наполовину здесь, наполовину там.
сверкающей грудой золотых побрякушек. Странная пустота... Он не испытывал
никаких ощущений. Ни угрызений совести, ни ошеломления, ни злости. Ни
раздражения, наконец. Ничего. Ровным счетом... Он испытывал ощущение
пустоты. Эта женщина основательно выпотрошила его и ушла, унося с собой
все, что ей удалось из него вынуть. И было немного зябко. Словно выскочил
из холодильника в теплый отсек и не успел как следует согреться. Больше
ничего особенного он не чувствовал. И в голове была пустота. Никаких
особенных мыслей, никаких тревожных воспоминаний. Оберон мерцал в-сознании
крохотной звездочкой. Ничем не примечательный, совершенно неотличимый от
других звезд, скупо рассыпанных, как приманка для юных романтиков, в
пустопорожних пространствах Вселенной. Как будто там, на этой крохотной
звездочке, никогда ничего особенного не происходило. И как будто там, у
звезд настоящих (когда их достигнут), тоже ничего особенного не
произойдет...
трудно даме представить себе, насколько все было просто. Внеземелье
лязгнуло пастью - и шестерых как не бывало. До нелепости просто. Если бы
это было сложнее, чем было, они успели бы что-нибудь предпринять. Сложными
оказались только последствия. В этом весь характер Внеземелья - от
абсолютной простоты события до чрезвычайной сложности последствий. И надо
еще разобраться, кому в большей степени не повезло. Тем, кто остался на
Обероне, или тому, кто здесь... "по собственному желанию"... Это правильно
она говорила насчет героизма. Какой уж там героизм, если тебе хвост
прищемило! Чем - неизвестно... но таи прищемило - искры из глаз! Теперь
вот приходится хвост поджимать и по всему Внеземелью искать безопасные
подворотни. И смотреть в оба, как бы тебе на твой искалеченный хвост не
наступили. Зазевайся хоть на минуту - непременно наступят... А кто это тут
экран укокошил? А почему это вы плохо спите? А зачем у вас такое хмурое
лицо? А верно ли говорят, что вы человек с невероятным чутьем? А что за
детские фокусы с досрочной отставкой? И вообще, почему это вы так
старательно избегаете общества, прячетесь э тень?.. Как же, спрячешься
тут! Подсядет кто-нибудь к столу, и выясняется, что ты с ним, подсевшим,
едва ли не в родственных отношениях. Дьявольски оживленная здесь
подворотня...
осенние, а дальше что-то блестело, как огромные кучи мятой фольги. Он не
сразу понял, что это посеребренные скалы. В целом пейзаж за окном
производил странное впечатление из-за этого блеска, но деревья выглядели
натурально. Между белыми стволами прошел человек в светло-коричневом.
Нортон сжал зубы - фигурой прохожий напоминал Михайлова. Было такое
однажды в Ванкувере: он заметил в парке очень похожего на Михайлова
человека и долго смотрел ему вслед, будто хотел убедиться, что это
наверняка не Михайлов; прохожий, чувствуя, видимо, взгляд, остановился и
посмотрел на него, и это было как "привет" с Оберона... В тот же день,
придумав для себя какой-то предлог, он из Ванкувера уехал.
похожи. Точно такие, каких много вокруг полигонов Байкальской школы
космодесантников - в долине реки Сарма и на местных горах. Впрочем, в
тайге вообще много берез. Леонид мягко, протяжно произносил это свое
родное слово - тайга... Осень третьего курса запомнилась просторами и
чем-то хорошим, сильным, ярким, цветным. Потому, вероятно, что была
последней курсантской осенью перед лунными стажировками. В сентябре
школьный парк десантных машин обновили, и третьему курсу довелось
отрабатывать пилотаж на машинах серии "Казаранг" и "Буран". Летали,
естественно, над горной тайгой, а она, необъятная, удивительно быстро
преображалась, с каждым днем все обильнее расцвечивалась желтыми и
багровыми пятнами, и это _здорово _сбивало _с привычных наземных
ориентиров... На первых двух курсах он и Михайлов о дружбе между собой не
помышляли. Напротив, более жестких соперников трудно было сыскать, за их
соперничеством следила вся школа. Оба делали вид, что не замечают друг
друга. На самом же деле... Да, не было, кажется, большего удовольствия
(тайного, разумеется), чем подержать конкурента в хвосте. Поводом для
соперничества служило все что угодно. В том числе пилотаж. Особенно трудно
шла отработка маневров на низких высотах. Два десятка специальных
метательных установок в разных местах с интервалами в четверть минуты
швыряли в небо пятиметровые обручи, и надо было обладать реакцией
акробата, чтобы пройти на машине хотя бы сквозь половину из них - "взять
на шило". Десять пройденных колец считалось весьма неплохим результатом,
двенадцать - мастерским достижением. Однажды на тренировке он "взял на
шило" четырнадцать, и это была сенсация. Но торжество его длилось недолго:
в тот же день Михайлов "взял" больше - пятнадцать... И вот экзамен по
маневрированию. На стартовой площадке их "Бураны" оказались рядом. День
был холодный и солнечный, видимость - лучше не надо. Он был приятно
взволнован я совершенно уверен в себе. Чувствовал: победит. Михайлов,
осматривая свою машину, вдруг оглянулся, спросил: "Ну, курсант, как
настроение?" - "В норме, - ответил он и вопреки давно выработанному для
себя правилу зачем-то добавил: - Сегодня я тебя побью, заранее
предупреждаю". Михайлов смерил его долгим взглядом, потом улыбнулся и
неожиданно протянул руку. Помедлив секунду, он принял руку Михайлова, еще
не зная, что это уже насовсем... В тот день они оба "взяли" по шестнадцати
колец. Чего им стоил рекорд, видели медики школы, которым пришлось
впрыскивать в носы рекордсменам какую-то мерзость, чтобы унять
кровотечение. Но никто не видел, как "герои бреющих полетов" тайком
обменялись "подарками": он молча отдал Михайлову березовый сучок, вынутый
из турели правого реверс-мотора машины соперника, и так же молча Михайлов
отдал ему обломок еловой ветки - вещественные доказательства условной
смерти. Попади сучок, ветка в руки инструкторов, рекордсменам без всякого
разговора снизили бы экзаменационный балл: верхушка дерева на Земле имела
недвусмысленное отношение к верхушке скалы во Внеземелье. Но как бы там ни
было, на этом их соперничество кончилось. Четвертый курс, Луна,
стажировочные формирования, выпуск, десятки трудных и не очень операций в
системах Юпитера и Сатурна - все это пройдено плечом к плечу. Вплоть до
последней точки на Обероне... И если бы не крик-приказ Элдера: "Нортон,
назад!!!" - увы, послушно сработал дисциплинарный рефлекс, - они остались
бы плечом к плечу и за чертою жизни, и все было бы проще, никогда бы так
мучительно не обжигало воспоминание. Истерзанная горем вдова Мстислава
Бакулина совершенно права. Нет, это счастье, что Михайлов не был женат...
обещанные параметры солнечной вспышки. Все в порядке - сквозь магнитный
купол над городом не просочилось ни капли протонного ливня. Заиграла
музыка. В руках у него что-то было. Он раскрыл кулаки, увидел два
сверкающих обломка золотой ложки, швырнул их на стол и направился к
выходу.
на круглой мягкой платформе и ветровое стекло) резво промчал его по
лабиринту светлых тоннелей с глянцево-черными желобами и вдруг застыл
перед арочным входом. Он вошел в ярко освещенную просторную пещеру с
Корнев Павел
Акунин Борис
Шломо Вульф
Плотников Александр
Прозоров Александр
Влодавец Леонид