отхлебывал из антикварного граненого стакана забористую и кристально
чистую русскую водку.
пестром и большей частью дегенеративном сброде, проводившем время за
выпивкой. Крежень выглядел нахохлившимся черным вороном, невесть как
попавшим в плотно сбившуюся стаю спившихся, обрюзгших и изрядно
вылинявших попугаев. Ивану вообще все это претило. Середина XXV-го
века... и эти дикарские притоны, эта первобытная жажда глушить свое
пойло среди себе подобных, в полумраке, грязи и вони. Атавизм! Так
было семь тысяч лет назад, так было пять тысяч лет назад, так было в
прошлом веке... неужели точно так же будет и в веке будущем, и еще
пять тысяч лет спустя?! А где же прогресс?! Где восхождение
человечества по спирали?! Может, и правы исполчившиеся на землян,
может, таким животным не стоит жить во Вселенной?! Глядя на притихшую,
но таящую в себе недоброе, гнетущее напряжение пьянь, Иван невольно
ловил себя на мысли, что человеческое общество можно было бы слегка
пошерстить, почистить маленько.
улизнет. Пошли, Ваня, мне не терпится сказать Седому пару добрых слов!
помятому боку старушки Эрты-387. При одном только виде этой развалюхи,
этой нищеты, затхлости и вырождения Дилу захотелось встать под душ или
хотя бы помыть руки. На заправочные станции всегда выделяли гроши. Но
эта была, по всей видимости, совсем позаброшенной-позабытой.
такового. Или его тут совсем не уважали, или автоматика Эрты-387 не
работала. И потому он без спроса завел бот в пустующий ангар, и снова
сидел, все никак не мог преодолеть брезгливости - всего два слова-кода
или одно нажатие пальца, и переходная мембрана-присоска вопьется в
шлюзовый лвдк, а там - шагни, и уже на станции, уже в компании старых
и верных друзей. Но нет, Дила начинало тошнить. Он заплатил за свою
игрушечку, вылизанную и выхоленную, огромные деньги, и он не мог даже
представить, как нежный и почти живой витапластик мембраны прикоснется
к ледяной, колючей, ржавой и покореженной уродине.
и это только начало. Он не ищет помощи у сильных мира сего! Он не
протягивает руку к богатым и всевластным! Он сам роется в отбросах...
и его, Дила Бронкса, заставляет заниматься тем же!
не десантник-смертник, что ли?! не сорви-голова из Отряда Дальнего
Поиска?! Эх-хе-хе, бывший десантник, бывший сорви-голова... все в
прошлом. А в настоящем - богатство, тихая обеспеченная жизнь, связи
кое-какие... что еще надо?
теплоту мембраны.
нудным коридорам. Наткнулся на вялого шестилапого кибера с
глуповато-сонным лицом, пнуд его под зад со злости - кибер отлетел к
стене, долго кряхтел и сопел. Дил на него не оглядывался. Будь его
воля, он бы всю эту развалину вместе со всеми киберами, а заодно и
самим Хуком Образиной сдал бы в металлолом, на переплавку.
ремонтном отсеке. Сидел на корточках за огромным старинным стальным
сейфом гнусно-зеленого цвета. Сидел и махал рукой, будто отгоняя от
себя незванного гостя.
по проклятущей Эрге, так он еще ободрал себе все руки и порезал клапан
на комбинезоне, разгребая жуткий завал перед дверью в ремотсек. Чего
там только не было! Будто со всей станции стащили весь тяжелый,
железный хлам к этой ржавой дверце. Киберы, болваны! Но ведь им кто-то
дал такую бессмысленную команду... Дил с трудом начинал понимать, что
тут происходит.
вместо того, чтобы поздороваться. Не виделись они лет пятнадцать.
дрожащей рукой.
Бронкс сразу заметил это - Крузербильд был абсолютно трезв! Это был
он, такого не спутаешь ни с кем другим. Но если раньше его называли
Великолепным, то теперь Крузе можно было смело давать другое прозвище
- Урод.
понизил голос до шепота и закатил нездорово поблескивающие глаза, -
повсюду! Я через каждые два дня-прячусь в новое место. Но они всегда
меня находят!
выразительно поднял палец вверх. - Они пришли за мной. Но я еще не
хочу туда. Мне еще рано.
Хуком допились до чертей. Нет... до чертей они допились еще
давным-давно, лет десять назад. А теперь им и пить не надо - вон,
Крузя, трезв-трезвехонек, а ум за разум зашел.
Помолчав немного, он добавил с тревогой. - Ты пришел за мной, я все
знаю!
что у меня морда черная как сапог? Ты забыл Неунывающего Дила?! Ты
забыл, как мы с тобой, пьянь подзаборная, ходили на Умагату, как
штурмовали Сон-Даке в созвездии Крысобоя?! Да я тебе щас рожу набью,
подлец ты эдакий! Ты забыл, кто тебя на собственном горбу вытащил из
болот Зангезеи?! Ну, Круэя, я б знал, что ты добра не помнишь, я б
тебя, точно, там оставил!
пришел за мной с того света. А морда у тебя и впрямь черная, тебя
здорово коптили там... Я все вижу!
и горячечными. И потому он махнул рукой, чего тут спорить, надо
мириться с обстоятельствами.
так, Иван.
ноги и вытряс бы твою черную душу, понял?!
черный - и душа у тебя черная. А все потому, Иван, что тебя черти в
аду коптили, я все знаю.
черный, а душа у меня белая! А вот ты лучше б в болоте сгнил! Я тебя
больше вытаскивать не буду! Если б не Иван, я б к тебе никогда не
прилетел, Крузя. Отвечай лучше, почему станция глухая и слепая?
высветилось что-то прежнее, богатырское, молодецкое, несмотря на весь
его жалкий и потрепанный вид спившегося неудачника. Длинные сальные
волосы колыхнулись тяжелой гривой, на обтресканных синих губах
заиграла еле приметная улыбка.
себя. - А меня бросили тут, Дил!
Крузербильда по плечу.
он меня здорово напугал, я все помню.
золотых перстней на каждом пальце.
запугаешь, - быстро заговорил он, - давай-ка собирайся, некогда мне с
тобою лясы точить!
идти отсюда, у меня теперь ни кола, ни двора. На старушке Земле я всем
должен, мне там не резон засвечиваться. А болтаться по иным местам
тяжело будет, отвык я от болтанки этой, да и мерещатся всякие все
время, понимаешь? Вон он!