H.Перумов

Дочь некроманта

Он придет, мой противник неведомый,

Взвоет яростный рог в тишине,

И швырнет, упоенный победами,

Он перчатку кровавую мне.

Тьма вздохнет пламенеющей бездною -

Сердце дрогнет в щемяшей тоске -

Но приму я перчатку железную

И надену свой черный доспех.

На каком-то откосе мы встретимся

В желтом сумраке знойных ночей.

Разгорится под траурным месяцем

Обнаженное пламя мечей.

Разобьются щиты с тяжким грохотом

Разлетятся осколки копья, -

И безрадостным, каменным хохотом

Обозначится гибель моя.

Роальд Мандельштам

ЧАСТЬ 1

КЛИНОК ВОСТРЕБОВАН

Наверное, когда-то это был прекрасный и величественный замок. Именно
прекрасный и величественный, несмотря на то что выстроили его нечеловеческие
руки и, собственно говоря, он даже не мог называться "замком" - укрепленным
жилищем сеньора и его семьи.

Здесь до сих пор жили те, чьей расе в незапамятные времена пришлось
уступить место в Эвиале человеческому роду. Отгремели две страшные войны:
Война Быка и Война Волка - после чего уцелевшие отступили на северо-восток,
за полуночные рубежи Синь-И, где, всеми позабытые, продолжали тянуть лямку
жизни. Их оставалось немного, однако жили они долго и умирали редко. Магия,
которую не смогли отобрать победители, могла бы помочь изгнанникам устроиться
гораздо лучше, но они берегли каждое заклинание, словно бедняк последнюю
полудюжину золотых монет.

Долгие века в подземельях их замка продолжалась работа, медленная,
неторопливая, осторожная. Маги древнего народа отринули незыблемые когда-то
правила, пытаясь отыскать пути в области, испокон веков считавшиеся запретными
и смертельно опасными.

О нет, они не приносили кровавые жертвы и не творили жуткие обряды, не
вызывали демонов тьмы и не пытались обрушить на головы овладевших Эвиалом
людей чуму, ураганы, пожары и другие бедствия. На такую мелочь древние не
разменивались.

Временами в их работе случались заминки. Иногда - на целые годы. Иногда -
даже на десятилетия. Это их не слишком трогало - что такое десять лет для
того, кто проживет еще самое меньшее тысячу?

Древние думали, что о них все забыли, даже люди-волшебники, самые страшные
враги, чья молодая магия некогда превзошла их утонченное, но слишком уж
запутанное чародейское искусство. Но они ошиблись.

Нашелся тот, кому захотелось своими глазами взглянуть на Последнее
Прибежище, как звали этот замок (а точнее, его развалины) нынешние хозяева.

Человек был еще молод, однако в длинных черных волосах, заплетенных сзади
в причудливую косу, уже проблескивала седина. Узкие глаза с приподнятыми
внешними уголками напоминали эльфьи, но тонкие губы и нос придавали лицу
какое-то странное, пожалуй, даже несколько зловещее выражение. Оружия человек
не носил, не было при нем и посоха, непременного атрибута волшебников - хотя
в одиночку проделать весь путь от пограничья Синь-И до Последнего Прибежища
никто, кроме волшебника, просто бы не смог.

- Добрался, - прошептал он, глядя на странные, склонившиеся друг к другу
треугольные башни, увенчанные причудливыми венками изогнутых длинных рогов
какого-то давно исчезнувшего чудовища. Стены между башнями превратились в
бесформенные груды щебня, сводчатая крыша длинного здания внутри обвалилась,
а все подступы густо заросли резко пахнущей пустырницей, получившей свое
название как раз за обыкновение укореняться вокруг давно заброшенных жилищ.
- Добрался, - повторил человек, не двигаясь с места, словно чего-то ожидая.

Он оказался прав. Немного погодя высокие метелки пустырницы заколебались.
Человек усмехнулся: ходить по зарослям обитатели этого места явно не умели.
Не умели или разучились прятаться, подкрадываться, наверное, уже не смогли бы
и ударить в спину. На долгие века люди оставили их в покое, не трогая жалкую
горстку изгоев - и кто знает, не ошиблись ли возгордившиеся победители?

Зеленые заросли раздвинулись, перед человеком появились три фигуры -
вытянутые, удлиненные черепа, заостренные сверху, покрытые коричневатой
чешуей, желтые глаза, окруженные мягкой бахромой коротких шевелящихся
щупалец, безгубые тонкие рты.

Человек улыбнулся и поднял безоружные руки. Пришельцы не шевелились,
просто смотрели на него, очень пристально, изучающе. Он не отвел взгляда,
давно уже приучившись не бояться подобного.

- Зачем ты пришел? - наконец спросил один из них. Он говорил на языке
Синь-И, с сильным акцентом, медленно подбирая даже самые простые слова.

- Я пришел учиться, - ответил человек на том же языке и тоже с акцентом,
правда, легким. Синь-И явно не был его родным.

- Ты - враг, - услышал он. - Мы не учим врагов.

- Я не враг. Присмотритесь получше, - ответил человек, широко разводя
руки в стороны, вздохнул поглубже, задержал дыхание и, не мигая, взглянул в
желтые глаза.

Он ощутил напор Силы, слишком далекой и слишком чужой, чтобы мгновенно
уловить управляющие ею законы. Не пытаясь сопротивляться, раскрыл навстречу
ей свой разум - так вежливый гость протягивает хозяину свое оружие, сам
стоя в тени вскинутых и готовых для удара мечей.

Кажется, ему удалось их озадачить. Они переглянулись - даже на уродливых,
с человеческой точки зрения, масках, заменявших им лица, где не отражалось
ничего или почти ничего, - проступило нечто, похожее на недоумение.

* * *

Он не был засланным прознатчиком. За его плечами не было лукавой школы
Ордоса, не было и хитросплетений Волшебного Двора. У него был наставник,
колдун-самоучка, бывший наемник, шатавшийся с разными ротами по всему Эвиалу
и поднабравшийся приемов и заклятий - и у эльфов, и у людей, и у гномов, и
даже у полудиких гоблинских шаманов. Способного мальчишку он довольно быстро
научил всему немногому, что знал сам, - после чего перед переросшим наставника
учеником встал вопрос, что делать дальше.

- Иди в мир, - сказал ему бывший наемник. - И вот что я скажу тебе, малец,
держись подальше от ордосских магов. Ничему хорошему они тебя не научат.

- А как же ты, дядюшка Эйвери?

- Какой же из меня маг? Так, ковыряюсь потихоньку. А у тебя-то силенки
настоящие, не в пример моим. Искать тебе надо того, кто тебя впрямь чему-то
дельному научит.

- Но где ж такого найти, дядюшка?

- Не знаю, малыш, не знаю. Знал бы - сам бы помог тебе туда добраться. И
думаю я, что иного пути, как в Вольные роты, тебе нет. Ты годами хоть и не
вышел, да только в ротах любого, кто хотя б дым без огня наколдовать сумеет,
загребут с руками и ногами, так что потом и не отвертишься. Погоди, я не я
буду, если к толковому ротному тебя не пристрою.

Старик Эйвери сдержал свое слово. Всего лишь полгода спустя его
малолетка-ученик уже примерил алый бархатный берет "Костоломов Диаза".

Да, его ценили. Не ущемляли в добыче, хотя сам он, понятное дело, в
разграблении городов не участвовал. Сперва не участвовал, пока не подрос и не
наловчился как следует вертеть мечом. "Костоломы" то мерили тяжелой своей
поступью дороги Семиградья, то разбивали шатры на самых подступах к сумрачному
Нарну, то жарились на испепеляющем салладорском солнце. Знамена Вольной роты
трепал соленый ветер на обрывистых меловых скалах Кинта Дальнего, их рвали
острые сучья в джунглях Кинта Ближнего, они стояли под ливнем легких стрел из